Татьяна Любушкина - В лабиринте миров
Но, кажется, Рон ошибался.
Сверху раздался металлический скрежет и в наше подземелье проник тонкий лучик тусклого света. Его слабый свет позволил разглядеть потолок, забранный крепкой решёткой.
Голос сверху произнёс, чуть дрожа от сдерживаемого напряжения.
— Мы знаем, кто вы, и зачем пришли. Что вам нужно?!
На последнем слове голос сорвался на визг.
— Не логично, — я задрала вверх лицо, пытаясь того, кто говорил. — Если вы знаете, зачем мы пришли, почему спрашиваете, что нам нужно?
Голос охнул испуганно и крышка захлопнулась.
Мы с Роном снова оказались в полной темноте.
— Рон, так что ты рассказывал про вòплов?
На этот раз я слушала очень внимательно.
— Вòплы жители Лисьей пади. Это особенное место. Оно существует тысячи лет, скрытое от посторонних глаз и мало кто знает о его существовании. Кочевники нỳрлинги знали. Они дружили с вòплами. Иногда приходили к ним за советом. Вòплы — мудрые колдуны. Они знают многие тайны. Каàт хотел отвести меня к ним, чтобы они передали мне свою мудрость. Каàт говорил: вождь вòплов мудрый Нур, его старый друг и многим ему обязан — он не откажется взять в ученики последнего из нỳрлингов.
Сверху опять заскрежетало.
— Эй! — я постаралась, чтобы голос мой звучал убедительно. — Позовите вашего вождя, здесь со мной внук старого Каàта!
Наверху не раздалось ни слова.
— А ты уверен, что Каàт ничего не напутал?
— Уверен. Каàт спас жизнь Нура, нам ничего здесь не грозит, это просто…
Сверху закапала вода.
Рон замолчал и мы с ним вместе наблюдали, как в отверстие наверху невидимые отсюда люди втиснули сквозь прутья решётки что-то похожее на широкое жерло и в ту же секунду из его зияющей, влажной пасти хлынула вода, окатив нас с головы до ног.
— Эй, вы чего там, обалдели?!
Вода хлестала нас тугой струёй, сбивая с ног.
— Кто там есть наверху?! Позовите Нỳра!
Вода быстро наполняла нашу тесную темницу. Я попыталась подпрыгнуть вверх и ухватиться за решётку, но поскользнулась и упала лицом в жидкую грязь.
— Вы! — в моём голосе прибавилось свирепости. — Откройте вашу грёбаную решётку, а не то я вам башку снесу!
Я прибавила кое-что ещё из повседневного лексикона своего отчима скотника Василия и заметила на лице Рона смесь удивления и неодобрения. Вряд ли женщины наàпа так выражаются…
Мы кричали и прыгали до тех пор, пока не охрипли. Вода продолжала течь неудержимо, заполняя собой узкое пространство нашей темницы. Я порадовалась, что стою в сапогах, грязные потоки пока не касались моих ног.
— Кажется, они стараются нас утопить… — в голосе Рона было скорее удивление, чем возмущение.
— Неужели?!
Я не пыталась скрыть своей злости. Рон до сих пор верит в непогрешимость дядюшки Нỳра, а меж тем, вода прибывает. В моих сапогах уже хлюпает прохладная жидкость, подол длинной юбки намок и неприятно липнет к ногам.
— Рон, подсади меня!
Рон без лишних вопросов складывает руки в крепкий замок, я стянула ставшие узкими сапоги и вскарабкалась ему на плечи.
Даже стоя на плечах Рона, я не могла дотянуться до решётки. И как мы не сломали шеи, падая с такой высоты?
Я осторожно спустилась. Пыталась найти свои сапоги, но воды было так много, что за ними пришлось бы нырять. Этого мне не хотелось.
Рон, по грудь в воде тяжело ходил вдоль стен, пытаясь нащупать хоть какой-то выступ, мне вода доходила уже почти до подбородка и я лишь старалась удержаться на ногах.
— Я нашёл!
Рон повернул ко мне ликующее лицо.
— Что?!
— Здесь из стены торчит что-то… похоже на корень!..
— И что?
— Я уцеплюсь за него, подтянусь повыше. Ты снова залезешь мне на плечи и…
Рон не договорил, но я с энтузиазмом направилась к нему. Ноги мои доставали до дна только кончиками носков: мне скорее пришлось плыть, чем идти.
Я обхватила Рона за плечи, и он легко подтянулся вверх, несмотря на двойную тяжесть.
— Поднимайся! Только побыстрее — ноги скользят!
Я торопливо принялась карабкаться вверх, но не удержалась и с размаху упала в воду. Вынырнула, отплёвываясь.
— Рон!
— Здесь я…
Рон плавал вокруг меня кругами, голос его был мрачен.
— Корень оборвался… попробую поискать ещё.
Теперь вода накрывала нас с головой. Рон упорно плавал вдоль стен, разыскивая хоть что-то, способное помочь нам выбраться отсюда, я же просто старалась удержаться на плаву и отчаянно надеялась на чудо. Больше надеяться было не на что.
— Рон!
— Что?
Вместе со словом Рон выплюнул попавшую в рот грязную воду.
— Вода поднимется до решётки и мы вместе с ней. Тогда и попробуем её выломать.
— Ага.
Он не стал говорить, что у нас на это не хватит сил, и я была ему за это благодарна.
Теперь вода потекла медленнее. Наши мучители выжидали, когда мы выбьемся из сил. Только сейчас я ощутила, что вода холодна, как лёд. Сколько нам ещё удастся продержаться? Час? Два?
— Рон!
— Что?
— Ничего…
Вода прибывала, а силы наши иссякали. В какой-то момент я перестала перебирать ногами и тут же ушла под воду с головой. Рон вытащил меня за волосы.
— Ты чего?
— Ничего. Прости.
Я не чувствовала рук и ног. Ничего не видела вокруг, слышала только шум мерно падающей воды. Раздался всплеск.
— Ро-он!
Рон шумно вынырнул, отдуваясь и отплёвываясь.
— Уф-ф… рук не чувствую.
Его язык ему не повиновался, и он произнёс что-то вроде «я уук не усстую», но я поняла. Я знала, каково ему. И знала, что скоро всё кончится. И он знал. Теперь под воду ушла я. Снова меня вытащил Рон. Я не поблагодарила. Вода прибыла настолько, что мы смогли вцепиться в прутья решётки. Стало немного легче. Мы предприняли попытку выломать решётку, но что это была за попытка! Слабо подёргали закоченевшими руками за металлические прутья и тут же получили по пальцам удар кованых каблуков.
Я закричала. Кровь со сбитых пальцев смешалась с водой, и я глотнула эту солоноватую смесь, захлёбываясь и задыхаясь. Сволочи, ну, сволочи же! За что?! Платье, тяжёлое, липкое тянуло меня вниз, я потянула за подол, стараясь избавиться от него. Тут же криво усмехнулась: инстинкт самосохранения! Можно подумать, что избавление от платья меня спасёт. Отсрочит гибель на пару минут и только… господи, мы погибнем! Изуродованные пальцы вытащили из кармана кольцо. Кольцо! Я снова глотнула воды, закашлялась, попала под струю воды и ушла под воду. Вынырнула. Рон не помог. Он всё-таки нашёл корягу, торчащую из стены, и вцепился в неё, глядя на меня бессмысленными, остекленевшими глазами.
