Майкл Муркок - Король мечей
— Я верну тебе твою руку, но при условии, что ты поможешь мне уничтожить власть Хаоса в Пятнадцати Плоскостях, что ты убьешь Мабелода, Короля Мечей, и отыщешь мою возлюбленную, Ралину. И вернешь мир в мои земли, чтобы мы могли жить, подчинясь воле Закона. Скажи, что ты это сделаешь.
— Я это сделаю.
— Тогда я охотно отдам тебе ключ. Возьми свою руку, Великий Древний Бог, ибо она принесла мне только страдания!
— Глупец! — вскричал Джери. — Я же говорил тебе, что…
Но голос его звучал все глуше и глуше. А Корум ощутил чудовищную муку — сродни той, которую испытал тогда, в лесу, когда Гландит отсек ему кисть. Он даже закричал от нестерпимой боли. Затем что-то ожгло ему лицо, и он понял, что Кулл вырвал у него из глазницы глаз Ринна. Красный туман плыл у него в голове. Красный жар иссушал душу. Красная боль пожирала плоть.
— …что они послушны лишь одному закону — закону верности друг другу! — закричал Джери. — Я молился, чтобы ты не совершил этой глупости!
— Я… — Корум взглянул на культю, где прежде была рука Кулла, и потрогал пустую глазницу, — я опять калека…
— А я завершен, — голос Кулла не изменился, но его инкрустированное каменьями тело заблестело ярче. Он вытянул все четыре ноги и руки и вздохнул с облегчением. — Целый!
В одной из рук он держал глаз Ринна; глаз переливался в синем сиянии города.
— Я цел и свободен! — добавил Кулл. — Скоро, брат, мы снова будем странствовать с тобой по Миллиону Сфер, как прежде, до нашей ссоры, в упоении от разнообразия мира. Только нам двоим ведомо истинное наслаждение! Я должен найти тебя, брат!
— А наш уговор? — настойчиво сказал Корум, не обращая внимания на Джери. — Ты же сказал, что поможешь мне.
— Я не заключаю сделок, смертный. Я не подчиняюсь законам, кроме того, о котором ты слышал. Меня не волнуют Закон, и Хаос, и Космическое Равновесие. Кулл и Ринн существуют во имя жажды существования, и нас не заботит призрачная борьба жалких смертных и их еще более жалких богов. Знаешь ли ты, что вам просто снятся все эти боги? Что ты гораздо сильнее их? И что, когда вам страшно, вы зачем-то сами выдумываете себе ужасных богов? Неужели это не ясно тебе?
— Я не понимаю тебя. Но ты должен сдержать обещание.
— Я ухожу — искать моего брата Ринна. Я подброшу глаз в такое место, где он легко найдет его — и обретет свободу.
— Кулл! Ты многим мне обязан!
— Обязан? Я не признаю обязательств — кроме одного: моих желаний и желаний моего брата. Да и чем я обязан тебе?
— Без моей помощи ты не обрел бы свободу.
— А без моей помощи ты давно был бы мертв. Будь благодарным!
— Я был игрушкой богов. Я устал от несправедливости, Кулл. Сначала заложник Хаоса, потом — Закона, а теперь — твой. Закон, по крайней мере, признает, что власть налагает ответственность. Ты ничем не лучше Владык Хаоса!
— Неправда! Мы никому не причиняем вреда, ни я, ни Ринн. Что за удовольствие играть в эти глупые игры Закона и Хаоса, вершить судьбы смертных и полубогов? Вами пользуются, потому что вы сами желаете этого, потому что так легче — возлагать ответственность за свои собственные деяния на богов. Забудь всех богов, забудь меня. Ты будешь счастливее.
— И все же ты воспользовался мной, Кулл. Ты не можешь не признать этого.
Кулл повернулся к Коруму спиной и подкинул свою темную, со множеством зубцов острогу высоко в воздух. Она исчезла в заоблачной выси.
— Я пользуюсь множеством вещей — оружием, например, — но у меня нет перед ними обязательств, особенно когда они становятся мне не нужны.
— Ты несправедлив, Кулл!
— А что такое справедливость? — Кулл затрясся от хохота. — Что это такое?
Корум весь подобрался, намереваясь броситься на Исчезнувшего Бога, но Джери удержал его.
— Если собака приносит тебе добычу, ее надо вознаграждать, верно, Кулл? — сказал Джери. Иначе она не будет служить тебе.
Кулл резко повернулся на четырех ногах. Его фасеточные глаза сверкали.
— Если собака не станет охотиться, следует завести новую.
— Я бессмертен, — сказал Джери. — И непременно предупрежу остальных собак, что они ничего не получат за верную службу Исчезнувшим Богам.
— Мне больше не потребуются собаки.
— Ты уверен? Даже ты не можешь предвидеть, что будет после Пересечения Миллиона Сфер.
— Я могу уничтожить тебя, бессмертный из смертных.
— И уподобишься тем, кого презираешь.
— Тогда я вам помогу, — Кулл откинул назад свою украшенную каменьями голову и оглушительно расхохотался. Даже Танелорн содрогнулся от громовых раскатов его смеха. — Так я потрачу меньше времени.
— Ты выполнишь свое обещание? — настойчиво повторил Корум.
— Я не признаю обещаний. Но я помогу вам, — Кулл неожиданно нагнулся и схватил Корума и Джери под мышки. — Сначала в царство Короля Мечей!
Голубой Танелорн исчез, и перед ними возник Хаос, пляшущий, словно раскаленная лава в жерле извергающегося вулкана, и сквозь пламя и дым Корум увидел Ралину.
Но Ралина была исполинского роста.
Глава четвертая
КОРОЛЬ МЕЧЕЙ
Кулл спустил их на землю и уставился на гигантскую женщину.
— Она не живая, — сказал он. — Это замок.
Замок был выстроен в форме Ралины. Но кто выстроил его и с какой целью? И где сама Ралина?
— Мы войдем туда, — сказал Кулл, шагая сквозь колеблющиеся порождения Хаоса, как сквозь дым. — Не отходите от меня.
Они подошли к высокой белокаменной лестнице, которая вела вверх и заканчивалась порталом, устроенным в пупке исполинской женщины. Кулл начал взбираться по ступеням, довольно неуклюже перебирая четырьмя ногами. Он что-то напевал себе под нос.
Наконец они добрались до круглой двери и вошли в огромную залу, озаренную лучами, лившимися с высокого потолка. В центре круга света стояло воинство, вооруженное для битвы. Там были и кошмарные, и божественно прекрасные создания, в самых разнообразных доспехах и со всеми видами оружия. У одних были звериные головы, другие походили на прелестных женщин. Все они улыбались вошедшим. Корум понял, что это герцоги Ада — те, что служили Мабелоду, Королю Мечей.
Кулл с Джери и Корумом остановились у двери. Кулл поклонился и улыбнулся в ответ. Собравшиеся в зале слегка изумились, но явно не узнали Исчезнувшего бога. Они расступились, и перед вошедшими предстали двое.
Один из двоих был чрезвычайно высокого роста и совершенно нагой, если не считать легкой накидки. Гладкая безволосая кожа, идеально стройное тело. Длинные белокурые волосы ниспадали на плечи, однако у существа не было лица. Не было ничего — ни глаз, ни носа, ни рта — только гладкая чистая кожа.
