Далия Трускиновская - Пьесы
Обзор книги Далия Трускиновская - Пьесы
Далия Трускиновская
ПЬЕСЫ
ЗЕМЛЯНЕ
НФ-пьеса в одном действии
Действующие лица:
АЛЬФ — оператор космической ремонтно-заправочной станции
КЛАРА — его жена
ЖЮЛЬ — пассажир космического корабля «Эрика»
СТЕН — разведчик пятой бригады сорок шестой трассы
Место действия — рубка ремонтно-заправочной станции, приспособленная под жилой бокс. Там еще стоит пульт, но рабочие кресла казенного образца расставлены по-домашнему и приспособлен под журнальный столик какой-то железный ящик.
В рубке хозяйничает Клара — маленькая, белокурая, с короткими смешными кудряшками, в мешковатом комбинезоне, который она очень туго затянула в талии, чтобы придать себе женственности. Поверх комбинезона повязан очень кокетливый клетчатый фартучек с рюшем. И из той же красно-белой ткани Клара изготовила две занавески для вертикального иллюминатора.
Она только что укрепила их на тросиках, одну над другой, но еще не уверена, что конструкция жизнеспособна. И поэтому Клара то раскрывает, то опять задергивает занавески, то обе разом, то поочередно.
Входит Альф — мужичок крепкого сложения, даже полноватый, считающий долгом проявлять в отношениях с близкой женщиной строгость и суровость. С первого взгляда понятно — человек это устойчивый, руки растут откуда следует, но спокойствие и выдержка используются по назначению не так уж часто. Впрочем, разрядившись, он опять вполне благодушен.
АЛЬФ. Ну, все в порядке. Роботов протестировал. Можно спать спокойно.
КЛАРА. А ты ничего не хочешь мне сказать?
Она вышла на середину рубки и, как манекенщица, прошлась и повернулась к мужу.
АЛЬФ. Чуть не забыл — я вытащил со склада ящик с консервами. Кажется, там курятина и овощи.
КЛАРА. Это большой ящик или из тех, маленьких?
АЛЬФ. Большой, на сто двадцать банок. Но все равно нужно экономить. Погоди — это что? Это же моя рубашка!
КЛАРА. Рубашки больше нет, Альф. Зато посмотри, какие милые занавесочки! Правда, стало гораздо уютнее? Окно без занавесок — это что-то ненормальное.
АЛЬФ. Какой, к черту, уют?! Ты испортила целую рубашку ради какой-то ерунды! По-твоему, у меня тут так уж много рубашек?!
КЛАРА. Не кричи на меня! Эта рубашка уже была ни на что не похожа! Воротничок протерся, локти протерлись! Пуговицы ты где-то растерял! А зато посмотри, что из нее получилось!
АЛЬФ. Тебе делать нечего! Заставил бы я тебя тестировать ремонтных роботов — тебе бы всякая дурь в голову не лезла! Ты знаешь, сколько у меня осталось рубашек? А когда нас заберут отсюда — знаешь? И я не знаю! И никто не знает! А ты портишь совсем хорошую рубашку, которую я мог бы еще носить и носить!
КЛАРА. Как бы ты ее носил без пуговиц?
АЛЬФ. Ты их сама срезала, чтобы заполучить мою рубашку!
КЛАРА. Но ведь, Альф, посмотри, как мило получилось! А занавески вышли из рукавов! Тросики я взяла в твоей маленькой зеленой коробке. Нельзя же жить совсем без красивых вещей!.. И, Альф...
АЛЬФ. Что еще?
КЛАРА. Я же все-таки женщина!
АЛЬФ. Ну и что?
КЛАРА. Я должна что-то делать руками! Ты просто не представляешь, но когда я шила фартук, когда подрубала эти бесконечные рюшики — я была счастлива!
АЛЬФ. Почему-то дома ты никаких рюшиков не подрубала. А тут они тебе вдруг понадобились... Давай сюда! Давай сюда, я тебе говорю!
Клара, несколько растерявшись от его натиска, позволила сдернуть с себя фартучек.
КЛАРА. Ты что, Альф?
АЛЬФ. Порву на тряпки! Уют ей вдруг понадобился! Это все — ради убогого! Перед ним задницей вертеть!
КЛАРА. Ну, ты совсем с ума сошел! Скоро начнешь за зелеными человечками гоняться! Когда за нами наконец придет катер со сменщиками, тебя придется везти домой в смирительной рубашке!
Клара выхватила у Альфа фартучек и опять повязала его.
АЛЬФ. С тобой и до смирительной рубашки недалеко!
КЛАРА. Ты затащил меня неизвестно куда! Ты говорил — завербуемся на год, потом вернемся, купим домик! Ну и где этот домик? И сколько мы тут уже живем?! Просто счастье, что на заправках держат аварийные склады с продовольствием!
АЛЬФ. Я тебе сто раз говорил, что ремонтно-заправочная межпланетная станция — это не надувной плот в дамской купальне. В Дальнем Космосе такие штуки случаются... Всякие неизученные течения, излучения и вообще... ты про солнечный ветер слыхала? Ну вот — вроде него... Нас, скорее всего, каким-то непостижимым образом унесло на парочку парсеков в сторону от того места, где мы должны торчать.
КЛАРА. Ну, хорошо, это ты мне объяснил. Между прочим, в сотый раз. Пусть ни один корабль не приходит на заправку только потому, что мы сместились. А патрульный катер, который должен доставить сменного оператора? Он-то должен нас найти!
АЛЬФ. Он нас и найдет. С каждым днем шансов на это все больше.
КЛАРА. Тогда я не понимаю, зачем поднимать шум из-за старой рубашки.
АЛЬФ. Ах, не понимаешь? А вертеть задницей перед этим слабоумным страдальцем — это ты очень здорово понимаешь?
КЛАРА. Хорошо! Вышвырнем слабоумного страдальца за борт. Тогда тебе сразу полегчает?
АЛЬФ. Полегчает!
Естественно, ответа на свое заявление он не получил и остался торчать, как столб, посреди рубки, недовольно сопя, а привычная к таким всплескам Клара безмятежно порхала вокруг него и с энтузиазмом хозяйничала — вытирала пыль, расставляла у экрана коробки с кассетами, собирала с пола какую-то мелочь.
КЛАРА. Подвинься. Еще две недели такой жизни — ты и меня вышвырнешь за борт. Встань туда. Жюль не виноват, что у тебя кошмарный характер. Если бы не было Жюля, ты бы ревновал меня к ремонтным роботам, если бы не было роботов — к Эрику, с которым я в школе сидела за одной партой. Ты и на станцию меня увез только для того, чтобы не к кому было ревновать...
АЛЬФ. Ты же сама!..
КЛАРА. Будь твоя воля, ты бы вообще запер меня в одиночную камеру...
АЛЬФ. Тебя запрешь!
КЛАРА. Тогда тебе нужно было соблюсти принцип до конца и не брать на борт никаких потерпевших крушение смазливых мальчиков на сломанных космоботах. Но, впрочем, ты как раз собрался избавиться от Жюля. Прогнать — никогда не поздно. Я не удивлюсь, если ты так и сделаешь!
АЛЬФ. Заткнись.
И тут вошел Жюль — в отличие от Альфа, не русоволосый, коренастый и сердитый, а хрупкий и меланхоличный, интеллигентно сутулящийся, с тонким лицом, с романтической черной бородкой. Человек, смыслящий в мужчинах, сказал бы — вот личность, которой хочется, чтобы все видели, как красиво она страдает. И добавил бы, что такие трюки лучше всего удаются с женщинами...
