Ариса Вайа - Лепрозорий (СИ)
— Оу, да ты никогда еще не выглядела такой побитой псиной, — поморщилась Химари. Голос сиплый и словно даже чужой. Кошка попыталась вспомнить, сколько месяцев назад говорила последний раз. Почти полгода, когда приходил генерал. — Тут пока никого нет. Проходи, чувствуй себя как дома, ни в чем себе не отказывай, — промурчала она, но гостью передернуло.
Бескрылая торопливо похлопала ладонями по ногам и рукам, особое внимание уделив порезам и ссадинам, вытерла кулаком кровоточащий висок и поднялась. Проверила арбалет и, закинув его на плечо, подошла к пленнице. Химари терпеливо ждала, прислонившись щекой к холодным прутьям решетки. Люция обошла ряды каменных колонн и осторожно присела на вырубленную в скале скамью напротив кошки, положила арбалет на колени, внимательно осмотрелась еще раз и глубоко вздохнула.
Кошка недоверчиво сощурилась и принюхалась. Странно. Перед ней была совсем не та самовлюбленная ангелица, опьяненная победой. Люция выглядела постаревшей, крылья исчезли, и волосы стали рыжими. Она пахла Конфитеором, ядами и пауком. Еще от нее мерзко несло болотами и немытым телом. Даже волосы слипались. Кошка сморщила маленький носик. Но сомнений не было, это определенно была та самая гарпия, уж глаза все так же сверкали колючими изумрудами.
Люция молчала, и Химари равнодушно разглядывала ее, гадая, за чем та пожаловала. Уж явно не для беседы по душам, глупая ангелица вряд ли даже помнила старый уговор. Скорее уж ей что-то было нужно, страшно необходимо, до безысходности, до отчаяния. А раз так, то взамен можно было потребовать все, что угодно. И не выполнить ни одного из обещаний! Свобода ценнее обязательств. Вот только придумать бы, на что ее потратить — бесполезную свободу. Но пока что Люция не торопилась просить и предлагать взамен, зато мешок с надорванным ремешком на ее плече пах кониной.
— У тебя мясо в сумке, — Химари наклонила голову, стараясь заглянуть Люции в глаза.
— Да, конечно, — спохватилась бескрылая, развязала мешок и вытащила небольшую вареную колбасу в синюге. Голодной кошке этого было достаточно, и Люция передала мясо через прутья клетки.
Химари подхватила колбасу ногтями и, по-кошачьи подбросив ее перед собой, впилась зубами посередине. Помогая себе пальцами, разорвала пополам и кинула часть тигру. Он проглотил ее, даже не жуя. Кошка села, свесив лапы за решетку, развернула синюгу и принялась жадно уплетать солоноватое мясо, урча от удовольствия.
— Ну и зачем ты пришла? — спросила кошка, отгрызая острыми зубами шкурку оболочки. Люция вернулась на место и взяла арбалет.
— Я хочу убить Инпу.
— Ну и убей, — пожала плечами заключенная. Мясо быстро кончилось, и теперь она тщательно вылизывала шершавым языком пальцы.
— Я не справлюсь, — Люция сглотнула и прошептала совсем тихо, — без вас.
Кошка остановилась, спрятала розовый язычок за острыми зубами.
— Ты предлагаешь мне убить волка взамен на еду? — подняла тонкую бровь, презрительно фыркнула. — Правильно понимаю, тебе в голову пришла идея, что надо бы отомстить всем врагам? Вот только они не по зубам оказались дикой гарпии. Забавно, эти птички тут куковали, что ты непобедима, а оно вон как оказывается.
— Я уже убила Мерура и Мерт, — Люция оперлась о сталагнат и отвернулась, настороженно вслушиваясь в звуки за дверью.
— Неплохо. Скажи, каково это, убивать тех, кто повелся на твои речи и обещания мира? — нарочно спросила кошка, щурясь.
— Никак, — усмехнулась Люция, прекрасно помня их разговор. — Я не хоронила детей, в отличие от вас, но все равно — никак. Не знаю, почему. Пару лет назад грезила, что запытаю их до смерти, а на деле и не сама убила, а так, — бескрылая отмахнулась. — Сюда пробиралась, даже руки не дрожали. Вроде свои они, родные, некоторых сама учила несколько лет, в лицо знаю, по именам, по кличкам. А не жалко, щемит что-то только, мол, зазря они умирают, и все.
Кошка понимающе кивнула. Обреченность и усталость были ей знакомы. С этим чувством ей пришлось жить очень и очень долго — оно проходит. Равнодушие превращается в чувство вины, потом в обиду, ненависть, а затем исчезает.
— Но я хочу довести свою месть до конца, — Люция подняла на Химари глаза. — И мне нужна ваша помощь.
Химари усмехнулась и обвила белым с кисточкой хвостом ногу. Знала, просить у Люции можно что угодно — достанет и выполнит, а обещания можно потом нарушить, велика беда.
— И что же ты можешь мне предложить? М? — кошка пряднула ушами и прищурилась. — Мне не нужны богатства — я жила и в бедности, и в роскоши, удивить сложно. Свобода мне тоже не шибко нужна сама по себе — что с ней делать? Дети и муж мертвы, близкие и подавно. Народу своему я без надобности — сама видишь, никто и не пытался меня вызволить. Здесь я доживаю свою последнюю жизнь. Я засыпаю в этом мире. И, как все старики, мечтаю о покое, но ты его у меня хочешь отнять. М?
Люция насупилась и поджала губы, размышляя над словами. А кошка нетерпеливо ерзала, гадая, сможет ли гарпия выкрутиться. Соглашаться на условия сразу не собиралась, раздумывая, что будет интереснее — выторговать наиболее щедрое предложение или повышать ставки до тех пор, пока свора крылатых не вернется. И тогда! Ух, тогда она и впрямь повеселится, такой театр не каждый год увидишь!
— Я нашла ответ на тот вопрос, что вы задали на кошачьем кладбище. Про мир, окружающий меня.
— Это уже интересно, — Химари мурлыкнула под нос, предвкушая один из тех ответов, что слышала сотни раз. Но вдруг… вдруг эта самовлюбленная бестия сможет удивить еще раз?! — Я пойду с тобой, если ты расскажешь.
Гарпия подняла на кошку хищный взгляд и косо ухмыльнулась.
— Меняю мой ответ на голову Инпу.
Химари дернула белым кошачьим носом, коротко рыкнув. До чего наглая птица. Но цена волчьей жизни ее вполне устраивала, нужно было лишь добавить самую малость.
— Еще я хочу мечи из храма Самсавеила, того самого, с кладбищем. И вещи из арсенала, желательно — мои.
— Арсенал рядом, на моей памяти его не разбирали. За мечами пойду, куда скажете, — Люция покорно кивнула.
— По рукам. Будет тебе голова Инпу. Но если ответ меня не удовлетворит, твою жизнь я заберу в качестве компенсации, — Химари подобрала лапы и привстала, услышав стихающие крики императрицы. Крылатые стражи возвращались.
Люция вскочила и спряталась за сталагнатом, молча кивнула кошке.
Ангелы отворили парадную дверь и вернулись на свои посты, не заметив непрошеную гостью. Люцифера вжалась в каменную стену и затихла.
— Эй, там! — Химари встала на цыпочки и схватилась за решетку. Качнула ее. — Я пить хочу!
Ангел, стоявший возле клетки, поморщился. Ему уже влетело за халатность. Приказ остался тот же — пить не давать.
