Татьяна Любушкина - В лабиринте миров
— Он убил мàлфина, — угрюмо напомнила я.
— А мог убить нас, — возразил Рон. — Но не сделал этого. Смотри, вот и он!
Наш проводник возвращался, сгибаясь под тяжестью внушительного мешка. Из него появились на свет куски варёной рыбы, ещё горячей, два каравая чёрного хлеба, плоды, похожие на дыни, только с мякотью ярко фиолетового цвета, куски вяленого мяса, сухие лепёшки, такие же, какие украл у нас воришка мàлфин.
— В дорогу, — застенчиво объяснил наш проводник на наш вопрос, куда он притащил такую прорву еды. — Ведь вы не задержитесь в наших краях?
Намёк был прозрачным, и мы заверили бедолагу, что не задержимся.
— Только переночуем, — объявил Рон с набитым ртом. — И в дорогу. Мне надо отдохнуть, я три дня на ногах!
Снова три дня!
Ясность внёс проводник, если его сообщение вообще что-то объясняло.
— Время в пещере То течёт по-другому. Так говорят. Я впервые вижу, как в пещеру кто-то проник. Мой отец говорил: старый Каàт ходил туда?
— Это мой дед! — промычал Рон, не переставая жевать, и ткнул себя для убедительности кулаком в грудь.
Проводник согласно кивнул.
— Да вероятно. Вы отпустите меня?
На этот раз даже я не стала возражать.
Проводник ушёл, а мы с Роном растянулись на мягкой траве, выставив к небу набитые животы, и лениво переговаривались, наблюдая, как сумерки плавно окутывают густые заросли.
— Что же ты видел в этой пещере?
— Об этом не спрашивают, — Рон старался, чтобы голос его звучал внушительно, но благодушие, охватившее мальчика после сытной еды, не позволяло ему взять верный тон.
— Представляешь?! — Рон повернулся ко мне и глаза его загорелись. — Время и пространство там другие! Знаешь, что это значит?
— Что?
— Что! — передразнил Рон. — Я же читал тебе! Это осколок не Высшего мира, это — часть Материнской вселенной!
Рон откинулся на спину и счастливо рассмеялся.
— Ты чего?
— Так. Вспомнил, — Рона переполняли эмоции, и он положительно не мог замолчать. — Знаешь, почему ведьма выжгла деду глаза?
— Нет. Почему?
— Она хотела знать, где находится пещера, но Каàт не сказал. Тогда она разозлилась и наказала его.
— Чего же ты смеялся?
— Она сказала, что придёт время, и он всё равно приведёт её к пещере. Каàт всю жизнь боялся её пророчества, а оно не сбылось! Всесильная ведьма ошиблась!
Рон снова засмеялся.
— Почему старик так боялся, что ведьма попадёт в пещеру?
— Да ты что?! — Рон приподнялся на локтях. — Это же часть Материнского мира! Если ведьма получит из него Информацию, то…
— Что?
— Могущество её будет беспредельно, — тихо прошептал мальчик. — И тогда она уничтожит всех!
Я поёжилась.
— Дашь мне свой плащ?
— Замёрзла? Забирай!
Рону хотелось быть великодушным.
Сумерки сгустились и Рон, утомлённый путешествием, тихо засопел за моим плечом. Я лежала без сна и таращила глаза, разглядывая чёрное жерло пещеры. Почему я не сказала, что тоже вижу её? Не знаю. Может, не хотела разочаровывать Рона? Наверняка вòплы врут, что не видят пещеры. Но Рон сказал, что был там три дня. Тоже врёт?
Осторожно, стараясь не разбудить Рона, я поднялась и направилась к пещере. А если они говорят правду, значит я тоже избранная? Ну-ну…
Я остановилась у входа и погладила рукой влажный камень. Привет, пещера. Я — избранная. Кем? А тебе не всё равно?
Пещера хранила молчание, и я глубоко вздохнула. Во рту было сухо. Я оглянулась на Рона, но было уже так темно, что я не смогла разглядеть его силуэт среди густой травы. Я снова вздохнула, и сделал шаг вперёд и тут же тонкий, бесконечно рвущий душу звук оглушил меня и свалил с ног.
Глава 15
Главный Зал Совета застыл над бескрайней снежной равниной. Матовая оболочка мерно колыхалась под напором свирепого северного ветра, и Зал издали походил на огромный снежный шар, висевший в воздухе. Зрелище было величественное и печальное, Главный Зал больше не парил над снежной пустыней — Северяне экономили драгоценный тементан. Впрочем, среди ледяных торосов немного находилось зрителей, способных увидеть и оценить трагический упадок Великого Народа.
Свет в Зале был приглушённый. Члены Совета поверх блестящих мантий повязали шерстяные шарфы, и одели наспех пошитые камзолы. Главный Советник Мòра кутался в широкий, тёплый плед и надсадно кашлял. Остальные члены Совета поглядывали на него с тревогой. Никогда Северяне не знали болезней, и состояние Мòра вызывало у них тихую панику.
— Дружище, может тебе отправиться домой? — Смотритель Города Фол Ай участливо сжал поникшее плечо старого товарища.
Мòра медленно покачал головой.
— Не бойся, Фол. Я не умру, пока не выбью правду из этого негодяя, а потом… потом я уйду.
Взгляды членов Совета обратились в центр Зала, где на круглом возвышении сидел человек, спрятав лицо в колени и сжав голову обнажёнными руками.
— Смотри в глаза, плебей!
Человек испуганно вскинул голову. По его лицу размазалась кровь. Глаза заплыли, распухшие губы кривились в жалкой ухмылке. Это был человек, называвший себя Ре. Ре Тук.
— Людвиг, вы что, пытали его?
Красивые губы Людвига дрогнули высокомерно.
— Помилуйте, Советник! Таким его доставили с пограничной зоны. Эй, южанин, тебя били?
— Я упал Ваша милость, — хрипло ответил Ре. — Не удержался на ногах.
Смотритель Фол осуждающе покачал головой.
— Южанин! Жалкое существо нигде не имеющее пристанище!
Он хотел продолжить свою речь, но Ре Тук, смирённо потупив заплывшие глаза, отозвался быстрой скороговоркой:
— Это так, Ваша милость! Да Ваша милость скоро и сам узнает, каково это…
— Что?!
— Быть бездомным.
Ре заёрзал на своём возвышении под десятками испепеляющих глаз.
— Что тебе известно об этом, низкая тварь?!
Ре пожал плечами, не поднимая лица.
— Говори!
Ре неохотно разомкнул губы.
— Я не понял вопроса, Ваша милость.
Смотритель Фол яростно раздувал ноздри, глаза его метали молнии, но южанин оставался безмятежен.
Главный Советник Мòра откашлялся и постучал тростью по полу, призывая собрание к вниманию.
— Нам известно, — медленно произнёс Советник, обращаясь к южанину, — что ты был осуждён отбывать наказание в Нижнем слое сроком на десять лет. Твой срок ещё не закончен. Чем ты заслужил своё досрочное возвращение?
В заплывших глазах Ре мелькнула и погасла искорка.
— Примерным поведением, Ваша милость.
