Распутанный (ЛП) - Мессенджер Шеннон

Он и не подозревал, насколько серьезным стал.

Но из-за того, что он был на грани смерти, из-за новых пугающих способностей, из-за того, что не мог разговаривать в течение стольких дней, из-за того, что сбежал, потерял контакт со всеми, кто был ему дорог, и проводил так много времени в одиночестве, он определенно замкнулся в себе.

Он не был уверен, как выбраться из этого нового затвердевшего панциря, но об этом он мог побеспокоиться позже.

— Ты снова меняешь тему, — напомнил он Альвару.

— Уловил, да? Да, я пытался дать тебе еще немного времени, чтобы успокоиться, поскольку то, что я собираюсь тебе сообщить, на самом деле хорошая новость. Но я уверен, что ты все равно будешь волноваться.

Киф опустился на ближайший стул.

— Меня уже тошнит от всех этих проволочек.

Альвар вздохнул.

— Ладно. Просто… постарайся подумать, прежде чем реагировать, хорошо? — Он подождал, пока Киф кивнет, прежде чем продолжить: — В тот день, когда ты доставил письмо, твоя мама выглядела измотанной, верно?

— Измотанной? — повторил Киф.

— Да, немного запутавшейся. Неожиданно отправила тебя с поручением. Попросила поторопиться. Что-то в этом роде?

Киф медленно кивнул.

Альвар тоже кивнул.

— Это потому, что она никогда не планировала отправлять тебя. Она сделала это только потому, что человек, на которого она рассчитывала, отменил доставку в последнюю минуту.

Киф выпрямился в кресле.

— Откуда ты это знаешь?

Альвар закрыл глаза, готовясь к удару, и сказал:

— Потому что я должен был доставить письмо.

Глава 26

— Ты?

Киф не был уверен, было ли это слово обвинением, откровением или чем-то средним.

— Ты должен был доставить письмо?

Альвар кивнул.

— Я всегда был у них на побегушках, потому что им не приходилось беспокоиться о том, что меня увидят.

— За исключением того, что тебя однажды заметили, — напомнил ему Киф. — Ты был тем Мальчиком, который исчез.

Это была одна из самых печально известных ошибок Альвара.

Невидимки почти нашли Фостер, когда она была еще маленькой девочкой без каких-либо способностей, но Альвар запутался в цвете ее глаз и сообщил, что она человек.

Он также позволил ей увидеть себя, когда ступал в свет, это так напугало ее, что она споткнулась, упала и ударилась головой… и когда Форкл просмотрел ее воспоминания, пытаясь понять, что произошло, он понял, что ее почти обнаружили. Вот почему он так рано активировал ее телепатию и оставил ее, подвергнутую бомбардировке человеческими мыслями, на столько ненужных лет.

— Брант так и не простил меня за это, — пробормотал Альвар. — Финтан тоже. Хотя, чего бы это ни стоило… Я рад, что все испортил. Не знаю, что бы случилось, если бы я понял, кем была Софи…

— А я знаю, — вмешался Киф. — Они бы схватили ее и попытались убить, как сделали после того, как Фитц нашел ее, помнишь? И, эй, разве ты не помогал планировать ее похищение?

— Помогал.

В его тоне не было гордости.

На самом деле, его слова звучали так, как будто он действительно это имел в виду, когда сказал:

— Я не собираюсь притворяться, что сожалею обо всем, что я сделал для Невидимок, и я все равно ничего не могу изменить. Но определенно есть вещи, которые я хотел бы вернуть. Вот в чем особенность почти смерти. Так очень легко обнаружить свои ошибки. Так что я понимаю, что это пустая трата времени, когда вижу это… и именно это ты и делаешь, Киф. Вот почему я хотел, чтобы ты знал, что ты никогда не должен был доставлять это письмо.

— Почему это так важно? — спросил Киф. — На самом деле, подожди-ка, у меня есть вопрос получше: почему ты не смог его доставить?

Губы Альвара дрогнули в намеке на улыбку.

— Довольно иронично… Я не мог отказаться от семейных дел.

— Семейных дел.

— Да. Твоя мама дала мне знать, что я нужен ей в тот день, и я сказал ей, что приду. Но когда я попытался уйти, то узнал, что у моих родителей запланирован большой семейный пикник Васкеров. Я пытался оправдываться, но мама не приняла бы отказа, и было бы слишком подозрительно, если бы я ушел. Поэтому я предупредил твою маму, что смогу доставить посылку только вечером, а она сказала, что это не может ждать. Позже я узнал, что она решила отправить тебя, поскольку за твоим регистрационным кулоном никто не следил, и тебе легко могли стереть память.

— Разбить вдребезги, — поправил Киф. — Она разрушила воспоминание.

— Да, ну что ж… двойная жизнь — это тяжело, — пробормотал Альвар. — Ты же знаешь, что рано или поздно правда выплывет наружу. Но ты также знаешь, что это будет полный бардак. Так что делай все, что в твоих силах, чтобы избегать этого как можно дольше.

Киф фыркнул.

— Серьезно, чувак, я не собираюсь тебя жалеть.

— Я не просил тебя об этом, и если ты так ко мне относишься, то упускаешь суть. Суть в том, что ты должен перестать наказывать себя…

— Наказывать себя?

— Да. Ты каждый день проводишь часы в библиотеках, а мы все знаем, как ты относишься к исследованиям. И ты, по сути, обходишь все улицы Лондона, пытаясь снова найти тот дом.

— Ты знаешь, где он находится? — вмешался Киф. — Мама говорила тебе что-нибудь о том, куда ты собираешься?

— Все, что она мне сказала, это то, что она хотела, чтобы я доставил письмо в человеческий город. Уверен, что она рассказала бы мне больше подробностей, если бы я сам доставлял посылку, но поскольку я этого не сделал, знаю только то, что узнал позже… что это было в Лондоне, и у парня было странное имя, которое я никак не могу вспомнить. Я уже говорил тебе, что у меня нет ответов, которые ты ищешь. Но я клянусь, Киф: они тебе не нужны. Ты превратил это в своей голове в огромный заговор, неотъемлемой частью которого ты был, и не можешь позволить себе успокоиться, пока не попытаешься все исправить. Но ты не был неотъемлемой частью! Ты был заменой в последнюю минуту.

Киф закрыл глаза, желая почувствовать облегчение, которое, по мнению Альвара, должны были принести ему эти слова.

Но…

— Я все-таки доставил письмо. И это письмо все еще может быть причиной того, что парень и его дочь мертвы. На самом деле, возможно, именно поэтому моя мама так торопилась доставить письмо.

— Даже если это правда, к тебе это не имеет никакого отношения. Тебе было одиннадцать лет, и твоя мама неожиданно обратилась к тебе с этим странным требованием. Уверен, она даже пригрозила тебе, чтобы напугать…

— Она так и сделала. Но мы оба знаем, что я никогда не боялся неприятностей. Мне следовало швырнуть письмо ей в лицо или разорвать его, как только я скрылся из виду, и прочитать ее секретное послание. На самом деле…

Он колебался, не уверенный, что собирается поделиться слишком многим.

Но… его план не был таким уж новаторским.

— Я начинаю сомневаться, читал ли я письмо, — признался Киф. — И, возможно, именно поэтому мама разрушила это воспоминание. Она знала, что я знаю ее тайну, и должна была защитить ее. И если я прав… и если я смогу найти способ вызвать то, что я увидел…

— Это все множество «если» и «может быть», Киф.

— Конечно, так и есть! У меня никогда не было каких-то гигантских подсказок, которые все четко бы объясняли. Я собираю воедино мельчайшие фрагменты…

— И именно поэтому ты проигрываешь, — вмешался Альвар. — Потому что ты тратишь все свое время на то, чтобы собирать по кусочкам прошлое, вместо того чтобы пытаться думать о будущем. Смотри на меня сколько хочешь… ты знаешь, что я прав. Подумай об этом. Давай пройдем на несколько шагов вперед. Допустим, ты все-таки прочел это письмо и каким-то образом нашел способ вызвать воспоминания. Ты действительно думаешь, что это письмо расскажет тебе что-нибудь о планах твой мамы?

— Возможно. Если бы я знал, зачем она хотела нанять этого парня, это могло бы мне кое-что сказать.

— Наверное, — согласился Альвар. — Но сомневаюсь в этом. И думаю, что в глубине души ты тоже в этом сомневаешься. Но ты все еще бродишь по улицам Лондона, пытаясь вспомнить, потому что на самом деле надеешься, что письмо тебе ничего не скажет. Ты надеешься, что это будет какая-нибудь короткая записка типа: «Привет, Эван — или Итан? В любом случае, привет, обычный парень. Ты все еще не перезвонил мне по поводу моего щедрого предложения. Я бы хотела, чтобы мы поработали вместе. Позвони мне! ЦиО, Гизела».