Ольга Николаева - Я иду искать
— У вас зеркал заднего вида нет.
— Разбились.
— Столкнулись с кем-то? — Вадим понимал, что это глупо звучит, но водитель кивнул.
— Так можно ездить? Вас не оштрафуют?
Мужчина вяло пожал плечами и достал из кармана сигареты, вытащил одну, зажал во рту, стал шарить по карманам, ища зажигалку. «Хотя запросто мог бы воспользоваться электрической, — подумал Вадим, — вон она. Не работает? Или он не привык ею пользоваться? А почему? А ключ зажигания почему бросает в открытой машине?» Водитель не глядя стряхнул пепел с сигареты прямо на приборную доску. «Разве кто-нибудь ведёт себя так в собственной машине? А может, она вообще не его?» Один вопрос тянул за собой другой и от каждого внутри что-то вздрагивало, мозг упрямо отметал все рациональные объяснения. Из памяти полезли слышанные когда-то истории о маньяках, сажающих к себе в машины ничего не подозревающих пассажиров, о сатанистах и прочих сектантах, приносящих человеческие жертвы, о найденных в канализации изуродованных неопознанных трупах. И под всеми этими историями, не имеющими к Вадиму никакого отношения, скрывалось нечто, что здравый смысл отказывался выпускать сейчас на поверхность, но оно чернело в глубине памяти, словно заваленная ветками и травой волчья яма, почти незаметная, но терпеливо ждущая лишь одного неловкого движения. Далёкий выпускной вечер, заброшенный дом, труп одноклассника на замусоренной лестнице, и сам Вадим, запертый в чужой квартире, снимающий трубку телефона и слышащий вкрадчивый голос, произносящий безумные слова. Он глубоко вздохнул и постарался отогнать это воспоминание, забить его другими мыслями, любыми. Получалось плохо.
Водитель слегка опустил стекло и выбросил на улицу окурок. «Молодец, хоть это догадался сделать!» Вадим сел вполоборота и уже не скрываясь стал смотреть на мужчину, теперь ему даже хотелось, чтобы тот повернулся, что-нибудь сказал, чтобы у него на лице появилась хоть какая-нибудь эмоция. «Кстати, а почему он запросил так мало денег? Мог бы по сотне с каждого снять. Добрый? Порядочный? Или… что?» Водитель поднял стекло и снова равнодушно глядел на дорогу. Вадим поморщился: «Я псих, это точно. Мне радоваться надо, что повезло, а я… А Я ЗАБЫЛ ЕМУ ЗАПЛАТИТЬ. И он никак на это не отреагировал!»
Вадим сжал кулаки. Так, кто из них сильнее свихнулся? Водитель, который бросает открытую машину с торчащим ключом зажигания, ездит без зеркал заднего вида и стряхивает пепел на приборную доску, или он, вообразивший себя героем фильма ужасов? Вытянув из-за пазухи три бумажки, Вадим неловко коснулся ими небрежно лежащей на руле руки. Мужчина не глядя взял их, порылся в карманах и так же не глядя протянул Вадиму горсть мелочи. От этого почему-то сразу стало спокойно — разве маньяки дают пассажирам сдачу? «А разве не дают? Блин, я-то откуда знаю, как ведут себя в таких ситуациях маньяки?» И тут же внутренний голос с издевательской услужливостью подсказал: зато слишком хорошо знаешь, как они ведут себя в других ситуациях. Но всё равно, привычные, будничные жесты действовали успокаивающе, будто ставили всё на свои места: Вадиму повезло, он спокойно доехал до дома… почти доехал, ещё пара кварталов, какие-то минуты. Всё нормально, и водитель — как водитель, обычный мужик, просто пофигист.
— На углу остановите! — раздался сзади женский голос. Вадим чуть не подскочил от неожиданности, а водитель, наоборот, не прореагировал.
— Здесь остановите!
Водитель как будто не слышал, машина продолжала нестись.
— Да остановите же!
— Мужик, ты чего, глухой?
— Остановить просят!
Сзади заговорили все одновременно, а у Вадима внутри что-то оборвалось, словно камень в пустоту. Он вцепился в кожаный рукав пиджака, тоже хотел что-то сказать, но только раскрыл рот и глотнул табачный дым, голос не хотел слушаться.
Машина остановилась, водитель повернул к схватившему его за локоть Вадиму всё такое же бесстрастное лицо.
— Не надо так нервничать. Я остановился, — медленно сказал он и в свете уличного фонаря стало ясно видно, что в ряду зубов у него выделялись два удлинённых клыка.
Вадим рванул ручку дверцы, холодея от мгновенной уверенности, что не сможет её открыть, но она открылась. Он выскочил, рядом хлопнула ещё одна дверца.
— Ненормальный! — выдохнула женщина и быстро пошла прочь. Машина тут же сорвалась с места.
Вадим сжал виски руками, глядя на удаляющиеся фары. Дыхание сбилось, будто он от Питера бежал пешком. Ну и поездочка! «Вот рассказать кому, что меня до дома подвозил вампир и честно дал мне сдачу с тридцати рублей!» Вадим расхохотался, сознавая, насколько истерично звучит его смех. «Ну и ладно! Не вампир он, конечно, но что псих — точно».
Идя к дому, Вадим заставил себя сбавить шаг и успокоиться. И, по возможности, взглянуть на ситуацию с юмором. Думать, что водитель впрямь был маньяком, и что двое оставшихся в машине людей оказались в его власти, не хотелось. Да и что он мог бы против них сделать? По его виду трудно было предположить, что он может справиться с теми двумя. Из глубины памяти снова поднялось ненавистное, причиняющее почти физическую боль воспоминание: убитый одноклассник с перерезанным горлом. Даже, как будто не перерезанным, а как-то жутко развороченным, будто у него вырвали что-то изнутри. Вадима хлестнула мысль, которую он гнал даже тогда, когда ещё не пытался похоронить все воспоминания о той давней ночи: что убийца делал со своей жертвой?
Юноша остановился, глядя в чёрную глубину неба и крутящуюся в ней снежную сетку. От таявших на лице снежинок почему-то становилось легче, словно они возвращали из воспоминаний в реальность, из прозрачной июньской ночи — в тёмный и холодный мартовский вечер. Вадим глубоко вдохнул колкий морозный воздух. Кажется, улыбнуться своим страхам — самое верное средство от них избавиться. Лучше уж и впрямь вообразить себя героем ужастика и представить, будто только что столкнулся лицом к лицу с вампиром, у которого при улыбке видны самые настоящие клыки, а зеркала в машине он убрал, чтобы никто не заметил, что он в них не отражается!
Вадим помотал головой, стряхивая с волос запутавшиеся в них снежинки, и снова пошёл по узкой тропинке вдоль забора, отгораживавшего от улицы квартал, занятый садовыми участками. Когда-то это место было окраиной города, а теперь небольшое садоводство оказалось зажатым построенными вплотную к нему домами, в одном из которых и жил Вадим. Идти было всего ничего, сквозь густое переплетенье ветвей он мог уже различить свои окна — в них горел свет, от этого захотелось поскорее оказаться дома и выкинуть, наконец, из головы все эти страхи. Он прибавил шагу, плотнее запахнув куртку. Ветер словно ощупывал, пытаясь отыскать в одежде лазейку поудобнее, чтобы просунуть под неё свои щупальца, протянуть их вверх, к самому горлу и сомкнуться на нём холодной петлёй. Вадима невольно передёрнуло — вот уж дурацкое сравнение, придёт же в голову! Просто противно на улице. И такое ощущение, что кто-то смотрит в спину — тяжёлый, напряжённый, изучающий взгляд казался чуть ли не материальным. Вадим никогда раньше не понимал этого выражения — чувствовать взгляд, но сейчас странное ощущение заставило его быстро оглянуться. Сзади никого не было, однако это ощущение чьего-то присутствия не уходило, теперь Вадиму казалось, что взгляд устремлён не на него, а сквозь него. В какой-то момент ему даже показалось, что ещё немного, и он сможет проследить направление, увидеть то, что нащупал в темноте этот возникший будто бы ниоткуда, пронизывающий и холодный, словно ветер, но, в то же время, странно ощутимый, взгляд.
