Павел Данилов - Срединные силы. Черное пламя
Роман покачал головой, тут же поправив скользнувшие на глаза волосы, а Хедрик поднялся и прошептал женщине в ухо:
– Комнату на ночь. А если кто спросит о нас, говори: поели и ушли.
Факелов заметил, что бородач искоса следит за ними. На его лице явно читались расстройство и злость.
Женщина подмигнула и ушла к подозвавшим ее постояльцам за другим столом.
– Пойдем отсюда. К походу надо изрядно подготовиться.
Друзья вышли из трактира на засыпанную щебнем дорогу и двинулись вверх по улице в поисках кузницы.
– Что-то бородатый недобро смотрел. Видимо, задумал что-то, – предположил Роман.
– Обиделся, наверно, – легкомысленно ответил Хедрик и махнул рукой на здание, из трубы которого валил тяжелый, темно-серый, почти черный дым.
– В кузнице продают луки? – с сомнением спросил Роман.
Воин пожал плечами.
– Обычно при каждой кузне есть оружейная лавка. А там продают все: от подков и стрел до тяжелых доспехов. Если, конечно, руды вдоволь.
На металлической блестящей табличке красовались выгравированные меч и щит. Каждая выпуклость и ямочка, каждый штрих и узор поражали филигранной точностью и красотой.
– Хороший кузнец, – с уважением сказал Хедрик. – Любит свое дело.
Спутники вошли в небольшие жаркие сени, из которых вело две двери. От одной веяло теплом, а через другую, открытую, просматривались полки с оружием. Глаза Хедрика заблестели, словно у голодного рядом с роскошным столом, или у долго воздерживающегося при виде обнаженной женщины.
В округлом помещении с высокими окнами все было увешано и заставлено оружием и броней. От цельных в рост человека луков, длинных алебард и копий до крохотных метательных ножей и браслетов с шипами. Сотни солнечных зайчиков медленно блуждали по большой оружейной лавке. В углу, на толстоногом табурете сидел парнишка и с интересом разглядывал дремавшего на плече Романа ворона.
– Чудесное оружие, – восхищенно сказал Хедрик, проведя пальцем по первому попавшемуся мечу.
– Да, мастер один из лучших, – с гордостью сказал торговец.
«Даже Фотэль говорил, что здесь процветает кузнечное дело», – вспомнил Хедрик.
– А где мастер? – спросил воин.
– Работает. Его лучше не отвлекать – серьезный заказ. Мне даже печь сегодня не разрешил разогреть. Что вам угодно?
– Мне угодно все, – пробормотал воин, затем сказал громче: – Лук со стрелами, две пары метательных ножей и легкую кольчугу на моего друга.
Факелов приподнял брови.
– Дальше места пойдут неспокойные, – объяснил Хедрик.
– А до этого была тишь да гладь? – улыбнулся Роман.
– Вроде того. Доспех тебе покупать надо было сразу, да ты ж хилый – до сих пор бы по лесу шли.
Факелов пропустил замечание мимо ушей и сделал вывод:
– А сейчас, значит, смогу идти нормально?
Хедрик вытянул губы, хмыкнул и ответил:
– Нет, просто мы поедем верхом.
Роман поморщился и слегка хлопнул ворона по грудке, когда тот противно засмеялся над ухом. Парнишка-торговец приоткрыл от удивления рот, но тут же взял себя в руки и спросил:
– А как у вас с деньгами?
– На что получше хватит, – сказал Хедрик и принялся вертеть в руках треугольный композитный лук.
– Луки все добротные. Выбирайте удобный вам, – сказал торговец, затем наклонился над ящиком и вытащил из него четыре метательных ножа в маленьких ножнах. – Все закаленные, с утяжеленным лезвием, проверенные.
– Попробовать можно?
Паренек огляделся с задумчивым видом. Потом подхватил табурет и положил на самый высокий ящик.
– Попадете? – заходя воину за спину, спросил оружейник.
Хедрик метнул ножи один за другим, и они ровным рядком воткнулись в сиденье табурета.
– О! – вырвалось у Чета и торговца.
– Чудо, – сказал Хедрик, распихивая ножи по их деревянно-кожаным домикам. – Сколько за них?
– По пять серебряных за каждый, как и за лук.
– Двадцать пять, – машинально посчитал Роман.
– И столько же будет за кольчугу, – добавил парень.
– Насыпь еще стрел на десять монет, – показывая на ящик, сказал воин.
Торговец достал три рубашки из колец на примерку и принялся набивать колчан белооперенными стрелами с продолговатыми узкими наконечниками.
– Убойные штуки, – похвалил их торговец. – С близи можно и доспех пробить.
– Уйди, – сказал Роман ворону и, когда тот слетел, снял рюкзак и куртку.
Кольчуги весили килограмм по десять каждая. Две оказались огромными металлическими мешками – на настоящих богатырей, как решил Роман, а третья сидела на нем вполне сносно. Покрутившись, поприседав, помахав руками, Факелов произнес:
– Беру эту.
– Теперь даже ты немножко похож на воина, – отеческим тоном сказал Хедрик.
– Шестьдесят серебряных, – сказал торговец и насторожился. Затем добавил на всякий случай: – Или три золотых.
Хедрик кивнул и достал монеты, сверкающие желтым светом. Отсчитал три штуки и протянул парню, заворожено смотрящему на золото.
– Красивые, – пробормотал он и стал проверять на глаз и зуб подлинность монет.
– Передай мастеру большое спасибо за отличное оружие, – сказал Хедрик и двинулся к двери.
– Вы уже поблагодарили, – кивая на зажатые в кулаке монеты, сказал торговец. – Счастливого пути.
Роман с трудом натянул куртку поверх кольчуги, подхватил рюкзак и двинулся вслед за Хедриком. Первые пару шагов у Факелова подгибались ноги, но напрягши мышцы, он пошел ровно. Послышались учащенные хлопки крыльев, и Чет водрузился на свое любимое место – на плечо Романа. Хедрик застыл в дверях и спросил:
– Кстати, а где можно купить коней?
Торговец на несколько секунд задумался.
– Через две улицы к западу будет хорошая конюшня, – ответил он.
– Спасибо, – снова сказал Хедрик и вышел в сени.
Роман повесил на пояс два ножа, воин, потеснив топор, пристроил на спине колчан и лук. Экипировавшись, друзья вышли на устланную щебенкой дорогу. Через полсотни шагов они нашли узкую поперечную тропинку, соединяющую между собой широкие улицы.
Ветхие, вросшие в землю избушки за дырявым забором чередовались с двухэтажными теремами из обструганных, покрашенных олифой бревен. На высоких крышах скрипели флюгера, посреди некоторых дворов величественно возлежали свиньи, а рядом с ними шастали пугливые курицы. Разбрасывались лепестками и пленили сладкими запахами цветущие яблони и вишни. Вокруг них жужжали пчелы и огромные мохнатые шмели. Когда они пролетали совсем близко, Роман невольно передергивался.
