Клара - Смерть любит танцы
Обзор книги Клара - Смерть любит танцы
Клара
Смерть любит танцы
В тёплом воздухе кружатся
Эти маленькие феи,
Увлекая легким танцем,
Убивают, не бледнея.
Их жестокая привычка —
Их холодные объятья.
Разлетаются, как птички,
На ветру смешные платья.
Наша жизнь — игра без правил,
Коль не гибель — значит, песня!
Чем безумней — тем забавней,
Чем больней — тем интересней!
Ничего не боюсь и не грущу,
Потому что теперь я одна из них,
Потому что, делая что хочу,
Забываю все в тот же самый миг.
Я отхлебнула из высокого бокала немного вина и воровато оглянулась: если меня кто-то сейчас увидит, мой милый будет кричать. Долго и громко. Кто б знал, как он ругался, когда меня ловил… Ну, зато было весело!
Луна подмигнула своей дочери с небосвода, и я по-кошачьи потянулась, разминая затёкшие мышцы. Знаете, я убедилась: в этой жизни всё так переменчиво! И то, что казалось добром, часто оборачивается злом, а все правила — глупой условностью, которую кто-то до нас ради развлечения придумал. Потянуло меня на философию, да? И то верно! Значит, давно пора спать, но я лучше его подожду. Он вернётся усталым, я знаю — вот и буду дремать у камина, как ручная кошка, в ожидании Хозяина. А что? В Кошачьих Истинах говорится: самое вкусное молоко — дома у камина. Вино, думаю, тоже, но увлекаться не стоит! Я с усмешкой погладила округлившийся живот и прищурилась, стараясь вспомнить, как всё это началось… А, давайте я вам расскажу! Трещит пламя, я смотрю на плавающую в бокале луну… тогда — как я была молода! Помню, я сидела, свернувшись клубочком, на каменном парапете…
ЧАСТЬ 1. Смерть любит танцы
Глава 1
Какая крыша не любит быстрой езды!
Я сидела, свернувшись клубочком, на каменном парапете старинного замка и флегматично наблюдала за парящими в воздухе глюками со змеиными телами и перепончатыми крыльями, которым затруднялась дать точную классификацию. В лиловом небе плыло рыжеватое солнышко. Иссиня-чёрный лес ласково шелестел под порывами весеннего ветерка. Из глубокого рва с мутной водой время от времени всплывали чёрные чешуйчатые тела. Своды замка поддерживали статуи, изредка оживающие и неприязненно косящиеся на меня. Романтика!
— Тан, иди сюда! — капризно пропел знакомый голосок в голове. Шизофрения? Если бы!
Я печально вздохнула, бросив косой взгляд на летающие глюки в надежде, что я, наконец, проснусь. Они не отреагировали, зато из-за чёрных туч робко выглянуло второе солнышко. Я нервно икнула, и, решив не травмировать больше детскую психику, рванула в сторону покоев той… хм… хорошей девушки, из-за завихрений которой я и очутилась в Талисс, столице королевства некромантов.
Привычно скромно опустив глаза, я несмело заглянула в комнату. Мимо меня на приличной скорости спикировала чернильница и ударилась об стенку. Дверь я прикрыла — от греха подальше. Кажется, у кого-то месячные. Или магнитные бури. Или ей опять приснилось что-то плохое. Что за невыносимый человек!
В дверь опять что-то с треском врезалось. Я вздохнула, но тянуть дольше было противопоказано, потому я, предварительно пригнувшись, влетела в комнату. Как и предполагалось, над головой просвистел какой-то увесистый предмет — не то ваза, не то статуэтка. Надеюсь, мне не придётся всё это убирать…
Я слегка поклонилась и направила на Тассеру выжидательный взгляд.
— А, это ты… — пробурчала моя Хозяйка и лучшая подруга по совместительству, что-то наливая себе в высокий бокал. Да, я очень сомневаюсь в том, что это полезный для здоровья фруктовый компот. Впрочем… оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто не смотрит, я танцующей походкой подошла к столу и от души отхлебнула прямо из бутылки. Горло обжёг настоящий оркский тас-та[1]. Ого!
— Тасс, — сказала я ласково, — Не хотелось бы тебя огорчать, но сегодня вечером бал.
— Угу, — согласилась она, отбирая у меня бутылку, — Я помню.
— Ты — гостья Талисса, причём почётная.
— Угу…
Нет, по-хорошему она не понимает!
— Слушай, чудо блондинистое, ты — дипломат! Не может же от тебя за версту нести перегаром! — злорадно припечатала я, выхватывая из её рук кособокое творение стеклодувов, за что удостоилась взгляда в стиле похмельного гнома. Ха, напугала ежа голой… хм… не важно, в общем.
— Тан, у меня проблемы, — сказала между тем герцогиня, тихонько вздохнув. Я настороженно прищурилась: какая-то она сегодня потерянная…
— А тебе не кажется, что в последнее время неприятности в твоей жизни приобретают хроническую форму? — уточнила я вежливо. Тассера бросила на меня хмурый взгляд, и я послушно заткнулась.
Она же тряхнула копной волос, отбросив их назад, натужно помассировала виски, судорожно сжала пальцы…
Боги, до чего ж она любит театральщину! Я закатила глаза. Подруга глянула на меня, оборвала очередной судорожный вздох и спокойно заметила:
— Тан, я должна тебе кое в чем признаться. Прости, что не рассказала сразу… Помнишь, как нас сюда… хм… послали?
Угу, такое забудешь!!! Помню как сейчас, в то утро я проснулась от диких воплей, доносящихся из покоев Тассеры. Это было, в принципе, дело привычное — юная герцогиня ненавидела ранние побудки. С утра её раздражали и слуги, и родственники, вода для умывания казалась ей слишком горячей, утренний напиток — чересчур холодным, вчера купленное платье — вылинявшим… Но в этот раз к голоску подруги, по утрам напоминающему брачный визг шахх-сы[2], примешивался низкий, властный голос её папаши. Я тихо прокралась к двери.
— … И чем ты думала, когда послала лорда Ласта в… в общем, куда послала!?! Он единственный сын Тарраста, он унаследует власть в Талиссе[3]…
— Да пусть хоть папины портянки вонючие наследует, нечего лапать, когда девушка против!!
— Знаешь, не думал, что моя доченька настолько принципиальна. Уважаю! — ласковый тон герцога мне нравился всё меньше и меньше, — Но, милая, из тебя должен вырасти умный, дальновидный политик. В общем, милая, я отправляю к некромантам Жастонна с официальными извинениями. Ты едешь с ним.
— Чтоооо?!? — перешла подруга в ультразвук. Я поморщилась, в комнате осыпались стёкла. Опять!
— Доченька, не обсуждается! — ласково сказал «добрый папа». Повисло молчание — видно, подруга от шока потеряла голос и теперь судорожно пыталась его найти. Сумела она взять реванш только тогда, когда герцог наивно вознамерился покинуть комнату:
