Светлана Зорина - Глаза тьмы
«Ну и ладно, — говорил он себе. — Может, поглядев на неё подольше, я нашёл бы массу недостатков и избавился от этих чар. Она слишком бледна, а лицо длинное… И вообще в ней что-то не так…»
В облике незнакомки не было гармонии… Или чего-то ещё, что Диннару хотелось бы восполнить. Для этого он должен был увидеть её снова, но Кама не слышала его заклинаний. Вернее, не хотела говорить. Как будто сказала слишком много и жалела об этом.
В Лунном городе постоянно горели диуриновые фонари, которые Диннар установил ещё в начале Великой Ночи, однако люди всё равно боялись отходить далеко от своих жилищ. Еды и топлива на эти два тигма было заготовлено достаточно, так что марвиды и марканы целыми днями сидели в подземельях возле костров. В это время цикла было холодно.
Диннар чуть ли не каждый день совершал прогулки по тёмной пустыне, пешком или верхом на каком-нибудь из своих каменных зверей. В Сатхаме тоже горели фонари, но её улицы были совершенно безлюдны. На период Великой Ночи Диннар приостановил здесь всякие работы. Город напоминал царство теней и статуй. Каменные существа и их бесплотные чёрные двойники… Как будто каменный бог и царь тьмы установили здесь двоевластие. Обычных фонарей в Сатхаме было немного. Большинство улиц освещали либо фигуры, целиком сделанные из диурина, либо изваяния чудовищ с диуриновыми глазами, которые ярко горели в темноте.
Диннар бывал здесь часто. Он бродил по сумрачному городу среди своих творений и чувствовал себя потерявшимся ребёнком. Его называли то Аль-Марран, то сын Танамнита, но он не знал своего отца. А мать видел только на портретах. Сейчас она стояла в храме Чёрной звезды и смотрела на его каменного двойника. Каменная мать и каменный сын…
«Если дать статуе тонкое тело и душу, получится неуязвимое бессмертное существо, — думал Диннар. — Овладев камангой, можно стать богом…»
В конце Великой Ночи ему приснилась мать. И не просто приснилась. Она с ним говорила. Как тогда, четыре года назад, когда ему казалось, что он умрёт от ран, полученных в тоннеле.
— Не повторяй моих ошибок, — сказала мать, — Ты сильнее меня, и твои ошибки могут иметь ещё более ужасные последствия. Мы и так бессмертны, Диннар. Душа проживает множество жизней. Я уже пыталась сделать бессмертной плоть, но душу этим не вернёшь… Мы не властны нарушать порядок, установленный Нумаргом. Поместить бессмертную душу в бессмертное тело — не значит ли это обречь её на вечные страдания? Не мечтай стать богом, сын мой. Ты человек. Ты можешь умереть. Ты считаешь, что в этом наше несовершенство. Наверное, так и есть, но это ещё и великая милость, которую даровали нам боги и которую мы не умеем ценить.
Диннар иногда рассказывал свои сны Махтуму. Камаиты обычно были неплохими толкователями сновидений. Этот сон он рассказывать не стал. Только спросил, что означает явление покойного родича и его попытка о чём-то предостеречь.
— Это бывает, когда нафф умершего витает поблизости и много о тебе знает?
— Да, — сказал Махтум. — Если тебе кто-то здорово докучает, вспомни, кого ты в последнее время делал из камня. Каменное изваяние покойного притягивает к себе его нафф. Если она, конечно, не вселилась в новое тело и не ведёт другую жизнь.
А вернулся Махтум в самом начале весны. Встретив его у выхода из тоннеля, Диннар сразу понял, что перед ним человек, потерпевший поражение.
— Я недооценил этого абеллурга. Мне казалось, я уничтожил все образцы.
— Образцы чего?
— Не чего, а кого. Их бога. Это живая кукла. Из мяса и костей. Почти человек. Его плоть немногим отличается от нашей. Я не совсем понял, как они это делают, да это и неважно. Я думал, что уничтожил всё и воскрешение бога в этом цикле не состоится. Но взошло солнце, и бог воскрес. Таким же прекрасным отроком, каким его всегда видят в начале каждого цикла.
— Выходит, начало новой эпохи в истории Сантары откладывается?
— Ненадолго, — спокойно сказал Махтум. — Я не зря провёл столько времени в Валлондорне. Я окончательно убедился в том, что сейчас наш главный противник — не абеллург. И вообще не валлоны… Вернее, не столько они, сколько наши соплеменники. Чужаки кричат, что они здесь хозяева, а на самом деле стараются уживаться с сантарийцами и избегают стычек. Настоящими хозяевами Сантары остаются лесные нумады. И местные правители по-прежнему идут у них на поводу. Люди не должны доверять нумадам. И в Улламарне им уже почти никто не верит.
Махтум, разумеется, не рассказывал Диннару, что он и его соратники вытворяли в Улламарне и каким образом они подрывали веру людей в нумадов. Диннар узнал об этом уже в Эриндорне, от Гинты. А тогда он верил Махтуму. Почему он ему верил? Может, сказалась давняя детская обида на тех, кто жил там, в Белом замке… Сейчас он знал — от той же Гинты, что его похитили. Всё так, но до того, как его похитили, его оттуда изгнали. В пустыне его тоже не любили, но это совсем другое. Там, в Улламарне, был его дом. Должен был быть. Здесь он имел подземный дворец, сотни слуг, целый город… Два города. Но у него никогда не было дома. Может быть, поэтому он согласился разрушить тот дом, который не мог назвать своим…
Диннар чувствовал, что верить таким, как Махтум, нельзя, но он старался об этом не думать. Ему хотелось действовать, побеждать. Он был очень молод и очень одинок. И он никого не любил.
Как выяснилось позже, во всём, что ему говорили Махтум и Тагай, не было ни капли правды. Они сказали, что правители северных минов во главе с его дедом Акамином собираются идти на запад с огромным войском. Колдуны из долины, которые периодически наведывались в подземный дворец, твердили то же самое.
— Они часто бывают в Улламарне, — говорил Махтум. — И видят, что там творится. Северные вожди готовятся к походу. Возможно, твой дед узнал, что ты жив. Правителей всегда окружают лучшие колдуны и толкователи снов. Война может начаться когда угодно. И мы тоже должны к ней готовиться.
Диннар и его помощники работали над каменным войском почти всю весну, а потом Махтум сказал, что пора. Дескать, огромный отряд уже стоит на границе Улламарны с пустыней. Свои слова колдун подтвердил картинами из наомы. Махтум учил Диннара, что в наоме можно показать только то, что было или есть на самом деле. Диннар уже потом узнал, что искусные колдуны могут лепить из наомы всё, что угодно.
— Оставь свои сомнения, Аль-Марран. Ты посылаешь своих каменных слуг не против женщин и детей, а против огромного полчища вооружённых до зубов и совершенно беспощадных воинов. Деревни у границы давно уже пусты. Улламарна уже почти опустела. Люди не хотят там жить. Сантарийские правители и нумады скоро всю страну приведут в запустение…
