Юлия Сергачева - Элемент движения
— А… Это ты.
— Вы знакомы, что ли? — удивился Бряк.
Брюс с Элией одновременно издали хоть и нечленораздельный, но однозначно неодобрительный звук, и усатый, бурча, отступил.
— Телохранитель? — предположил иронично Брюс, проводив его взглядом.
Элия не ответила, не таясь, высыпала на стол монеты из чужого кошелька и по одной закидывала их обратно, считая. Среди монет на столе поблескивали и странно знакомые треугольные предметы из серебра, смахивающие на огромные и тупые наконечники стрел. Из одного такого наконечника вместо древка торчал клок упругих перьев.
— Вы обкромсали гиппогрифа? — Брюс пораженно коснулся «наконечника» пальцем.
Элия молча придвинула серебро к себе. И второй вопрос остался без ответа.
Фонарь, висевший над столом, слегка качался от сквозняка, заставляя длинные тени скользить по полу. Одна тень Элии послушно кланялась, другая слегка запаздывала.
— Что вы здесь делаете? — предпринял Брюс третью попытку и наконец получил лаконичный ответ:
— Путешествую.
— В одиночестве?
— Это противоестественно?
— Для баронской дочери — да.
— А кто здесь баронская дочь? Может быть, ты? — она наконец прекратила пересчитывать деньги и холодно сощурилась на Брюса.
— Смешно, — согласился Брюс. — Но если не хочешь, чтобы тебя считали баронской дочерью, спрячь кольцо. — Он кивком указал на перстень, который зазывно переливался огоньками на ее среднем пальце. — И не считай деньги на глазах у всех. Особенно чужие.
Элиалия не обратила внимания ни на «ты», ни на сарказм. Вполне серьезно спросила:
— Хочешь наняться ко мне в консультанты? Однажды я предложила, а ты отказался.
— И сейчас не соглашусь. Ты себе, похоже, нашла компанию.
— Тогда чего привязался?
— Не смог сдержать удивления, увидев тебя здесь.
— Взаимно. Я думала, ты горишь где-то в Огненном краю.
— Зачем ты устроила это представление? Там, на рынке?
— По-моему, это ты устроил представление… Начался такой переполох, — она мельком улыбнулась. — Можешь гордиться.
— Я к нему не имею отношения, — попытался неубедительно отречься Брюс. — Это твои маги натворили.
— Ну тогда кто-то из них не подозревает о своих скрытых талантах, иначе с чего бы они так взбесились…
Брюс вдруг подумал, что девушка выглядит не слишком хорошо. Утомленной, расстроенной и чем-то поглощенной настолько, что ничего со стороны ее особенно не занимает. Только глаза блестят горячечно и на скулах проступили пятна, но скорее это от выпитого заварца.
— А кто-нибудь из твоих родичей подозревает о твоих скрытых талантах? — Брюс поднял со столешницы перевернутую карту. Воздушный дракон хищно оскалился с потертого прямоугольника.
Элия повела плечом, сознавшись неожиданно мягким голосом:
— Мастер оружия при дворе матушки. Это он обучал меня игре в «Стихии».
— Тот же самый, что научил владеть мечом? А про рукоделие, более приличествующее девицам, он что-нибудь слышал?
Элиалия одарила Брюса неприветливым взглядом, ссыпала оставшиеся монеты в кошелек и так резко дернула за кожаные шнурки, что один лопнул.
— Зачем ты ко мне подошел?
— Хочу отдать вот это. — Брюс вынул из-за пазухи уже изрядно мятый лист и положил его перед девушкой.
Она оживилась, выронив недовольно звякнувший кошель, и обеими руками ухватив рисунок. Несколько секунд рассматривала, стряхнула прилипший мусор, подняла сияющий взгляд:
— Я заплачу тебе… Как обещала… — И стала дергать злополучный кошель, пытаясь подцепить оборванный кончик завязки.
— В той Железной башне, что в огненных землях, никого нет. Я точно знаю, — сказал Брюс перед тем, как подняться и вернуться за свой стол.
Почти сразу же на оставленное Брюсом место плюхнулся тот, что надеялся отыграться. Он что-то горячо заговорил, но Элия не слушала, разглаживая листок с рисунком. Через ее плечо попытался заглянуть усатый Бряк, и только тогда она быстро свернула набросок пополам.
Неужто все-таки действительно хочет разыскать безумного мага?
— Хочет, — подтвердил знакомый голос. Тени в углу стали зыбкими, обтекли дымчатую, почти прозрачную ушастую фигуру. — Она давно ждала момента и наконец решилась.
— В одиночестве, через всю Державу?
— Смелая девочка. И очень настойчивая.
На взгляд Брюса, смелой девочке подошел бы гораздо менее лестный эпитет, но он сдержался, доедая остывшую похлебку и искоса поглядывая на дальний стол, где невезучий претендент на отыгрыш уже расставался с кожаным ремнем, украшенным медными бляхами.
Зачем баронессе это барахло?
Усатый Бряк пристроился рядом с Элией, что-то пришептывая ей в ухо. Мерзкий тип, неужто она сама не замечает?
— Пусть делает, что хочет, — произнес Брюс вслух, отвечая и на свои сомнения и вставляя реплику в разговор с Дьенком. — А я возвращаюсь к своей жизни. Я отдал этой путешественнице то, что ей нужно, так что…
— Ты же сам в это не веришь! — хмыкнул проницательный Дьенк.
— Ну, допустим, в Стогоры мне путь закрыт. Но я могу поселиться где-нибудь в провинции.
— После всего, что ты устроил?
— Пусть докажут.
— Они и доказывать не станут.
— Пусть найдут, — угрюмо огрызнулся Брюс. Соблазн обмазаться тиной и залечь в болотах становился все более неодолимым.
Он всего лишь хочет жить спокойно. Жениться на Аянне. Заниматься тем, что у него неплохо получается. Хотя бы растить вываранов…
Матрона, перехватив плачущего младенца наизготовку как самострел, вынудила струхнувшего супруга уйти ночевать в комнаты наверху. Стало тихо. Задремал в углу, нервно вздрагивая, не смирившийся с проигрышем тип в безрукавке. Человек в капюшоне затаился в своем одеянии, как в засаде.
Трактирщик скрылся из виду.
— …даже представить себе не можешь, сколько сумеешь заработать за одну ставку, — неслось от дальнего стола. Шепоток, словно змея в пустыне, извиваясь, прокрадывался в тишине.
Брюс и сам не заметил, как заснул за столом, встрепенувшись лишь от движения. Собранную в дорогу Элию увлекал к выходу льстивый Бряк.
— Останови ее! — едва различимый в сумраке Дьенк казался перепуганным.
Нет, эта ночь слишком длинная, и утро никак не наступает.
— Погодите! — Брюс, плохо соображая спросонья, что происходит, машинально догнал уходивших.
Бряк злобно оскалился, перехватывая Брюсову руку:
— Куда? Мы уже договорились!
— О чем?
Лицо его оказалось так близко, что капельки слюны изо рта брызнули Брюсу на грудь (выше коротышке подняться не удалось даже на цыпочках):
