Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — Вильдграф
Даже из глыбы льда он прожигал меня огненным взглядом. Несмотря на нечувствительность, я ощущал его гипнотическую власть, но сцепил зубы и твердил себе, что все дураки, один я умный, никому не подчинюсь, сам всех нагну и приведу в светлое будущее…
За моей спиной гремит железо, с хрустальным звоном рассыпаются стеклянные цилиндры, а влажные сердца шлепаются на пол, как нажравшиеся комаров и пиявок толстые красные жабы.
Не в силах разбить последние три цилиндра, Кроган навалился на стол всем весом. Заскрипели ножки по каменному полу, тяжело рухнули, стекло разлетелось на мелкие осколки, а сердца ударились о каменный пол.
Лед превратился в пар, магистр шагнул ко мне с нацеленным в мою грудь посохом, лицо перекошено от боли.
— Вы… не сможете…
За моей спиной Кроган крикнул прерывающимся голосом:
— Мой господин, сможете!
Сильно и победно затрещало стекло, посыпалось мелкими брызгами. Магистр остановился, в глазах впервые проступил страх, а тот сменился ужасом.
— Что? — спросил я злобно. — Это было последнее?
Он прошипел нечто нечленораздельное, я с обнаженным клинком стерег каждое его движение. Слышно было, как Кроган ползет по битому стеклу, рычит и, не в силах поднять руку с мечом, давит сердца колдуна локтями. Я скосил глаза в его сторону, успел увидеть, как он навалился всем весом на последний трепещущий красный комок и застыл.
Магистр дрожал всем телом, а я сказал хрипло:
— Ну что? Не сладко чувствовать себя смертным? Как все люди?
Он попытался отбить удар, но руки дрожали, и лезвие моего клинка снова погрузилось в левую сторону его груди. Он вздрогнул, раскрыл рот, но оттуда лишь бурно хлынула кровь. Колени подогнулись, он медленно опустился на пол. Глаза смотрели с ненавистью, но теперь я видел и безмерное изумление.
Рука потянулась ко мне, скрюченные пальцы вздрагивают, медленно застывая.
Я сказал грубо:
— Хочется ухватить за горло? Отхватался, гад неблагодарный…
Тяжело дыша, я отступил, едва не теряя сознание от изнеможения, доковылял до Крогана. Ноги подкашиваются, я с трудом наклонился, пальцы коснулись залитого кровью плеча разбойника. Сил не хватило, чтобы перевернуть на спину, но пальцы быстро и остро кольнуло холодом.
Он вздрогнул, но лишь подогнул колени и снова застыл. Я повернулся к колдуну, он упал на бок, попытался подняться, но лишь растянулся навзничь и разбросал в бессилии руки.
— Я же говорил, — сказал я уже без злобы, — умные не дерутся. Не надо было опускаться до героя…
Он смотрел на меня в немом изумлении. Глаза начало застилать пеленой смерти. Кровь все еще течет изо рта, но уже слабо. Я наклонился, пальцы ухватились за рифленую рукоять.
— Ты в самом деле… — шепнули его мертвеющие губы, — ты сумел… А я поступил глупо…
Я с усилием дернул на себя, меч вышел нехотя, ликующе багровый, любое оружие обожает проливать кровь.
— Да ладно, — сказал я устало. — Тоже бываю дураком.
Да еще каким, вспомнить стыдно.
Я хотел было привычно вытереть о него лезвие, но ощутил в этом жесте что-то неприличное, маг еще жив, хотя кровь из раны хлынула широкой струей.
Он прошептал:
— Возьми вот это… и забери шкатулку… в ней все…
Я смотрел настороженно, как он с трудом выуживает нечто из складок плаща. Я не двигался, а магистр протянул в мою сторону руку и медленно разжал пальцы. Из ладони выскользнул крохотный зеленый ключ, остро блеснув в глаз острым, как у бритвы кончиком.
Я поднял его с пола с опаской, двумя пальцами, как ядовитого паука. Ключ приятно холодил пальцы, похожий на крохотную льдинку.
— И что с ним?
— В моей лаборатории, — донесся затихающий шепот. — Шкатулка… самое ценное… А еще… это к тому арбалету…
— Какому?
— Который… у тебя… в мешке…
Я сказал громко, стараясь разозлиться, но почему-то чувствуя свою вину:
— Туда возвращаться не собираюсь… Далеко! Он шепнул едва слышно:
— Отсюда есть выход…
— Какой?
— Зер…ка…ло…
Я наклонился, рискуя, что гад притворяется и сейчас схватит за горло, но магистр оставался недвижим. В пяти шагах от него Кроган тоже лежит неподвижно, я уже наполовину отдышался, когда он дернулся, повернулся на другой бок и непонимающе уставился в меня дикими глазами.
— Я где?
— И не мечтай, — сказал я злорадно. — Никаких десяти тысяч гурий! Ты все еще здесь.
— Но… как?
— Мы же колдуны, — сказал я. — И ты тоже. — Я?
— Ну да, — заверил я. — Еще какой!
Он посмотрел на меня с недоверием, медленно поднялся. Его руки отряхнули одежду, заодно ощупывая грудь, где совсем недавно были страшные раны.
— Ну вообще-то… — пробормотал он настороженно, — о кого потрешься, от того и наберешься… Хотя такое… ну никак не… Воздух здесь такой, что ли…
— Точно, — согласился я. — Ты ж видишь, долгая жизнь… настолько долгая, что почти бессмертие. Здесь все пропитано ею, даже воздух. Так что готовься жить долго.
Он подошел к магистру, опустился на одно колено, пальцы деловито ощупали залитую кровью голову.
— Да, теперь он может хранить секреты.
— Главное, — сказал я, — чтоб не колданул еще разок.
— Не сумеет, — заверил он.
— Тогда, — сказал я, — о мертвом либо хорошо, либо ничего. Он мертв. Хорошо.
— Таких и маги не воскрешают, — сказал он уверенно. — Но… что-то не вижу сокровищ!
Убедившись, что жив и даже здоров, он ликовал сдержанно, как подобает мужчинам, и недолго, мы же люди дела, вскоре помрачнел и начал оглядываться с нарастающим раздражением. Я обходил пещеру, спереть в самом деле нечего, только перевернутый стол да мокрые осколки стекла, а в стенах блестят острые сколы гранита, а вовсе не бриллианты.
Кроган бросил на меня полный укоризны взгляд.
— Ихде?
— Будут, — пообещал я, хотя какие тут еще сокровища, мы же побили и потоптали самое ценное, весь пол в кровавых ошметках. — Я просто чую… Давай посмотрим, что в том чане. Что-то я совсем не ликую, когда на него смотрю.
Он подбежал первым, весь в готовности бить и рубить, а также проламывать стены, если за ними золото. Я подошел следом, волосы встали дыбом, а по спине пробежали крупные, как черепахи, жуки с острыми крючьями на лапах.
— Это что? — спросил Кроган в недоумении. — Рыбья икра? Но почему красная?
— Бывает и такая, — прошептал я. — Только это не икра…
— А что?
Я зябко передернул плечами. То, что и мне показалось красной икрой, хоть и разного размера, на самом деле крохотные зародыши сердец. В чане их десятки, если не сотни, а то и тысячи…
