Ольга Малашкина - Три смерти и Даша (СИ)
Директор в очередной раз ласково улыбнулась, хотя от таких улыбок у нее уже сводило скулы, и продолжила:
— Ну, как же — "что", девочка моя. Это сейчас тебе кажется, что мальчики важнее, чем учеба, а потом ведь ты будешь жалеть…О хорошем аттестате нужно думать вовремя. Без него ведь никуда. Ну, куда ты поступишь с плохими оценками?
Марина усмехнулась про себя. Она была далеко не так прямодушна, как того хотелось бы родителям. Обладая развитым аналитическим умом до многих знаний о жизни она дошла сама. А то, о чем говорила ей директриса, она явно уже где‑то слышала, и не раз. Впрочем, известно, где — от родителей. И она ответила:
— А в чем дело? Разве я стал хуже учиться?
— Нет, но ведь это только пока. Сейчас тебе нельзя отвлекаться — ты оканчиваешь девятый класс. Что будет с твоими оценками, если ты сейчас забросишь учебу?
— Но, я не забросила учебу и не собираюсь.
— Это тебе кажется, что не забросила, а многие учителя уже заметили, что ты изменилась. Ты стала часто отвлекаться на уроках. Если и дальше так пойдет, что с тобой будет? — с надрывом в голосе произнесла Александра Сергеевна.
— Но, моя успеваемость от этого не страдает, — тщетно пыталась воззвать к разуму учительницы Марина.
— Да, ладно бы — оценки, — сильно покривила душой директриса. Оценки всегда были для нее мерой всего:
— Ладно бы оценки, но ты хоть знаешь, с кем ты связалась? К сожалению, он здесь учился, и я знаю его хорошо, даже слишком. Он — хулиган. Он же на мотоцикле ездит, как настоящий бандит.
"Что‑то не встречала я бандитов на мотоциклах. Особенно — на собственноручно собранных", — подумала Марина и улыбнулась. Про себя. Не хотелось портить такой страстный монолог.
— Так он еще и на гитаре играет! Это верная примета будущего уголовника. Сколько я его знаю, он всегда был равнодушен к учебе.
Я пыталась на него повлиять, но бесполезно. Сколько не вызывала его родителей в школу — все впустую. Я уверена, что он закончит жизнь в тюрьме. Он ведь и тебя до добра не доведет. Остановись, пока не поздно. Я должна тебя предостеречь!
Марина слушала молча. Она даже не знала, что ответить на этот бред. Леша рассказывал ей обо всем, что поведала ей Александра Сергеевна. Он говорил, что его родители так и не поняли, в чем у него проблема, и что они должны сделать. Запретить ему играть на гитаре и собирать мотоциклы?
А еще девушка вспомнила песню, полную нежности, которую Леша пел ей вчера под гитару.
А разговор с директрисой уже давно начал выводить девушку из себя. Она очень не любила, когда вмешивались в ее дела.
— Александра Сергеевна, позвольте мне самой выбирать, с кем мне общаться, — спокойно ответила она.
— Ах, ты еще дерзишь! — для директрисы такой поворот разговора был весьма неожиданным. Даже закоренелые хулиганы не все решались резко ей ответить, а тут — отличница, гордость школы. И тут терпение ей изменило, и она начала орать:
— Да, как ты смеешь так со мною разговаривать! Если немедленно не исправишься — не видать тебе медали за отличную учебу!
— Ах, вот зачем вы меня вызвали, — поняла, наконец, Марина: Что, боитесь остаться без медалистки?
И действительно, из четырех девятых классов, которые через некоторое время должны были трансформироваться в два десятых, на медаль не шел никто.
— Вон отсюда! Я в тебе разочаровалась!
Александра Сергеевна рвала и метала. Над ней действительно повисла угроза остаться в этом выпуске без медалистки. И она решила сделать то, что обычно делала в таких случаях. Она вызвала к себе Маринину мать.
Она поведала ей то же, что и дочери, но на этот раз эффект был достигнут. Женщина не на шутку испугалась. Неужели все ее старания пойдут прахом? А ведь она так старалась воспитывать дочь правильно. И что получилось? В ее возрасте еще рано думать о мальчиках. Да, у нее всегда на первом месте должны стоять учеба и карьера!
Мать поняла, что она что‑то упустила в воспитании дочери и решила с ней поговорить. Придя домой она без всяких предисловий начала разговор.
— Марин, ты знаешь, что меня сегодня вызывали к директору?
— Да? Ну теперь знаю.
— А зачем — знаешь?
— Догадываюсь.
— Марина, я от тебя такого не ожидала! — попыталась воззвать к дремлющей совести дочери мать.
Но, Марина перебила ее:
— Мам, а тебе не кажется, что все от меня слишком многого ожидают?
— Ну, это как раз неудивительно. Ты ведь очень умная девочка. Но, Марина нельзя же все так бросать. Тебе надо учиться, карьеру делать. Я хочу, что бы ты многого добилась в этой жизни.
— А кто тебе сказал, что я забросила учебу?
— Александра Сергеевна сказала, что ты стала отвлекаться на уроках.
— Как будто я раньше никогда не отвлекалась. Может, мне еще в две смены начать учиться?
— Все великие люди много работали. Только мне очень обидно, что ты так легко забыла все, чему я тебя учила. Тебе рано еще даже думать о мальчиках.
— Ты знаешь даже о чем мне надо думать? Интересно — интересно…
— Марина, не язви. В твоей жизни сейчас самое главное это учеба. И ты сама прекрасно это знаешь.
— Мам, нельзя же так легко поддаваться чужому влиянию. Я понимаю, что директрисе нужна моя медаль, но это не стоит твоих нервов.
Марина явно не была настроена продолжать разговор, а мать на знала, что ей еще сказать.
Девушка явно куда‑то собиралась. Она красила губы и глаза перед зеркалом. Тут мать впервые заметила, что дочь пользуется косметикой. Еще она вдруг поняла, что девушка стала следить за тем, во что она одета. Матери оставалось только пожалеть, как быстро дочь забыла все, чему она ее учила.
— Марина, ты куда, — не удержалась мать от вопроса.
— На свидание. Не теряйте меня.
— Марина, никуда ты не пойдешь. Тебе надо делать уроки.
— Сделаю. Но, не сейчас. Ладно, я пошла.
Мать вздохнула. Девочка обладала самым сильным и твердым в семье характером. Поэтому, если она чего‑то хотела, то воспрепятствовать ей было некому. Теперь мать часто жалела, что дочь выросла именно такой. Если бы она была более послушной, с ней сейчас было бы намного легче.
Мать увидела из окна, как дочь птицей выпорхнула из подъезда, и снова вздохнула. Все‑таки, слишком уж Мариночка своенравная. Жаль, что она не понимает, что внешность — далеко не главное. И без этого она обязательно встретила бы человека, для которого ее внешность не имела бы никакого значения. А сейчас нужно получать знания. Но, как ей теперь это докажешь. Тут мать была бессильна.
Женщина в очередной раз вздохнула. Она вспомнила молодость. Вот, для ее мужа внешность никогда не играла особой роли. Ни ее внешность, ни, увы, своя.
