Джон Толкин - Властелин Колец
— А я, — сказал Леголас, — погуляю в лесах этой прекрасной страны, ибо это достаточный отдых. В грядущие дни, если позволит мой Владыка эльфов, кое-кто из нашего народа переселится сюда, и, когда мы придём, благословенна будет эта земля на время. На время: на месяц, поколение, сотню лет жизни людей. Но Андуин близок, и Андуин течёт к Морю. К Морю!
К морю, к морю! Слышны ли вам чаек крики?
Белоснежные чайки, вьются и стонут они.
Ветер, ветер, пену несёт он клочками;
Запад, запад, там солнце садится вдали.
Парусник светло-серый… Слышите зов печальный
Эльфов звонкоголосых, которые прежде ушли?
Я навеки оставлю пущи, что нас растили,
Кончились древние годы, угасли былые дни.
Под парусами тугими умчусь за широкие воды,
Уйду на Берег Последний, где вечно шепчут валы.
Там, в Эрессее, призывно звучит, не смолкая, пенье,
Там, в Краю Позабытом, листья всегда зелены.
Там, неведома смертным, эльфов родная обитель,
Там, средь бессмертных деревьев, жить будем вечно мы!
И так, напевая, Леголас спустился с холма.
Прочие также разошлись. Фродо и Сэм отправились в свои постели и уснули. А утром они встали снова в надежде и мире, и они провели в Итилии много дней. Поскольку поле Кормаллен, где сейчас расположилось войско, было недалеко от Хеннет Аннуна, и речка, что брала начало от его водопадов, пела в ночи, стремительно проносясь сквозь его скалистые ворота и сбегая по цветущим лугам, чтобы влиться в струи Андуина близ острова Каир Андрос. Хоббиты гуляли здесь и там, навещая опять места, где они проходили прежде, и Сэм всё надеялся хоть на миг увидеть где-нибудь в лесной тени или на тайной прогалине великого Слона. А когда он узнал, что в осаде Гондора участвовала масса таких животных, но все они были уничтожены, то счёл это прискорбной утратой.
— Что ж, нельзя ведь успеть сразу повсюду, — сказал он. — Но, кажется, я пропустил многое.
Тем временем войско приготовилось к возвращению в Минас Тирит. Усталые отдохнули, а раненные исцелились. Ибо части войска пришлось потрудиться и долго сражаться с остатками вастаков и южан, пока все они не покорились. И, последними из всех, вернулись те, кто ходил в Мордор и разрушил крепости на севере страны.
Но наконец, когда май был уже близок, Полководцы Запада выступили опять; и они взошли со всеми людьми на корабль и поплыли под парусами вниз по Андуину от Каир Андроса к Осгилиату, и там они задержались на день, а на следующий день дошли до зелёных полей Пеленнора и снова увидели белые башни под высоким Миндоллуином: Город гондорцев, последнюю память о Заокраинном Западе, который прошёл сквозь тьму и огонь к новым дням.
И тут, средь полей, они разбили шатры и стали ждать утра, ибо это был Канун Мая, и Король собирался вступить в свои ворота на восходе солнца.
Глава V
Правитель и Король
Над городом Гондора висели сомнение и великий страх. Прекрасная погода и ясное солнце казались насмешкой людям, чьи дни содержали мало надежды и которые каждое утро ожидали роковых известий. Их владыка был мёртв и сожжён, мёртвым лежал в их цитадели герцог Ристании, и новый король, который пришёл к ним ночью, снова ушёл воевать с силой слишком тёмной и ужасной для того, чтобы её можно было одолеть мощью или доблестью. А вестей всё не было. После того, как войско оставило долину Моргула и ушло по северному тракту под тень гор, ни один гонец не вернулся и не было никаких слухов о том, что происходит на грозно нахмурившемся востоке.
Когда мигнуло всего два дня с ухода полководцев, госпожа Эовин велела ухаживающим за ней женщинам принести её одежду и поднялась, не слушая никаких уговоров, и, когда её одели и подвесили её руку на льняную перевязь, она пошла к Смотрителю Лечебниц.
— Сэр, — сказала она, — я в великой тревоге и не могу лежать дольше в праздности.
— Госпожа, — ответил он, — вы ещё не поправились, а мне приказано окружить вас особым уходом. Вам не следует подниматься с кровати ещё семь дней, во всяком случае, мне так велели. Я умоляю вас вернуться обратно.
— Я здорова, — возразила она. — Здорова, по крайней мере, телом, исключая только мою левую руку, а она не беспокоит. Однако я заболею опять, если не найдётся ничего, что я могу сделать. Нет ли известий с войны? Женщины ничего не могли сообщить мне.
— Известий нет, — сказал Смотритель, — кроме того, что Владыки поскакали к долине Моргула, и люди говорят, что их ведёт новый капитан с Севера. Он знатный лорд и целитель, и странным кажется мне то, что рука, способная исцелять, в равной степени владеет и мечом. Так не бывает теперь в Гондоре, хотя когда-то так было, если старые легенды правдивы. Но уже многие годы мы, целители, лишь стараемся залатать дыры, проделанные людьми мечей. Хотя у нас и без того было бы достаточно дел: мир полон опасностей и болезней и без войн, чтоб множить их.
— Для войны достаточно даже одного врага, а не двух, мастер Смотритель, — ответила Эовин. — И не имеющие мечей всё же могут умереть от них. Вы предпочли бы, чтобы народ Гондора собирал только ваши травы, когда Чёрный Властелин собирает армии? И телесное исцеление не всегда является благом, как не всегда является злом гибель в сражении, пусть даже в жестоких муках. Имей я возможность, то в этот чёрный час я избрала бы второе.
Смотритель внимательно посмотрел на неё. Она стояла здесь высокая, с горящими глазами на бледном лице, и рука её сжалась, когда она отвернулась и поглядела в окно, выходящее на восток. Он вздохнул и покачал головой. Помолчав немного, она повернулась к нему снова.
— Разве здесь нечего совершить? — спросила она. — Кто командует в этом городе?
— Я точно не знаю, — ответил Смотритель. — Такие вещи не заботят меня. Здесь есть маршал над всадниками Ристании, а людьми Гондора, как мне говорили, командует господин Хурин. Но Правителем Города по праву является господин Фарамир.
— Где я могу найти его?
— В этом доме, госпожа. Он был тяжело ранен, однако теперь снова вернулся на путь выздоровления. Но я не знаю…
— Вы не проводите меня к нему? Тогда вы узнаете.
Господин Фарамир гулял в одиночестве по саду Лечебниц, и солнечные лучи согревали его, и он чувствовал, как жизнь снова бежит по его жилам, но на душе у него было тяжело, и он смотрел через стены на восток. Приблизившись, Смотритель произнёс вслух его имя, и он обернулся и увидел госпожу Эовин из Ристании, и в нём шевельнулась жалость, ибо видел, что она ранена, и постиг своим ясным взором её скорбь и тревогу.
