Мария Дахвана Хэдли - Магония (ЛП)
Дэй орудует топором. Все вставляют стрелы в луки, вытаскивают ножи.
Я в панике замахиваюсь на высокую фигуру, появившуюся передо мной.
Это Дэй.
– Спускайся, Аза! – кричит он. – Это всего лишь швабра! Идиотка, спускайся!
Он разворачивается к пирату, их клинки скрещиваются.
Я застываю, и этого достаточно, чтобы столкнуться лицом к лицу с ещё одним захватчиком. Он поднимает кинжал, но Джик хватает меня за волосы и оттаскивает как раз вовремя. Клинок прорезает воздух, и прежде, чем пират приходит в себя, слышится звук нападения и визг.
Ведда. Она запрыгивает на плечи пирата и рвёт его клювом.
Я отступаю к хранилищу, но в битве слишком много дыма, звуков борьбы, убийства и смерти. Я ударяюсь о перила, ноги подкашиваются, и я кричу. Хватаюсь за перекладину, тяжело дыша. И вижу их. Штормакул с мёртвыми глазами, сотканных из энергии. Резкий свет. Я замахиваюсь шваброй на одну из них. Безумие. Она бросается на меня, и я сражаюсь с тяжелой белой тварью. Её зубы так близко, каждый из них блестит и искрится.
– Вниз, Аза, сейчас же! Там безопасно! – Джик хватает меня и забрасывает обратно на палубу. Поток магонийцев, струи крови. О боже, юнга-ростре в разорванной и прожжённой форме. У него видны кости, а одно из крыльев висит на сухожилии.
– Огонь! – кричит Зэл, и в глубинах «Амины Пеннарум» слышится взрыв.
Корабль трясёт, а пираты вопят от ярости. Я вижу молнию, и наше судно опять накреняется.
Я слетаю с трапа и скатываюсь по палубе. Цепляюсь за доски, пытаясь удержаться, но всё скользкое от крови.
Никто не замечает меня, потому что на судне полно тех, кто умеет летать, а половина из них даже не касается палубы.
На мгновение я снова в скорой. Мерцающий свет и ужасное чувство неотвратимости, когда «Амина Пеннарум» переворачивается на бок.
Я скольжу по палубе корабля
П
Р
О
Ч
Ь
И
В
Н
И
З
в открытые небеса.
Я опять умирающая девочка.
Глава 16
{Аза}
Я падаю назад к Икару и его крыльям, обратно к нам с Джейсоном на крыше.
Я падаю обратно в могилу, в которой меня и не было.
Воздух и гроза. И ливень. И я, раскинув руки точно парашютист, падаю быстрее, чем кто-либо мог бы.
Воздух скользкий, у меня в глотке облака, а в волосах град. Я не слышу ни собственного голоса, ни Милекта, потому что он был не со мной, а с остальными кэнврами, когда мы услышали сигнал бедствия.
Впервые в жизни никто не знает, где я. Обычно за мной следили и передавали с рук на руки.
Я одна.
Я одна (сколько-то) минут до того, как разобьюсь о землю. Я сейчас умру, и никто не узнает.
Внезапно подо мной мелькают чёрные плавники.
Красные глаза, крючковатый клюв, длинная шея, покрытая жёсткой розовой чешуёй, голодная и радостная тварь. Её крылья медленно поднимаются и опускаются, а кончики выглядывают из верхней части облаков. Она хватает меня когтями за одежду, и падение замедляется.
«Мертвечина, мертвечина падает», – слышу я её свистящее карканье.
Это не акулы, а стервятники.
Ещё один врезается мне в бок клювом, разрывая кожу. Первый стервятник роняет меня. «Мёртвое животное, – свистит второй. – Мёртвое, мёртвое, сладкая кровь только что умершего, мёртвое».
Громко гогоча, птицы окружают меня, глядя в глаза.
«Мертвечина!» – кричат они, перебивая друг друга. Огромные голодные стервятники.
Затем я слышу крик сверху, чистую ноту с секундными паузами и резким стаккато. Чей-то крохотный клюв закрывается и открывается, издавая горловой свист бешенства и облегчения.
Милект. Я поворачиваю голову и вижу, как он ныряет в облаках, словно золотистый буй.
«Пой!» – вопит он, и я ударяю себя в грудь, в первый раз без помощи распахивая дверцу. Милект залетает внутрь.
Я сдаюсь и открываю рот.
Чувствую, как из лёгких к горлу поднимается волна, и вдруг…
Мы с Милектом поём. В унисон поём эту единственную ноту. Это крик замедления, громкая колыбельная. Такой звук сама я не смогла бы издать.
С этой песней что-то меняется. Воздух становится… плотнее.
Я теперь вишу на ветре, будто плаваю в бассейне. Воздух подо мной загустел, словно поддерживая…
Я уже не падаю. Моё сердце замедляется. Земля всё ещё далеко внизу и… я зависаю.
Сверху раскручивается и падает верёвка с крюком. Меня резко цепляют за китель и подтягивают, дёргая вверх в небо.
Я оказываюсь в шлюпке, где сидит потный, ругающийся, истекающий кровью Дэй.
– О боже! – Больше ничего выговорить я не в состоянии. – О боже.
Дэй хватает меня и крепко держит, и я чувствую неуверенность. На мгновение мне кажется, что я все ещё пою, но это не так. Я плачу в панике, а сердце быстро колотится.
– Я видел, как ты упала, и не добрался бы к тебе вовремя, если бы вы с Милектом не запели. Думал, тебе конец.
Меня трясёт, его тоже. Он обнимает меня, а я – его, и…
Вокруг нас ростре… птицы с моего корабля под предводительством Джик, некоторые обратились не полностью: их руки наполовину в перьях.
Рябые крылышки воробья, золотисто-коричневое оперение орлицы. Мельтешение жужжащего колибри.
Команда меня спасает.
Дэй берёт меня за руку.
– Ты неплохо управляешься со шваброй, – говорит первый помощник, и я смеюсь, сама не знаю почему. Меня трясёт от адреналина, качает. Хочется петь, летать и ещё немного подраться.
Ростре поднимают нашу шлюпку через туман и белизну, через облака, от которых исходит запах молнии, в тень корабля.
Мы поднимаемся на уровень «Амины Пеннарум». Гляжу на Дэя.
Он бледнеет. Палуба завалена мёртвыми. Я неверяще озираюсь и вижу, что наша команда проиграла.
Повсюду перья, запёкшаяся кровь, пираты, которых теперь я наконец могу рассмотреть. Группа оборванных магонийцев и ростре. Они бросают верёвки в ту же секунду, как наша шлюпка оказывается в их досягаемости, и тянут нас вниз. Нет времени что-то предпринять. Меня, как и Дэя, хватает большой пират, заломив руки за спину.
Окровавленная Зэл связана. Она замечает меня и резко вздыхает от облегчения. Ведда рядом с ней, как и половина команды. Многие из них ранены.
– Ловушка. – Зэл плюет в капитана пиратов, которая стоит спиной ко мне. – Это против небесных законов заманить судно ложной просьбой о спасении. Ты убила того капитана и команду, чтобы призвать меня под их сигналом. Наверняка они были невинны. Чего ещё ждать от такой как ты.
Пиратка поворачивается. Длинные седые волосы закручены словно верёвочные узлы, совершенно непохожие на причёску Зэл. Эта тоже сложная, но абсолютно другая.
