Рената Еремеева - Когда Хранитель слеп (СИ)
– Мы и есть бездомные псы, – возразил ему рослый полуволк, темной дымчатой масти. – И мы не станем пресмыкаться перед слабыми. Мы всегда все брали силой – как у себя в Гаварне, так и здесь на чужбине.
– У равных по силе, – поправил Фейр. – Тогда у нас была своя территория и свои законы. Теперь – мы изгнанники и чужеземцы. Здесь никто не давал тебе права порабощать мирных жителей.
– Это охота, брат, а не порабощение! – засмеялся тот. – Я просто убью жалкого электа и заберу свою добычу. Таков закон природы: сильный побеждает слабого.
– Тогда почему бы вам не напасть на гномов или на эльфов? У них можно многим поживиться, – усмехнулся Фейр.
– Гномы хорошо вооружены, и голыми руками их не взять. А с эльфами у нас договоренность, ты сам это знаешь.
– Как низко вы пали! – брезгливо скривив рот, отозвался Фейр. – Нападаете на слабых и боитесь сильных.
– Вам-то что за дело! Вы тоже с этого имеете кусок! – визгливо выкрикнул патлатый полуволк, по имени Грей, известный своими хитрыми воровскими повадками и налетами на стада местных жителей.
– Кусок? – возмутился Фейр. – Мы честно зарабатываем свой хлеб, и расы алькоров мы не позорим! И драться со своими мы не хотим, но, увы, приходится, только не за кусок, а за честное имя.
– А это идея, – усмехнулся Дарт, выудив из всех доводов Фейра два ключевых словечка: «кусок» и «драться». – Тогда присоединяйтесь к нам. Мы нападаем на деревни – вы их защищаете, а добычу делим пополам! Тогда нам не придется враждовать друг с другом.
– Мы не станем уподобляться вам. Вы – выродки и позор нашего рода, – прорычал Фейр.
…И полуволки бросились друг на друга.
Дарт повалил Фейра в траву и, склонившись над ним, приставил кинжал к его горлу.
– Брат, – иронично заметил Фейр, разглядывая Дарта, – а ты заметно постарел. И в волосах седина, и сила уже не та, да и чутье тебя подводит. Никак та страшная болезнь, что заставляет электов стариться, коснулась и тебя. Ты болен, брат!
– Никакой болезни у меня нет! Со мной все в порядке! – оскалился Дарт. – С чего ты взял?
– А с того, собрат, что сзади стоит Моран, а ты и духа ее не чуешь!
Дарт только и успел широко раскрыть глаза от удивления, когда получил в затылок рукояткой меча полуволчицы. На помощь вожаку метнулся косматый низкорослый полуволк.
– Моран! Сзади! – крикнул Фейр и, спихнув с себя обмякшее тело Дарта, прыжком вскочил на ноги и ринулся на подмогу подруге. Но Моран, не разворачиваясь, резко пригнулась, и нападавший кубарем перелетел через нее. Он перекатился на живот, но приподняться не смог, поскольку Моран, вдавив колено ему в хребет и ухватив его за грязные патлы, рывком выгнула его голову назад. Она узнала тезку своего брата – Грея.
– Вот ты и попался мне в руки, ублюдок! Наконец-то, я разберусь с тобой! После каждой твоей подлой вылазки, сельчане идут ко мне с жалобами. Они думают, что это мой брат отбивает от табунов их скотину и обворовывает дома, лазая по ночам в их окна.
– А где он, твой брат? Отправил тебя вздуть меня? А сам-то что?! Кишка тонка? Трусливо прячется за твою спину? Тоже мне, морализаторы! – Чем ты лучше нас, выскочка, победительница трухлявых электов?! – не унимался ехидный тезка Грея, даже не помышляя о том, чтобы покаяться.
– А это не твое дело! – рявкнула Моран, и, позволив ему встать, саданула его кулаком в зубы и тут же не давая опомниться, ударила его ногой в пах.
Далеко до самого Мэллона доносились звуки потасовки что-то не поделивших между собой волчкоров. За километр слышны были рык, вой и лязг. Деревня, как вымерла. Опустели дворы и улицы. Не квохчут куры, разгребая у заборов пыль. Не блеют козы у околиц, пощипывая траву. Только собаки рвутся с цепей, надрываясь от лая. И электы затихли в своих жилищах, со страхом выжидая разбойного нападения полуволчьих стай, обитаюших в лесах.
6
После падения Гринтайла все спасшиеся от тьмы алькоры рассеялись по миру в поисках прибежища. А Моран и Грей, каждый день подолгу ожидавшие на дороге своих родителей, не стали далеко уходить, а остались в ближайшем от Дрэймора поселении электов под названием Мэллон. Местные жители приняли их неохотно, настороженно. И хотя с тех пор прошло много лет, в отношении к полуволкам так и не появилось доверия. Из тех волчкоров, что осели в этих краях, большинство ушли в леса. Грей тоже ушел бы, да не мог ослушаться старшую сестру, которая даже на чужбине во что бы то ни стало стремилась покорить это общество, доказать всем, что полуволки достойны иной участи, что они мудры и благородны.
И Грею приходилось вместе с сестрой защищать мирных жителей Мэллона от своих же собратьев, хотя в детстве он мечтал объединиться со своим племенем. Он в красках живо представлял себе, как мощными скачками мчится стая сквозь лесные дебри, увлекаемая вожаком на поиски приключений, и невероятные мистерии дремучих чащ зовут их, суля бесконечное наслаждение свободой. Но знал он и другое: иногда в часы унынья то один, то другой из стаи завывал на полную луну, в плаче изливая тоску и одиночество, что томит их сердца все годы изгнания…
…Багрово-коричневое небо, с оранжевыми от сквозящих лучей солнца просветами, нависло над черным городом. Мрачно вонзались в небо острые шпили зданий. Ни единого порыва свежего ветерка.Раскаленный воздух душной пеленой окутал мертвые улицы города.
Грей даже во сне знал, что это – Дрэймор, хотя он никогда там не был, и видел только ту страшную терновую стену, навеки разлучившую полуволчонка с отцом и матерью.
Где-то вдали послышался неясный шум. Вместе с ним на горизонте показалась зловещая темная волна. Она приближается, как вихрь, сметая, разрушая и поглощая собой все, что встречается на пути. Бормотание нарастает, превращаясь в грозный рокот. Теперь даже издали видно, что это – кипящая огненная лава, вздымаясь, как цунами, она с дикой скоростью несется к нему, и, кажется, вот-вот обрушится на Грея и выжжет его глаза… Но он поднимает руку, сжимая магический артефакт – сияющий глаз-бериалл, оправленный в витиеватое женское украшение… Словно прозрачная стена загородила его от пожирающей стихии! Чудовищное цунами остановилось у невидимой границы, с неистовством выбрасывая языки пламени и обволакивая все клубами черного дыма. И тут из кипучей лавы стало вылезать множество шевелящихся, как змеи, рук, и множество закопченных когтистых лап, которые потянулись к нему, угрожая затащить его в это адское месиво…
Грей мычал, подергиваясь, и, резко метнувшись в сторону, проснулся и в ужасе открыл глаза… Рука его по-прежнему что-то сжимала и с такой силой, что ногти впились в кожу. Он поднес к лицу сжатый кулак и разжал пальцы – ладонь его была пуста…
Столько лет прошло с тех пор, как они покинули Гринтайл. Шесть лет тогда ему было. Он уже забыл об этих событиях. И, наверное, не вспоминал бы, если б не эти сны, что тревожили его ночами – такие яркие и такие навязчивые, что невозможно было отмахнуться от них и не придать им значения. Этот ночной бред был так тесно связан с его прошлым и так неотвязно бередил его бодрствующее сознание, что Грей решил: эти сны – вещие, это знак ему свыше, указывающий его собственный путь. От таких сновидений юноша просыпался в холодном поту. Но были и другие сны, в которых не адская обитель, Дрэймор, а солнечный Гринтайл являлся ему, как самое прекрасное место на планете.
Грей стоял на холме и любовался развернувшейся перед ним панорамой города, утонувшего в пышной зелени садов: его прямыми и вьющимися улочками, старинной архитектурой, украшенной круглыми луковичками глав и острыми шпилями многочисленных башен… Он видел, как черная кошка разгуливает по черепичной крыше здания, залитой слепящими потоками света, и сам хотел быть той кошкой…
В такие минуты Грею нестерпимо хотелось попасть туда, услышать, как молодой и звонкий голос матери зовет его с увитого плющом балкона к обеденному столу, а ему, шестилетнему пострелу, разгоряченно гоняющему мяч во дворе с мальчишками, так не хочется отрываться от игры... Вечно занятый государственной службой отец мало занимался детьми, но когда у Нафара случались каникулы, он отправлялся с семьей на свою родину, в Гаварну, и тогда Грей и Моран вместе со взрослыми участвовали в охоте, учились определять по нюху звериный след, гнать и травить дичь, а иногда часами, не выдавая себя шорохом, высиживать в засаде.
Быть может, отец и мать сейчас там, в Гаварне, и они их ждут с сестрой...
Вереницы снов складывались в его голове в единую картину, и ему казалось, что все это был зов… зов судьбы, зов отца, который веками ждет его…
