Мария Заболотская - И.о. поместного чародея-2
О, никогда еще мне не было так досадно оттого, что я бедна и не могу позволить себе выбросить деньги в канаву! Только человек, никогда не знавший достатка, но все еще пытающийся сохранять чувство собственного достоинства, понял бы меня. Кошелек почти что жег мне руки, одним своим видом говоря, насколько прочно я увязла в мягкой паутине, сотканной Искеном. И в то же время мне свободнее дышалось от мысли, что теперь у меня есть деньги — и немалые! Что там — никогда в жизни я держала в руках такого богатства. Гордость боролась во мне с радостью от обладания столь замечательным кошельком, и, разумеется, вскоре проиграла.
Толчею у городских ворот я почти не заметила, погрузившись в новые размышления. Стражники сегодня не отличались придирчивостью и я въехала в столицу безо всяких проволочек. Следовало поторопиться, ведь время, на которое я назначила встречу с Леопольдом и Мелихаро у главной площади, уже приближалось.
На этот раз я быстро нашла дорогу, ведь празднество все еще продолжалось. Нужно было всего лишь следовать за потоком горожан, желающих насладиться дармовым вином и представлениями. Осознание того, что я нынче при деньгах, придало мне небывалую важность, да и на коне я сидела куда ровнее чем вчера. Дорогу мне уступали по первому требованию, заслышав истинно владетельные нотки в моем голосе, а веселые девушки наперебой пытались вплести в гриву Гонорию ленточки, явно приняв меня за скромного юнца из зажиточной семьи, впервые попавшего на столичные гуляния и оттого боящегося отвечать на их игривый смех. Вскоре я оказалась у того самого каменного постамента, где вчера рассталась с демоном.
Часы на башне как раз начали бить полуденное время, однако я не заметила вначале ни Мелихаро, ни Леопольда, успев сердито подумать, сколь легкомысленно мои спутники относятся к любому нашему уговору. Однако, приглядевшись повторно, я едва сдержала потрясенный стон — облик двоих нищих, примостившихся у каменной тумбы, по которым я скользнула было взглядом, определенно казался знакомым. Да, то были Мелихаро и Леопольд — но в каком ужасном виде!.. Одежда их превратилась в лохмотья, а лица были покрыты копотью и пятнами синей краски. Они, хмурые и молчаливые, сидели на мостовой, поджав ноги под себя и подпирая камень спинами. Несмотря на то, что перед ними не стояла миска для подаяний, горожане, преисполнившись жалости при виде столь убогих существ, бросали медяки прямо на землю.
— О боги, — пробормотала я, спешиваясь, — сдается, мне не понравится то, что я сейчас узнаю.
— Рено! — жалобно и отчаянно взвопил демон, завидев меня, и вскочил на ноги. Тут-то оказалось, что он остался без штанов и сапог, лишь в одной рубахе и тряпице, повязанной на манер фартука — я узнала в ней остатки плаща. Следом за ним с кряхтением поднялся и магистр, также босой, но хотя бы в штанах.
— Господин Мелихаро, мессир Леопольд! — я переводила взгляд с одного на другого. — Что, во имя сил небесных и подземных, с вами произошло?
Леопольд потупился, а демон взвыл, воздев руки к небу:
— Что произошло, вы спрашиваете?! Вы оставили меня с этим средоточием порока, с этим воплощением всех известных грехов, и я всю ночь выполнял ваш бесчеловечный приказ, не давая этому проходимцу и разгильдяю себя погубить! А он пытался сделать это ежеминутно, ежесекундно!
— Не выдумывайте, — пробурчал магистр, зябко переступая с ноги на ногу.
— Я выдумываю? — выкрикнул демон и ткнул пальцем в нос Леопольду. — Посмотрите на себя — разве я могу выдумать что-то такое, что было бы хуже правды?
Я знаком попросила демона остановиться и спросила:
— Так что же — вас избили и ограбили?
— О, если бы! — прошипел демон злобно. — Довожу до вашего сведения, что этот мошенник попался на жульничестве при игре в кости!
— А вот не стоило вам скрывать, что у нас есть деньги, — отозвался магистр, даже не подумав устыдиться. — Разве можно не жульничать, когда ты думаешь, что у тебя за душой всего пара медяков? Что за интерес в такой игре?
— Вот! Вы сами слышите! — воскликнул Мелихаро. — Он сказал, что чувствует, будто его святой долг — выиграть деньги любой ценой, и, конечно же, метал кости так неловко, что его почти сразу заподозрили. В жизни не видал такого неловкого шулера!
— А почему это вы умалчиваете о том, что тоже играли и жульничали? — ехидно поинтересовался Леопольд.
— Потому что у меня выходило куда лучше! — парировал демон. — Но тут вступили вы и уже спустя несколько минут нас хотели поколотить. Дела наши были умеренно плохи, но тут этот мерзавец влез на стол и объявил, что сейчас сотворит страшные огненные чары и разрушит харчевню до основания.
— О, нет! — застонала я.
— Именно! — глаза Мелихаро метали молнии. — Тогда все посетители, уже здорово разогретые выпивкой, закричали: «Да это проклятущий маг, провалиться ему сквозь землю! Давайте утопим его в выгребной яме!». Этот гнусный тип, заслышав угрозы, разошелся еще больше и впрямь начал творить чары. Хорошо еще, что я в последний момент успел дернуть его за ноги и огненный шар, который он наколдовал, взорвался под столом. Никто из горожан не пострадал, иначе б нас точно повесили в ту же ночь, а вот мы порядком обгорели. Стол развалился на мелкие щепки, и мы, как две подожженные шутихи, помчались к окну, воспользовавшись всеобщей суетой, затем…
Тут демон замялся, а магистр Леопольд ядовито спросил:
— Ну, что же вы не рассказываете, что было дальше?
— Да какая разница? — вспылил Мелихаро. — Вы во всем виноваты, как ни крути.
— Он застрял, — довольно сообщил мне Леопольд. — Я пролез через окно в единый миг, а этот кургузый увалень застрял намертво. Я тянул его за руки, а с той стороны его тянули за ноги, и кричали, что вот-вот принесут вертел с кухни, да пырнут хорошенечко злодея, благо промахнуться было сложно.
— Он смеется! — демон всплеснул руками. — Нет, вы посмотрите — он светится, точно майское солнце! А ведь меня все же продырявили этим злополучным вертелом, правда, удар пришелся вскользь — в этот момент я наконец-то протиснулся в окно, хоть с меня при этом и содрали штаны вместе с сапогами. Кстати, поразмыслите-ка, Рено, кто виноват в том, что я нынче застреваю в окнах?
И демон испепелил меня взглядом, тут же позабыв, как обвинял только что в своих бедах магистра Леопольда.
— То есть, вы оставили мулов там? — спросила я, не желая выслушивать привычные обвинения.
— О, нет, мулов мы оставили в другой харчевне, — ответил Мелихаро. — Видите ли, этот господин до того как мошенничать при игре в кости, пытался честно играть в карты, и проиграл больше, чем у него при себе имелось. Тогда я сказал, что мы оставим в залог мулов, и вернемся за ними на следующий день. Если бы я признался, что у меня были при себе монеты, то чертов кутила проиграл бы и их, и мулов. А так я хотя бы сберег деньги, на которые и надеялся выкупить животин…
