Лев Рыжков - Золотарь
– Честно сказать, – произнес Кристоф после продолжительного молчания, – мне также не совсем ясно, что вы имеете в виду. Но будем думать, что сказали вы это не злонамеренно…
– Нисколько, – подтвердил маэстро. – И никоим образом не злонамеренно. Более того, я нижайше умоляю вас и, заочно, прекрасную графиню простить меня за дерзость, непростительную для доктора красноречия. И тем более огорчительным является это хотя бы потому, что предупреждение мое осталось невыслушанным, подобно прорицаниям Кассандры. Непростительно также то, что я не учел одно элементарнейшее свойство женской натуры, а именно упрямство. Бесполезно заставлять женщину внять голосу разума. Все равно женщина все сделает по-своему.
– Итак, – сказал Кристоф, – недоразумение можно считать выясненным.
– С великим удовольствием, – сказал маэстро, – я бы принес свои извинения графине, но, боюсь, она не станет меня слушать.
– Маэстро, – перебил Кристоф, – замнем это дело. Сейчас я с гораздо большим удовольствием послушал бы, что вы скажете о той самой жидкости на подоконнике. Ее действие было таким странным и таким… необыкновенным. Действительно, некоторое время я воспринимал окружающее иначе, чем обычно, и это еще слабо сказано.
– Ах! – воскликнул маэстро. – В свое время, когда мне случилось побывать в американских колониях (да, я был и там!), мне вручил этот пузырек один индейский маг, чье имя я не вправе разглашать никому. Он вручил мне его с наказом – пользоваться крайне редко, только в целях получения магического зрения, когда видишь все без прикрас и мнимостей, каждый предмет окутывающих.
– А что, – спросил Кристоф, – кроме слов, можно видеть с помощью этой жидкости?
– Великое множество реальностей. Однажды мне довелось видеть человека в ореоле его мыслей. Мысли, подобно туману, окутывали его тело. Иногда можно видеть сквозь кожу – непосредственно внутренние органы человека. Если вдохнуть испарения флакончика дважды или трижды, можно увидеть тени умерших.
– О Боже!
– Предупреждаю ваше любопытство: ничего интересного в этом нет. С ними невозможно вступить в общение. Одинокие, скитаются они по тем местам, где прошла их жизнь, они бесплотны, абсолютно изолированы от мира и друг от друга. Если бы вы обладали способностью видеть их здесь, в этом замке, вашему изумлению и страху не было бы предела. Душ (или, если угодно, духов) здесь больше, чем пылинок в воздухе. Белесые, бесплотные, витают они в воздухе, сливаются, наслаиваются друг на друга. Души убиенных влачат за собою кто внутренности, выпадающие из вспоротых животов, кто отрубленные свои головы, воют в стенах души заживо погребенных в каменных мешках. Ведь, скажу это без всякого преувеличения, замок Дахау пропитан кровью, как выгребная яма нечистотами. И дай вам, юноша, Бог, чтобы вы закончили свои дни не здесь, дабы не присоединяться к тоскливой компании замковых покойников.
– Боюсь, – сказал Кристоф, – их может прибавиться.
– Что такое? – Маэстро подпрыгнул. – Что произошло?
Колючий взгляд его впился в Кристофа.
– Сегодня пропал Ганс, слуга господина графа.
Должно быть, заблудился.
– Будем думать, что он еще жив, – сказал маэстро. – Ибо никому, даже мне, не улыбается бродить по этим трущобам среди ночи.
Кристофу почудилось, что маэстро взглянул на него как-то лукаво, почудилось лишь на мгновение, ибо в следующую секунду взор маэстро принял обычное свое рассеянное выражение.
– Не переживайте, господин барон, утром я приложу все усилия, чтобы отыскать беднягу. Если, конечно, он еще жив.
– О Господи! А что же может с ним случиться?
– Вы запоминаете свои сны? – с усмешкою спросил маэстро.
– Откуда вы знаете, что мне снится?
– Пузырек, господин барон, все он. Иногда с его помощью можно проникать в чужие сновидения, каковые суть тоже материальны.
– Так это значит… это значит, что вы видели тот мой сон?
– Конечно, видел, – пожал плечами маэстро. – Даже более того, вмешался в него.
Это признание ввергло Кристофа в состояние ступора. Его пальцы вцепились в бархатную обивку кресла, челюсть отвисла, сердце в груди бешено заколотилось.
– Ну знаете ли! – выдавил он после усилия. – Так… подождите… значит, это был не сон?
Маэстро пожал плечами. Кристоф почувствовал, что он снова близок к безумию.
– Или все-таки сон? – Он почти что кричал.
– Любой сон какой-то частью правдив, – отвечал маэстро. – Вспомните хотя бы так называемые вещие сны. С другой стороны, Вселенная, как вы знаете, бесконечна, и никто не может поручиться, что то, что вы видите во сне, не происходит в какой-либо ее части.
– Я ничего не понимаю! – воскликнул Кристоф, вскакивая.
– Чем меньше вы понимаете, – заявил маэстро, – тем лучше для вас. Никто не может понимать всего. А тот, кто понимает многое, как правило, имеет на лице печать меланхолии.
– Маэстро! – воскликнул Кристоф, опускаясь в кресло. – Вы запутали меня! Скажите одно: это был сон?
– Если вам так угодно, то сон. Плохой сон, кошмарный. Кошмарные сны имеют свойство повторяться и прямиком ведут к сплину и меланхолии. Я оказал вам в общем-то пустяшную услугу, всего лишь избавив от утомительного кошмара. Человеку знания, поверьте, это не стоит ничего. Это даже проще, чем поднять с пола оброненный платок.
Кристоф понял, что маэстро преувеличивает.
– Маэстро! Я всегда знал, что вы уникальны, – сказал Кристоф, – но не знал, что до такой степени!
Возьмите меня к себе в ученики!
– Вы просите об этом не подумав, – усмехнулся маэстро. – Путь истинного мага всегда тернист, изобилует преградами, препятствиями. Вам придется прочитать много книг, претерпеть множество лишений, отказаться от множества соблазнов. Вы готовы к этому? Сомневаюсь.
– Я, – заявил Кристоф, – готов.
– От вас потребуется послушание, – продолжал маэстро. – Я не имею в виду, что буду претендовать на управление замком, но некоторые мои повеления вы должны будете выполнять безоговорочно.
– Я согласен.
– Хорошо. Что ж! Первое, чего я от вас потребую, – не ходить по неизвестным вам частям замка. Это, поверьте, для вашего же блага. Если вам так хочется взглянуть на них, я могу вас провести по ним. Согласны ли вы на первое из этих условий?
– Да! – отвечал Кристоф.
– Хорошо же, – молвил маэстро. – Обучение начнем прямо сегодня. Располагайтесь в кресле поудобнее, а я расскажу вам одну старую-старую историю, начало которой вам, должно быть, уже известно. Можете даже закурить вот эту трубку. – Маэстро протянул Кристофу стеклянную трубку с длинным мундштуком в виде змейки. – Я заправил ее смесью восточных трав, проясняющих разум и убыстряющих течение мысли. Кроме того, эти травы источают приятный запах в отличие от столь любимого вами табака.
