Джордж Мартин - Танец с драконами
Эта шутка пришлась Бурому Бену не по вкусу:
— Держись подальше от шлюх,— предупредил он, — большинство из них дрянные, а кроме того, они болтают. Ты не первый беглый раб, присоединившийся к нам, но это не значит, что мы должны раструбить о твоем присутствии. Я не хочу, чтобы ты разгуливал там, где тебя могут увидеть. Оставайся внутри так долго, как сможешь, и гадь в ведро. В отхожих местах слишком много глаз. И никогда не уходи за пределы лагеря без моего разрешения. Мы можем нарядить тебя в доспехи оруженосца и сделать мальчиком на побегушках у Джораха, но кто-нибудь все равно тебя узнает. Как только Миэрин будет взят и мы отбудем в Вестерос — можешь сколько хочешь гарцевать в золотом и алом. До тех пор же...
—... я буду тише воды, ниже травы. Даю слово, — «Тирион из дома Ланнистеров» , размашисто расписался он на последнем пергаменте. Однако оставалось еще три расписки, отличные от других. Две из них были написаны на тонком пергаменте отличного качества с указанием имен. Для Каспорио Хитроумного, десять тысяч драконов. Столько же — для Чернильницы, чье настоящее имя оказалось Тиберо Истарион.
— Тиберо ? — спросил Тирион. — Звучит почти по-ланнистерски. Может, ты мой давно пропавший родственник?
— Возможно. Я тоже всегда плачу свои долги. Как и положено казначею. Подписывай.
Он подписал.
Последняя, на пергаменте из овечьей кожи, была для Бурого Бена Пламма. Сто тысяч золотых драконов, пять тысяч акров плодородной земли, замок и титул лорда. Ну и ну. Этот Пламм обойдется недешево . Тирион дотронулся до своего шрама и подумал, стоит ли ему изобразить негодование. Трахая кого-то в зад, ждешь хотя бы парочку криков. Он мог бы проклясть Пламма, выругаться, разразиться тирадой, что его грабят, отказаться подписывать, а потом неохотно согласиться, продолжая возражать. Но ему уже надоел этот спектакль, так что он скорчил гримасу, подписал и вернул свиток Бурому Бену.
— Твой член такой же большой, как и в тех историях, — сказал он. — Считай меня добротно оттраханным, лорд Пламм.
Бурый Бен подул на подпись:
— Всегда пожалуйста, Бес. А теперь мы сделаем тебя одним из нас. Чернильница, подай книгу.
Книга была в кожаном переплете с железными петлями и размером с поднос для ужина. Внутри нее на деревянных дощечках стояли имена и даты более чем столетней давности.
— Младшие Сыновья — в числе старейших из вольных отрядов, — говорил Чернильница, перелистывая страницы, — это четвертая книга. В ней имена всех, кто служил с нами. Когда они присоединились, где сражались, сколько прослужили, как умерли — все тут, в книге. Здесь есть несколько известных имен, некоторые из твоих Семи Королевств. Эйегор Риверс служил с нами один год, прежде чем покинул, чтобы основать Золотые Мечи. Злой Клинок, так вы его зовете. Эйерион Огненный Таргариен — и он был Младшим Сыном. А также Родрик Старк, Странствующий Волк. Нет, не те чернила, используй эти.
Он открыл новую склянку и поставил на стол.
Тирион задрал голову:
— Красные чернила?
— Традиция отряда, — объяснил Чернильница, — было время, когда каждый новоприбывший писал свое имя собственной кровью, но так уж получилось, что кровь оказалась никудышными чернилами.
— Ланнистеры любят традиции. Одолжи мне свой нож.
Чернильница приподнял бровь, пожал плечами, но достал кинжал из ножен и протянул его рукояткой вперед. Все еще болит, Полумейстер, большое тебе спасибо , подумал Тирион, уколов подушечку большого пальца. Он уронил толстую каплю крови в чернильницу, обменял кинжал на новое перо и нацарапал: « Тирион из дома Ланнистеров, лорд Утеса Кастерли», крупными жирными буквами, чуть ниже гораздо более скромной подписи Джораха Мормонта.
Дело сделано. Карлик откинулся назад:
— Это все, что от меня требуется? А мне не нужно принести клятву? Убить младенца? Отсосать член у капитана?
— Отсасывай, что хочешь, — Чернильница повернул книгу к себе и посыпал страницу щепоткой песка. — Для большинства из нас подписи достаточно, но мне бы не хотелось разочаровывать своего нового брата по оружию. Добро пожаловать к Младшим Сыновьям, лорд Тирион.
Лорд Тирион . Карлику понравилось, как это звучит. Младшие Сыновья, может, и не обладали блестящей репутацией Золотых Мечей, но и они за прошедшие века одержали немало громких побед.
— А другие лорды в отряде служили?
— Только безземельные, — ответил Бурый Бен, — прямо как ты, Бес.
Тирион спрыгнул с табурета:
— Мой предыдущий брат никуда не годился. От моих новых братьев я ожидаю большего. А теперь как насчет положенного мне оружия и доспехов?
— Может, ты хочешь еще и свинью, чтобы ездить верхом? — спросил Каспорио.
— А я и не знал, что твоя жена в отряде, — ответил Тирион. — Конечно, очень любезно с твоей стороны предложить мне ее, но я, пожалуй, предпочту лошадь.
Брави покраснел, но Чернильница громко засмеялся, а Бурый Бен даже позволил себе усмехнуться.
— Чернильница, отведи его к фургонам. Пусть выберет себе что-нибудь из отрядной стали. Девчонка тоже. Наденьте на нее шлем, чуток доспехов, может, и сойдет за паренька.
— Лорд Тирион, за мной, — Чернильница подержал полог палатки, дав ему проковылять наружу. — Хваткий отведет тебя к телегам. Бери свою женщину и ступай к нему в кухонную палатку.
— Она не моя женщина. Может, тебе ею заняться? Последнее время все, что она делает, — или спит, или злобно на меня пялится.
— Нужно бить ее посильнее и трахать почаще, — любезно посоветовал казначей. — Приводи ее или брось, делай, что хочешь. Хваткому будет все равно. Найди меня, когда подберешь себе броню, и начнем работать с учетными книгами.
— Как скажешь.
Тирион обнаружил Пенни спящей в углу их палатки, свернувшейся калачиком на тонком соломенном тюфяке в куче грязного постельного белья. Когда он коснулся ее носком сапога, она перевернулась на бок, удивленно на него посмотрела и зевнула.
— Хугор? Что такое?
— О-о, мы снова разговариваем? — Это было лучше, чем ее обычное угрюмое молчание. Все из-за брошенных собаки и свиньи. Я спас нас обоих от рабства, и, казалось бы, заслужил немного благодарности. — Будешь спать дальше, проспишь всю войну.
— Мне грустно, — она снова зевнула, — и я устала. Очень устала.
Устала или больна? Тирион склонился над тюфяком.
— Ты бледная.
Он потрогал ее лоб. Здесь жарко или у нее лихорадка? Он не посмел спросить об этом вслух. Даже такие суровые ребята, как Младшие Сыновья страшились оседлать бледную кобылу. Реши они, что Пенни больна, в два счета выставили бы ее из лагеря. Они даже могли бы вернуть нас наследникам Еззана, с расписками или без.
