Ариш и Маг. Отсвет феникса (СИ) - "Стефнклэр Аманди Джоан"

Правда, необходимо дать время Ариш и Разову сойтись.

Ради этого Алевтина Грёжес собирается поставить на кон собственную жизнь, накинув облик Ариш и позволив барону сегодня вечером выкрасть себя. Так тот не станет искать жрицу, раскидывая сеть своих ищеек по всем направлениям. Отвлечь его — её задача.

Глава 9

Услышав о родстве Лавин Грёжес и Мага, я невольно спотыкаюсь, лечу вперёд и буквально врезаюсь в него. Облегчённо выдохнув, радуюсь, что не растянулась на полу перед великосветским обществом.

— Бабушка? — переспрашиваю.

— Она самая.

Совсем не ожидала так быстро встретиться с близкой роднёй избранного Зовом.

Стихает музыка, и я опускаюсь в реверансе перед партнёром, а он отвешивает поклон.

Яркий свет алмазных люстр освещает бальную залу. Слышны споры, смех, шушуканье дородных матрон, живущих сплетнями, многие из которых наверняка касаются меня и моего спутника. Мы планомерно пробираемся сквозь толчею, пока не оказываемся рядом с невысокой брюнеткой в неброском платье с умеренным декольте. Стоящая в полном одиночестве незнакомка держит на раскрытой ладони сложенный веер. Нас незамедлительно представляют друг другу.

— Алзея Вольх, жрица Зова. Моя мама, Алевтина Грёжес.

Непривычная светскость Мага шокирует меньше, чем вид его матери. Если нас с этой утончённой женщиной поставить рядом, за сестёр примут. В роду Грёжес все дамы так молодо выглядят? Я никогда не слышала о подобной особенности данной ветви императорской семьи.

Взаимный реверанс. В ярко-синих глазах аристократки — спокойная властность.

— Дорогой, мы пообщаемся наедине, — в голосе госпожи явное указание сыну смешаться с толпой.

Невольно вздрогнув, я наблюдаю, как Маг, поклонившись, на удивление покладисто удаляется в трапезную комнату, примыкающую к бальной зале.

— Давайте прогуляемся, — его мать направляется в сторону от общей суеты.

Мы выходим на балкон, с высоты которого открывается великолепный вид на сад с магическими светильниками, парящими над невысокими цветущими кустарниками. Белым сиянием выделены статуи прекрасных нимф с обращёнными к ночному небу печальными лицами.

— Что вы думаете о моём сыне, мисс… Вольх? — проводя рукой по покатым перилам, спрашивает женщина. Запинка сделана намеренно, чтобы подчеркнуть, что про игру в перевоплощение ей известно.

Неожиданный вопрос меня настораживает.

— Какого ответа вы ожидаете?

— Честного.

Раз так…

— Мне трудно составить мнение, учитывая нашу с ним общую проблему с чужими душами.

В синих глазах Алевтины Грёжес внимательность.

— Вам претят различия между королём и моим сыном?

— Различия?

— Вы наверняка заметили… — в голосе женщины некоторая снисходительность, дозволенная старшему поколению в отношении детей. — Каким он был раньше, до оберега?

Слова срываются с языка сами собой.

— Бескомпромиссным, циничным, раздражающим.

— А сейчас? Что вы чувствуете, находясь рядом?

Окутывает замешательство. Но, если по существу…

— Восприятие изменилось.

— Насколько сильно? — аристократка поворачивается от перил, шурша юбками. Сложенный веер аккуратно пристроен у локтя и теперь раскачивается на верёвочке под лёгким дуновением ветра. — Подумайте, мисс… Вольх. Пока чужая душа запечатана и обереги действуют обоюдно, вы видите светлую сторону человека, с которым вас связала судьба. Без тёмных эмоций, ему даже не принадлежащих, мой сын располагает к себе. Не находите?

— Располагает, — соглашаюсь.

Как ни стараюсь, не улавливаю подтекста этого разговора. Это попытка ко мне в душу залезть или, наоборот, донести некую важную мысль?

— Мой сын — сложный мужчина. На данный момент его основная проблема кроется в попытке сбежать от альху, он хочет быть ближе к вам. Отрицая неизбежное, Лер создаёт немалые проблемы, тормозя провидение.

— Вы осуждаете наличие оберегов? — недоумеваю. С ними, на мой взгляд, намного спокойнее.

— Никто не имеет права запечатывать душу-альху, — тверда в своём убеждении Алевтина Грёжес. — Рабство злит, мисс… Вольх. Помноженное на ярость монарха, оно однажды породит чудовище. Не допустите этого.

Ничего не понимаю.

— Вы тоже провидите или говорите от лица Видящей Судьбоносные Нити?

О том, что Сарис Марис не просто провидица, а Верховная Видящая, я узнала перед самым выходом в свет. Новость не обрадовала. Моё и так неприятное положение ухудшилось. Теперь даже решив взбунтоваться, не позволю себе самовольничать. Жриц с первого года учат, что если требуется помощь Верховной, отказать мы не имеем права. Это одно из условий богини Амун, некогда разрешившей построить Храм Амунаи на своих землях.

Ответ Алевтины Грёжес спокоен.

— Я давно лишилась сил. Единственное, что осталось — молодое лицо, напоминающее о худшем периоде жизни. Вы приняли Зов, мисс… Вольх? — резко меняет она тему. Это начинает утомлять. Неуютно веду плечами, чем вызываю у Алевтины Грёжес натянутую улыбку. — До сих пор отрицаете то, что вас объединяет? Неразумно. Если я скажу, что в скором времени вас настигнет смерть? В плену и полном одиночестве? Подумаете принять связующие цепи или продолжите упрямиться, подавляя память подселённой души и лишая себя возможности выжить там, откуда живыми не возвращаются?

Когда это я память души подавляла? И эта отсылка к погибели…

— О чём вы? — окутывает холодок страха.

— О завершённости жизни? Предопределённости? Судьбе? — приближается Алевтина Грёжес, и ветер летит следом, обдавая холодным порывом, тяжело качнувшим мои серьги. Смешанный запах цветов, обычно приятный, приносит привкус горечи. — Я не хочу потерять сына и знаю, кто способен отвести беду. Матери тяжело наблюдать, как родное дитя поглощает тьма, отвращающая от всего хорошего, но именно вы, появившись некогда из ниоткуда, изменили то, что начало извращать его подлинную натуру. Поэтому загляните в своё сердце, мисс… Вольх. Поймите сердце человека, выбранного Зовом. Помогите ему пресечь поползновения Ваниуса фон Триса, ищущего небывалого могущества. Оставшись разобщёнными хоть частью своего существа — вы оба падёте. Подумайте об этом.

Пытаясь разобраться в хаосе свалившихся откровений, выуживаю суть.

— Вы считаете, у нас нет шанса на победу, пока мы не являемся полноценной парой?

И именно из-за этого я могу умереть?

— Без подлинного доверия поражение неминуемо.

— Слова провидицы?

— Её, — согласный кивок, подтверждающий догадку, что экономка дома Грёжес и правда переплела множество судеб, чтобы сформировать один путь к уничтожению барона.

И всё же…

— Почему вы именно меня ставите в известность?

— Отторжение.

— Простите?

— Приходила вам мысль пойти навстречу избранному Зовом? Вижу, не приходила. Тогда как Лер давно принял призыв, хотя и держался от вас на расстоянии. В этом ваше различие. Вы, мисс, слабое звено, — сказано неприятно покоробившим тоном.

Разговор исчерпывает себя, так как к нам приближается Маг в сопровождении императора. На лице первого угрюмость, а второй, в противовес ему, радушен.

— Нехорошо, Алевтина, красть даму, обещавшую танец, — пеняет Француа Ано и, не дожидаясь ответа, галантно предлагает мне руку.

Слегка дезориентированная резким переходом от давящего разговора к недавно данному обещанию, я бросаю быстрый взгляд на того, кого мы только что обсуждали. Маг явно недоволен, но не собирается препятствовать монаршим притязаниям. Про себя вздохнув, выдавливаю светскую улыбку. Опускаю ладонь поверх чужой и с очередным кавалером направляюсь навстречу новым мучениям. Болит каждая мышца от увесистого платья, а необходимо демонстрировать удовольствие от наверняка быстрого танца.

Проходя мимо Мага, я вдруг ощущаю мимолётное скольжение его сильных пальцев по спине. Появляется небывалая лёгкость во всём теле. Удивлённо обернувшись, успеваю уловить мягкость в его взгляде, хотя ещё недавно он отказывался магическим способом избавить от тяжести платья, а потом монарх утягивает меня в ярко освещённую бальную залу, где почти сразу нас подхватывает весёлая музыка.