Далия Трускиновская - Пьесы
АЛЬФ. Не робот? Но это и не человек! Ребята, мы влипли...
ЖЮЛЬ. Альф, это все-таки человек.
АЛЬФ. Но почему он так дико молчит?!
ЖЮЛЬ. Может быть, он болен?
КЛАРА. Мальчики, это не человек! Это что-то страшное! Альф, брось его, брось немедленно, выкинь его за борт! Я его боюсь!..
АЛЬФ. Но он же ничего не делает! Черт знает что...
Он, пятясь, отошел от Стена, и экипаж заправки собрался в дальнем углу рубки. Стен медленно огляделся и издал скрипучий звук. Прокашлялся, повторил звук и заговорил с явной натугой.
СТЕН. Почему вы так сообщаетесь? Разве вы не понимаете меня?
АЛЬФ. Ну наконец-то! Кто ты такой?
Стен опять сделал приглашающий жест, подождал, но нужного ему ответа не было. И музыкальная фраза, уже несколько иная, повисла в воздухе...
СТЕН. Я разведчик пятой бригады с трассы номер орок шесть. Но почему вы меня не понимаете? У нас же один язык! Почему вы ТАК меня испугались? Вы ведь тоже люди! У нас одна знаковая система!
АЛЬФ. Доподлинные! Земляне!
СТЕН. Земляне?! Как — земляне?..
АЛЬФ. Экипаж ремонтно-заправочной станции с планеты Земля! А что — нас можно спутать с маленькими зелеными человечками?
СТЕН. А-а... ну... ну, тогда понятно...
Он настолько был потрясен сообщением, что стал искать, куда бы сесть, и опустился в кресло перед экраном.
КЛАРА. Что — понятно? Разве мы так отстали от моды? Наши комбинезоны — не того покроя?
СТЕН. В каком году вы прилетели сюда?
АЛЬФ. Что ты имеешь в виду? Когда сюда доставили ремонтно-заправочную станцию эф-эр-двенадцать или когда ты с Кларой сменили предыдущий экипаж?
СТЕН. Когда вы сменили предыдущий экипаж.
АЛЬФ. Ну, это я скажу тебе совершенно точно. Я столько раз этот день проклинал, что и на том свете его вспомню! Шестого августа две тысячи тридцать пятого года!
СТЕН. Благодарю. А теперь сообщите мне свои уровни.
ЖЮЛЬ. О каких уровнях речь?
СТЕН. Об уровнях психологической восприимчивости и устойчивости. Об индексе Крайзера.
Альф, Клара и Жюль переглянулись.
КЛАРА. Про индексы мы ничего не знаем, но ты все равно говори. Хуже, чем было полчаса назад, уже не будет!
СТЕН. Это очень трудно. Мне никогда не приходилось так долго говорить...
КЛАРА. Ах ты господи!
Она схватила банку из-под сока, потрясла — там было пусто. В другой банке на дне кое-что булькало, и она дала Стену напиться.
АЛЬФ. А теперь как?
СТЕН. Даже не знаю. У устной речи не те законы восприятия, что у общения.
ЖЮЛЬ. Что за общение?
АЛЬФ. Мне с самого начала показалось, что он — того...
КЛАРА. Альф, имей же хоть каплю совести! Говорить при человеке, что он спятил!
АЛЬФ. Неизвестно еще, человек ли он.
СТЕН. Слушайте меня, земляне. В результате непонятной мне космической катастрофы вы оказались в другом времени. По теории Корбейна-Сантуцци на отдельных участках пространства возникают вихреобразные течения ускоренного времени. Я плохо представляю эту теорию, но допускаю, что вы оказались в эпицентре вихря. По гипотезе Рорбаха такое может быть возможно при взаимном искривлении несущих пространств. Эту теорию я тоже плохо представляю, но вы могли оказаться в пике искривления.
КЛАРА. Мальчики, он говорит что-то страшное!
АЛЬФ. Не представляешь, а объясняешь! Сперва теории свои выучи, а потом говори!
СТЕН. Я так и делал! Я их представляю в целом, а отдельных участков не вижу! Теория — вот такая... (он показал руками незримый предмет очень сложной конфигурации), я вижу так... (предмет был развернут в воздухе другим боком), а представляю это... (от предмета был отсечен ладонью кусок размером с волейбольный мяч).
АЛЬФ. Ну ни черта не понимаю!
ЖЮЛЬ. Тебе не станет легче, когда ты поймешь. (к Стену) А нельзя ли спросить — какой теперь на Земле год?
СТЕН. Двести восемнадцатый.
Экипаж от изумления замолчал.
АЛЬФ. Ф-фу! Ребята, он всего-навсего спятил!
КЛАРА. Слава Богу!
АЛЬФ. Как это — слава Богу? Ты хочешь открыть тут, на заправке, лазарет? Мало нам одного сумасшедшего?! Теперь и этого будешь лечить?! Ну нет! Пусть убирается куда глаза глядят!
ЖЮЛЬ. Да не трещите вы оба! Нам же неизвестна его точка отсчета!
АЛЬФ. Ого!
Он не ожидал, что Жюль когда-либо в жизни повысит голос.
СТЕН. Простите меня, земляне. Я по привычке назвал год двести восемнадцатый международного условного космического календаря.
ЖЮЛЬ. А когда ввели этот календарь?
СТЕН. После того, как колонизировали вторую Тау Лиры и шестую Эпсилон Эридана, потому что там обнаружили хронопарадокс Рамштейна.
ЖЮЛЬ. Нельзя ли посчитать, в котором году мы живем по нашему древнему летоисчислению?
СТЕН. А когда по вашему летоисчислению колонизировали вторую Тау Лиры?
Общее молчание было ему ответом.
АЛЬФ. Парень, ты бы хоть извинился. Нельзя спрашивать у людей, что произошло тысячу лет спустя после их рождения!
СТЕН. Извини. Я только что представил себе это... и хронотаблицу...
ЖЮЛЬ. И что получилось?
СТЕН. Примерно от две тысячи семьсот десятых до две тысячи семьсот сороковых годов... или пятидесятых?..
АЛЬФ. Хватит! Нам и этого за глаза хватит!
ЖЮЛЬ. Хорошие цифры.
КЛАРА. Мальчики, объясните мне наконец, что все это значит? Какие гипотезы? Какие парадоксы? Я ничего не понимаю!
ЖЮЛЬ. Твоя мечта сбылась, милая. Знаешь, на сколько лет ты обогнала земную моду?
КЛАРА. Перестань... Ну, раз уж мы влипли в такую дурацкую историю... Ну так что же? Ну, и будем жить дальше! Не вешаться же! Послушай, как тебя зовут? Должны же мы однажды по-человечески познакомиться!
СТЕН. Меня зовут Стен, Клара.
Опять зазвучала музыка. Клара насторожилась, словно пытаясь определить источник. Но музыка звучала у нее в голове — и она поднесла пальцы к вискам.
КЛАРА. В две тысячи тридцать пятом при знакомстве мужчина целовал женщине руку. А в вашем тысячелетии уже отменили деление на мужчин и женщин? Это у вас такой прогресс?
Стен неловко поцеловал протянутую руку.
АЛЬФ. Клара!!!
КЛАРА. А что? По-твоему, я должна забиться в угол и ждать, пока ты позволишь мне выйти и сказать «здрасьте»? Мне надоело быть бесплатным сервороботом при грядках с огурцами! И пусть он видит, что я все-таки женщина!
СТЕН. Я вижу.
КЛАРА. И пусть он ведет себя как джентльмен! Пусть говорит все то, что должен говорить при знакомстве джентльмен!
СТЕН. Я должен ответить на ваши вопросы?
КЛАРА. — Разумеется!
СТЕН. Я не обратил внимания, что ваш комбинезон перемазан в машинном масле, а дыра сзади зашита кое-как. Я не вижу, что у вас глаза плохо накрашены. Я заметил, что вы следите за своим маникюром. Я оценил вашу светскую манеру поведения.
