Рената Еремеева - Когда Хранитель слеп (СИ)
Быть может, отец и мать сейчас там, в Гаварне, и они их ждут с сестрой...
Вереницы снов складывались в его голове в единую картину, и ему казалось, что все это был зов… зов судьбы, зов отца, который веками ждет его…
…На обветшалом троне со странными паучьими лапками восседал величественный старец. Трон и старик были так густо оплетены паутиной, что толстые паучьи ножки казались естественным продолжением этой древней регалии. Седые волосы и редкая борода электа были столь длинны, что свешивались до самых ног. И куда-то в космические дали был устремлен его неподвижный взор. И был этот взор до того тяжелым и гнетущим, что Грей физически ощущал, как холод многовековой печали пронизывает его насквозь. Эта печаль тревожила душу и долго не отпускала Грея. И, как в бездну, затягивал молодого алькора взляд, в котором застыли Скорбь и Вечность – Вечная Скорбь. Старец словно сросся с троном, на котором сидел, и окаменел вместе с ним на многие века, но странно в этом изваянии словно застыло ожидание, что кто-то придет и разрушит его тяжкие оковы…
Этот сон часто снился Грею. Кто он этот старец, взошедший на престол, юный волчкор не знал, но смутные догадки терзали его сердце.
И опять эта тронная зала, бередящая смутные воспоминания детства... Высокие сводчатые потолки и словно парящие в воздухе хрустальные люстры, мерцающие сотнями огоньками свеч. В конце залы – трон миэриты, знакомый с детства: с рельефным узором подлокотники и гнутые ножки престола в оправе из белого золота. Над синим бархатом высокой спинки взметаются два серебристых крыла… Но почему на нем не эфирно струящаяся миэрита, а этот старец – воплощение скорби и вечности?
Снилось Грею, что он не один стоит у подножия того странного трона, а их четверо – четверо друзей, прошедших долгий и опасный путь….
– На этой земле могла быть жизнь, но здесь все мертво, – горестно говорит полуволк окаменевшему от времени старцу.
– Мы не мертвые, мы – другие, – надтреснуто и хрипло отвечает ему древний элект. – Этот храм – все, что осталось от Гринтайла, это единственное, что не изменилось с тех пор.
Пока старец говорил, Грей внимательно вглядывался в его землистого цвета лицо, испещренное множеством глубоких морщин, и мучительно вспоминал, почему оно так знакомо ему.
– Папа? Папа, почему ты оставил нас? – со слезами вдруг произнес Грей, задавая вопрос, который мучил его почти всю сознательную жизнь .– Мы думали, ты погиб, а ты здесь.
– Для Гринтайла наступили тяжелые времена. Я выполнял свое предназначение. Каждый должен выполнить свое предназначение, – негнущимся, рассыпающимся голосом повторил Нафар. – Этот храм – остывшее сердце Гринтайла, и только камень бериалл способен вдохнуть в него жизнь. Тот же камень снимет заклятие и с твоего отца, сын мой, – проговорил элект, и тут же перед глазами Грея из лучистого потока воздуха выплыл образ-фантом дамской диадемы, в центре которого небесной лазурью сиял магический кристалл…
Грей нервно, не в силах унять возбуждение расхаживал по комнате их с Моран дома. Как же так? Нафар жив? Тогда почему же Грей до сих пор не вернулся в Дрэймор и не спас своего отца? Скорее всего, таэр Гринтайла в плену у Повелительницы Тьмы, той, что захватила их страну.
– Я должен пойти туда прямо сейчас! Столько времени потеряно! Чего же они с сестрой так долго ждали? Почему так медлили?!
Молодой алькор и сам не мог сказать, что это было: сон или галлюцинация… но все это было ошеломительно реально... Прежде он никогда не рассказывал Моран о своих видениях. Брат и сестра жили отрешенно друг от друга, и делиться своими душевными переживаниями было у них не принято. Агрессия сестры с детства ранила Грея, он боялся остаться непонятым и постепенно замкнулся от нее. А суровая, жесткая Моран никогда ни перед кем не открывала души. Не считала нужным. Он впервые рассказал сестре о своих снах. Не выдержал.
Сбылось то, чего давно со страхом ожидала Моран. Она всегда боялась, что когда Грей подрастет, он непременно захочет вернуться в Дрэймор, чтобы найти своих исчезнувших родителей. Но Моран не могла этого допустить! Потому что это глупая, бессмысленная затея! Она и так потеряла двух своих близких, решивших, что они достаточно сильны, чтобы противостоять Тьме! Теперь ее доверчивый, легко внушаемый брат решил в одиночку отправиться в это ужасное, гиблое место!
– Хватит! – закричала она. – Он уже давно не твой отец! Не называй его так! Он по собственной воле остался там, хотя мог уйти со всеми. И я теперь не хочу наивно спрашивать у него: как он мог?! Я уже не раз в мыслях задавала ему этот вопрос.
– Что? О чем ты? – пораженно спрашивал Грей. – Я ничего не понимаю. Ты никогда мне об этом не говорила. Но я хочу знать о своем отце все.
– Думаешь, ты один такой герой? Думаешь, я в своих снах не возвращалась обратно в Дрэймор за ним? Но он не пошел вместе с нами! Он остался на стороне темных сил и не нуждается в нашей помощи! Понял?!
Горькая усмешка тронула губы Грея. Впервые он не верил сестре.
– Почему ты так решила? Может, он пострадал в столкновении с темными силами? Не зря же он снится мне окаменевшим. И то, что он просит меня снять с него заклятие? Нет, он жив! Он жив, понимаешь? И он ждет меня!
– Да, что ты говоришь? Он мертв давно! – продолжала запальчиво утверждать Моран, и в ее голосе не было ни нотки сожаления. – А то, что ты видел во сне – это просто бред! Ночные кошмары! Такое случается, поверь!
Грей молчал, и по его сосредоточенному замкнутому виду Моран поняла, что ее покладистый младший брат давно уже вырос и принял собственное решение, от которого он не отступится.
– Так ты говоришь, что таэр Нафар в павшем Гринтайле сел на трон вместо исчезнувшей Ласки? – вдруг заинтересовалась она. – Как ты думаешь, зачем он это сделал? Почему он не ушел со всеми? Может быть, он захотел служить Госпоже Тьмы, захватившей Гринтайл? – продолжала она упорно гнуть свою линию. – Послушай, ты даже не знаешь, что собой представляет эта жрица Мрака! Разве ты не помнишь, как толпы алькоров бежали из города? Никто не пытался сражаться. А ты решил, что ты сможешь?
– Смогу! Не зря же мне снятся эти сны! Это знак!
– Хорошо, – вдруг спокойно согласилась Моран. – В таком случае ты должен тщательно подготовиться.
– Шутишь? – не поверил Грей.
– Нет. Я знаю, на этот раз ты все сделаешь по-своему. И, если это случится, я должна быть уверена, что ты, по крайней мере, не побежишь туда с бухты барахты! Горячность слепит, а в серьезных предприятиях нужен холодный расчет. Благодаря Фейру и нашим лесным братьям, которые учили нас самообороне, ты неплохо тренирован, но у тебя нет достойного оружия, – добавила она, радуясь про себя хорошей идее. – Самое лучшее оружие, противостоящее магии, куют гномы. Только стоит оно недешево. Так что для начала советую отправиться в Гномель, к тому же это недалеко, много времени не займет.
– Хорошо! – обрадовался Грей. – Тогда я не буду терять времени даром! Дорог каждый день, я ухожу прямо сейчас! – И Грей, вытряхнув свои нехитрые сбережения из копилки, выбежал из дома.
У Моран, словно камень с души упал. Она знала, что денег на готовое оружие у него не хватит, придется ему самому стать кузнецом, а учиться этому долго, минимум года два.
– Возможно, за это время пылу у него поубавится, и он уже не будет так опрометчиво рваться в бой, – думала про себя Моран. – А если он все-таки надумает телепортироваться в Дрэймор, то ему все равно придется вернуться в Мэллон. А куда он еще пойдет, если не к Паллару? Так что от меня он в любом случае далеко не убежит: волк волка чует издалека. Так что, поживем-увидим, главное, что я удержала его от этого глупого мальчишеского порыва.
А Грей сразу же направился к Паллару, рассчитывая, что за золотую монету ведун телепортирует его в Гномель.
– А вот и мальчик наш пожаловал! – обрадовался друид. – Ну вот, милый, ты и здесь! А я уж было тебя заждался. Пора, мой друг, пора! Никого не слушай, юноша, помни, что, твой первый советчик – это собственное сердце. Долг перед собой гораздо важнее, чем перед другими. Так что не переживай, что пришлось ослушаться близкого человека. Но не торопись. Первый знак был подан. Но будут и другие. Они направят тебя. Ты сам все поймешь, – друид махнул рукой, и в воздухе появился торнадо в электианский рост.
– Прощай, мой доблестный мальчик! Звезды все расставят по местам. Да будет провидение благосклонно к тому, кто выбрал верную дорогу к истине. Прощай!
