Роман Терехов - Авантюрист
— Это платок госпожи Белояровой с собственноручно вышитым символом ее рода. И на нем ее кровь. «Кровь на орле»…
Сделал юноше останавливающий жест рукой, все мне стало понятно с первых слов. Княжна в прошлом шеф и в настоящем, без преувеличения, — душа батальона. Ее тело солдаты бережно доставили в лагерь и готовы нести до Золотой рощи на руках. Кто-то из русинов сетовал, что отец лишил ее благословения за своевольный уход с обреченным батальоном, но это только добавило ей любви и сочувствия со стороны солдат. Молчун вроде упоминал, что Белов в списках батальона не значился и сопровождал княжну по своему желанию. Влюбленный рыцарь увековечил память о своей прекрасной даме. Поступок несколько странный, но весьма перспективный! Чтобы сплотить выживших и укрепить веру в победу, лучшего инструмента не придумаешь!
Залитый кровью квадратный отрез шелковой материи алого цвета с серебряной вышивкой в виде двуглавого орла. Само по себе знамя небольшое, а смысловой нагрузки, понятной любому стрелку, несет просто запредельное количество: тут и военачальник, предавший своих солдат-«детей», и любовь, что сильнее страха смерти, верность долгу, вера и надежда. А главное, оно как нельзя лучше отражает полуофициальный девиз русинских частей «Победа или смерть!». Откровенно говоря, меня пробрала лютая зависть: пока я с Ральфом беседы беседовал, парень геройски воевал, да еще и создал гениальную — нет, слово «вещь» тут никак не подходило… создал гениальный артефакт! Уже и имя знамени придумали.
— Мысль верная. Только древко надо подобрать получше. И стрелков в почетный караул, кто в бою отличился, назначишь… извольте назначить. Теперь ваша задача — чтобы «Кровь на орле» никогда, ни при каких обстоятельствах не попала в руки врагу. Это понятно?
Кадет щелкнул каблуками сапог. А я занес себе очередную галочку — следить, чтобы Белов не натворил глупостей вроде какой-нибудь самоубийственной атаки под красным знаменем в полный рост.
— Разрешите исполнять?
— Исполняйте.
Тем временем мой ординарец организовал четверых бойцов на сбор офицерского багажа по повозкам — у фургона выстроилась дюжина разнокалиберных сундуков, выросла груда добротных ранцев и полевых сумок. Эту же четверку под руководством Акинфа я приставил к сортировке трофеев. Многие сундуки оказались заперты на механические встроенные или навесные замки, но среди солдат нашелся умелец с набором отмычек. Какие не поддались воровским приемам, бойцы вскрывали при помощи топора. Среди уцелевших солдат не только Молчун браконьерствовал, и не один Буян с кистенем в подворотне баловал, «протокольные рожи» разбавляли отряд в пропорции один к трем. Неудивительно, что отыскался бывший взломщик.
Основу добычи составляли носильные вещи — шелковое белье, запасные повседневные и парадные мундиры, а также теплая одежда и добротная обувь. Чулки и носки. Похоже, изменники неплохо подготовились к зиме. Аксессуары, вроде шарфов, ремней, знаков и всякого рода изысков, для которых я не нашел нужных определений даже с Ральфовой помощью. Одеколон. Алкоголь. Несессеры. Дуэльные пистолеты и холодное оружие. Письменные принадлежности. Посуда. Склянки с ашем. Офицерские патенты и бумаги, удостоверяющие принадлежность к дворянскому сословию Империи и разных стран. Консервированные мясо, рыба, супы, каши. Увесистые круглые банки из толстой жести вполне привычного вида, хоть без ключей и с одноцветными этикетками серой бумаги. Ни гамионов, ни предметов боевой экипировки и прочих потребных в бою вещей не нашли. Все это и многое другое либо уже собрали с трупов, либо осталось у Длани.
В каждом сундуке обнаружились разной степени полноты кошельки и шкатулки с деньгами и украшениями. Я то и дело перехватывал красноречивые взгляды рядовых на растущую кучку ценностей — покойники отнюдь не бедствовали, — пока не додумался убрать их в сундук с казной батальона.
На секунду выпустил происходящее вокруг меня из поля зрения, так как осматривал окрестности стоянки, испытывая подзорную трубу — единственный, на мой взгляд, полезный для войны предмет, найденный в офицерских сундуках. На запах халявы слетелись все мои действующие и будущие военачальники. Молчун, Буян, Белов, Прохор, Фома и даже Никодим оказались поблизости. На предстоящий в скором времени «совет в Филях» и специально приглашать никого не надо — внутренне улыбнулся я. Пользуясь служебным положением, позаботился о себе. Ведь я оказался в этом мире практически голым, босым и безоружным. И вот теперь выпал удачный случай слегка подправить эту несправедливость. Много ли скромному человеку надо?
Отобрал себе из общей кучи превосходный офицерский мундир зеленого цвета с серебряными пуговицами в комплекте с однотонными штанами и забавной, но богато украшенной треуголкой.
В качестве повседневной формы одежды выбрал слегка поношенные, но подходящие по размеру кожаные штаны и полевой камзол синего сукна, сверкающий надраенными медными пуговицами. Не хуже того, что затрофеил Молчун. По факту одежка являлась безрукавкой с полами до середины бедра, хорошо приспособленной для защиты туловища от холода и вражеских поползновений. Толстый подбой предназначался для смягчения ударов, стоячий воротник защищал горло, кожаные полосы на груди и животе обеспечивали не только красоту, но и дополнительную защиту жизненно важных органов. Широкие накладные карманы в районе бедер позволяли носить с собой запасные боеприпасы и прочие нужные вещи. Одежка попалась без дизайнерских изысков, но весьма годная в качестве поддевки под мою кирасу с наплечниками. Броню при помощи ординарца примерил и сразу снял — ноги пока что держали меня неуверенно.
Заботливый Акинф отобрал для меня несколько рубах, две смены белья, носки и вместе с парадным мундиром перепоручил хабар Редди — упаковать в дорогу. Порванные и испачканные кровью и землей бриджи после бритья сменил на запасные, как назло, светлые. Теперь же с удовольствием переоделся в прочные и удобные кожаные брюки. Наряд дополнил головной убор — что-то вроде треугольной шляпы. Ральф подтвердил мою догадку, что в умах здешних простолюдинов треуголка имеет статус офицерского аксессуара. Поэтому все-таки уломал себя попарить макушку. В бою бестолковую шляпу решил заменять на стальной шлем, как у Буяна, благо мастер-стрелок и о моей голове позаботился.
Затем в соответствии с иерархией прибарахлился Белов. Мы договорились пользоваться услугами Редди сообща к взаимному удобству. Буян с Акинфом поменяли свою обувь на офицерские сапоги да накинули добротные кафтаны, что сразу же выделило их из солдатской среды. Тряпья оставалось в достатке и пришлось ставить обоих мастеров на раздачу вещей нуждающимся солдатам. Естественно, те распределили барахло в первую очередь среди своих подчиненных.
Ни на минуту я не забывал, ради чего полез копаться в вещах покойных. Искомое обнаружилось в самом крупном сундуке, снятом с офицерской брички. В резной деревянной конторке находились бумаги и увесистая кожаная папка с тоненьким ремешком. При виде ее Ральф встрепенулся. Внутри оказалась «дощечка» из того же магического материала, что и патенты, размером чуть больше стандартного листа бумаги. Белая поверхность была разбита на квадраты, покрытые цветными линиями, значками и сокращениями. По команде Ральфа я перевернул планшет, ибо держал его вверх ногами.
С правой стороны в специальном держателе покоился стилос. В правом верхнем углу «дощечки», утопленный прямо в дивный материал, вращался почти привычного вида компас. Чуть ниже сверкал небольшой гамион. Еще ниже — небольшой экран, площадью примерно с две визитки.
Присел в сторонке и прислушался к мудрому совету подселенца о том, как совладать с магическим девайсом. Доселе невиданным, но необходимым командиру.
С первого же взгляда карта проясняла текущее географическое положение моего отряда. Красный треугольник замер в двенадцати километрах от Каменной Длани и тракта Висельников, оставшихся на юго-востоке вместе с оседлавшим тракт вольным городом Грымом. Протянувшаяся на запад сквозь Грымскую пущу вдоль непроходимой каменной гряды тропа после безымянного ручья начинала ветвиться и петлять между скалами, обозначенными как Столпы. Все обозначенные пути — воровская тропа, по которой двигались мы, и проселочная дорога вдоль западной гряды — вели на северо-запад в узкое бутылочное горлышко ущелья Рока, которое начиналось сразу, как заканчивался лес. Две скальные гряды обнимали лес с севера и лесисто-болотистую местность с запада, оставляя нам один-единственный путь.
Я не в первый раз обратил внимание, что здесь используется метрическая система. Подселенец было буркнул, что «не видит в этом ничего удивительного» и «в империи всегда так было: расстояния в километрах и метрах, а ружейные стволы в миллиметрах». Мол, я это вместе с частицей Ральфовой мудрости усвоил. Но на половине рассуждений, обещающих быть не менее пространными, чем обычно, маг осекся и пообещал прояснить историю вопроса.
