Колдовской мир. Год Единорога - Нортон Андрэ
Хирон, оторопевший от его дерзости, молчал. Среди Всадников поднялся ропот, но Херрел, не удостоив их ни словом, ни взглядом, продолжал смотреть в глаза их Предводителю.
– Здесь это невозможно, – проговорил наконец Хирон.
– Где же тогда?
– В Башнях…
– В Башнях? – возмущенно воскликнул Херрел. – Когда вы творили свое дурное колдовство, Башни вам были не нужны! Просто открой для нас Ворота – лишь для нас двоих.
– Ты требуешь, чтобы мы питали ее Силой, пока она будет по ту сторону, но это почти невыполнимо – и точно невозможно, если у нас не будет надежного убежища. Иначе тот мир поглотит и нас самих и возврата оттуда не будет никому.
– Но до Башен еще далеко, а для Гиллан – посмотри на нее! – на счету каждая минута!
Я слушала их и не понимала, о чем они говорят. Почему они не уезжают? Поскорее бы остаться одной – тогда я бы просто легла на землю и уснула. О, как же хочется спать, закрыть глаза – и погрузиться в благодатную тьму…
– Гиллан!
Руки Херрела сомкнулись вокруг меня надежным кольцом, как барьер между реальным миром и той самой тьмой, в объятиях которой я так хотела сейчас оказаться. Глубоко в душе шевельнулась тревога.
– Херрел…
– Гиллан, мы отправляемся в путь. Ты должна держаться, слышишь? Должна выжить!
«Держаться? Зачем?.. Нить оборвана… я так устала…»
– Гиллан! Погляди вокруг!
Солнце? Но это невозможно – ведь сейчас ночь, а посреди дороги расстелен плащ, на котором бьются два человекозверя… Кто-то поднес к моим губам маленький флакон, заставил сделать глоток. Я повиновалась, и на короткое мгновение туман в моей голове рассеялся. Было светло. Я сидела в седле, Херрел – позади, конь под нами мчался во весь опор. Вокруг меня колыхалось море развевавшихся на ветру плащей.
– Не уходи. – Голос Херрела звучал так, словно только он мог удержать меня в этом мире. – Не уходи!
Мне действительно стало немного лучше, но происходящее казалось всего лишь сном, не имеющим ко мне никакого отношения. Херрел говорил со мной, но слова его были для меня пустым звуком.
– …до Башен, и нам откроют Ворота. В том мире ты, быть может, сумеешь быстро ее отыскать и вы вновь станете единым целым…
Ее? Кого – ее?
Зеленые и золотые холмы таяли, перетекали друг в друга… когда-то я уже видела нечто подобное: древние полуразрушенные зеленые стены танцевали перед моими глазами, то сливаясь, то рассыпаясь на отдельные фрагменты… Все так зыбко и обманчиво, надежно лишь кольцо этих рук… Солнце скрылось, пейзаж вокруг превратился в неистовую пляску серых теней. Кто-то вскрикнул, море плащей исчезло.
– Гиллан!
Это сон, это всего лишь сон…
Я открыла глаза. Обстановка вокруг переменилась. Я стояла у кровати, на которой лежали двое: она, мертвенно-бледная, истощенная, почти прозрачная, и он – красивый мужчина, из плоти и крови. Я услышала его слова – будто тихий шелест листьев на ветру:
– Делайте как знаете, только поскорее отправьте нас туда.
Над кроватью закружились белые завитки дыма. Они окутали меня, вовлекая в свой танец, и я тоже закружилась вместе с ними, стала их частью. Подул ветер, подгоняя меня вперед, словно пушинку, и я полетела, а вокруг мелькали призрачные тени…
Призраки… Отчего-то в сознании моем – если у меня вообще осталось сознание – всплыло это слово, и я ухватилась за него как за соломинку.
Тени не летели вместе со мной, а неподвижно стояли на месте. Они постепенно темнели, приобретая знакомые очертания. Где я могла видеть эти страшные узловатые стволы с кривыми ветвями, тянущимися к небесам? Я схватилась за одну из этих уродливых ветвей и остановилась.
Вокруг царила мертвая тишина. Туман был так густ, что, кроме сухой, рассыпающейся в труху ветки, прервавшей мой полет, я не видела ничего. Я отпустила ее и поплыла сквозь рваные белые клочья.
Я должна что-то отыскать. Да-да, я здесь именно за этим – я что-то ищу! Но что? Что я должна найти? Помогите мне, пожалуйста!..
Гиллан. Я ищу Гиллан. Но кто она?
– Ведьма… дева… невеста, – услышала я чей-то шепот.
Гиллан… Почему я не могу произнести это имя? Почему голос меня не слушается?
Вдруг туман рассеялся, и я оказалась на поляне, окруженной обугленными деревьями и покрытой слоем беловато-серого пепла. Никаких следов. Как мне найти Гиллан в этом чужом мире?
На деревьях вместо листьев – их пепельные остовы. Тишина. Убийственная, зловещая тишина, но я вслушиваюсь в нее, пытаюсь услышать хоть что-то – сама не знаю, что именно.
«Гиллан! – посылаю я немой зов. – Где ты, Гиллан?»
Ответа нет, но я иду вперед, через поляну, сквозь бесконечные ряды деревьев.
«Гиллан!»
Лесу не видно конца. Здесь нет солнца, луны, звезд, не знаю, что дает этот тусклый свет, но он никогда не меняется. Быть может, я вообще не двигаюсь, а стою на месте? Но нет, я иду, в этом не может быть никаких сомнений.
«Гиллан!»
К моему нетерпению вдруг прибавилось беспокойство. Кто-то преследует меня. Я обернулась: ничего. Ни шороха, ни движения. Но то была лишь видимость: я знала, что мое появление пробудило обитателя леса и он выполз из своего логова, чтобы узнать, кто посмел нарушить его покой. Меня охватил ужас.
Первым желанием было бежать со всех ног, но я продолжала идти, не ускоряя шага: если побегу – дам повод броситься за мной в погоню.
«Гиллан!»
И вдруг я услышала ответ! По воздуху словно прокатилась легкая рябь, источник которой находился где-то справа от меня. Я поспешила на звук, чувствуя, как встрепенулась тварь, крадущаяся за мной. Теперь ее подгоняло не только любопытство, но и инстинкт охотника, наметившего себе жертву.
Деревья становились выше и массивнее, они обступали меня со всех сторон, вытесняя и без того скудный свет. Мой путь лежал в самую чащу леса.
«Гиллан?»
И снова мне ответили. Та, которую я искала, шла впереди меня. Деревья теперь напоминали каменные башни. Под ними росли высокие пепельно-серые растения, похожие на обглоданные листья папоротника. От малейшего прикосновения они рассыпались в прах, оставляя в воздухе слабый запах разложения.
В глубине зарослей мелькнуло неведомое мне бледно-желтое существо со множеством тонких длинных ног. Я заметила его лишь краем глаза, но даже этого было достаточно, чтобы ощутить сильнейшую злобу, исходившую от этой неведомой мне формы жизни. Я обогнула то место, где оно скрылось, и пошла дальше, внимательно глядя под ноги.
Тем временем моих преследователей стало больше – к первой твари присоединились ее чудовищные собратья, однако они по-прежнему держались на расстоянии.
«Гиллан?»
Она снова ответила – и на сей раз совсем близко. Я поспешила на ее голос, огибая деревья-башни, стеной встающие на моем пути. Среди пепельных стеблей папоротника то тут, то там начали попадаться гребни гнили, испускавшие желтоватое свечение. Постепенно их становилось все больше, они росли не только на земле, но и торчали из стволов деревьев, распространяя зловоние, и пробираться среди них мне было все труднее.
«Гиллан?»
Она совсем близко! Я прошла еще немного вперед, как вдруг коридор из гребней, уже доходивших мне до плеч, оборвался, и я очутилась на берегу водоема, наполненного вовсе не водой, а черной маслянистой жижей, поверхность которой в одном месте вздулась пузырем. Пузырь лопнул – и меня обдало столь нестерпимой вонью, что я пошатнулась и закашлялась.
«Гиллан?..»
Тишина. Где же она? Я огляделась по сторонам, но среди черных стволов деревьев и желтых гребней не было ни единой живой души. Неужели я угодила в ловушку? Я напрягла слух – не тот слух, которым пользуется человек в реальности, а некое иное чувство, служившее слухом в этом мире кошмаров и пепла: твари, охотившиеся за мной, были рядом, но сейчас затаились, выжидая.
Смрадное болото снова вспучилось, только теперь на его поверхности появились два совершенно одинаковых пузыря. Через мгновение мне стало ясно, что это вовсе не пузыри – это глаза. Они пристально смотрели на меня, парализуя волю. «Ко мне, иди ко мне, здесь ты найдешь покой…»
