Галина Гончарова - Рабочие будни
Скоро она уедет отсюда, очень скоро. Есть куда, есть к кому…
Карисса вышла из комнаты и направилась к лестнице, ведущей в подвал.
Волна захлестнула дом внезапно.
Страшная, призрачная, пронизывающая ледяным холодом. Призраки детей наводнили дом. И каждый, кто находился в нем, испытал ужас. Могильный.
Призраки щедро дарили убийцам то, что испытали сами.
Отчаяние.
Безнадежность.
Боль.
Страх смерти.
Они накатывали волнами и захлестывали людей. Закричал один, упал в обморок другой…
Кариссу настигли на лестнице. Нет, так легко она не сдастся. Она выругалась. Схватилась за амулет на шее. Сейчас она… Увы. Костяные гончие не намного отстали от призраков.
Когда на плечи Кариссе обрушилась тяжелая туша, она закричала и полетела в подвал головой вперед. И наступила тьма.
Ожидание не продлилось долго. Из дома раздался вой. Таши посмотрел на Хоши.
— Мы можем идти.
— Это все?
Его изумление можно было понять. Готовились-то драться, освобождать, убивать…
— Уверен?
— Костяные гончие промахов не допускают.
Шейсс встретил их около дома. Посмотрел в глаза хозяину.
— Так, двое в саду, — распорядился Таши. — Шейсс покажет.
— Живы?
— Пока да.
— Взять и связать, — бросил через плечо Хоши.
Трое отделились от его команды и отправились за Шейссом. А остальные пошли в дом. Дверь была выбита.
— Эти твои псы — неплохие твари.
— Гончие. Костяные гончие.
В прихожей лежал человек. Над ним стоял Шайсс. Клыки не скалил. Но гончей это делать и не надо. Она и так выглядит как воплощение смерти.
— Взять, связать…
Хоши отдавал приказы резко и нервно. Слушались его беспрекословно.
Льяра сжимала рукоять ножа. Таши был ко всему безразличен.
Третья гончая обнаружилась возле лестницы.
— Да тут подвал? — крикнул кто-то.
— Каршао славился своими виноградниками. И погреба тут есть. Громадные.
— Только раньше допуск в них был более открытым. А сейчас…
— Я пойду первым, — пресек разговоры Таши.
Внизу лежала женщина. Красивая Ее волосы разметались по каменным плитам, роскошное платье порвалось, а на лбу набухла большая шишка. Но Таши интересовало не это. Его интересовала сила.
Когда сила получена от рождения — это одно. Если она получена в результате ритуалов, это выжигает ауру. Остается характерный след… А еще амулет на шее. Таши резко сорвал его и сунул в карман.
— Кто?
— А тут у нас, — Таши развернулся к Хоши, — некро… мразь!
— Некромант?
— Некромант — это я. А это — некромразь!
Разглядывая ауру женщины, он все понял. И даже ее сногсшибательная красота вызывала у него лишь омерзение.
— Что с ней делать? Убить сразу?
— Можете связать и заткнуть ей рот. В таком виде она будет не опасна. — Таши пожал плечами. — Не будем терять время. Надо найти детей.
Хоши кивнул своим людям, подав знак.
Когда-то это были винные погреба. Сейчас же… Бочки для вина убрали. Ниши в подвальных стенах загородили решетками. За решетками сидели дети, маленькие, от трех до пяти лет. Они были грязны, голодны, заплаканны и с ужасом смотрели на незнакомых людей. В замок каждой камеры был вмонтирован кристалл-накопитель. Таши видел такие. При прикосновении он вытягивает силу, а взамен приносит боль, усталость, безнадежность. Причем — любому. Пришлось некроманту пройтись по подвалу, дотрагиваясь до каждого. Кристаллы вспыхивали и оседали на пол в виде пыли. Некромант просто забирал накопленную силу, не оставляя ни капли даже для сохранения целостности кристаллической решетки. И пусть. Ни к чему такая гадость. Он таких кристаллов наделает, сколько надо, а вот люди без них перебьются. Ни к чему им такие игрушки.
Подручные Хоши тем временем открывали замки — оказался в отряде и такой умелец, — выносили из клеток детей. Таши подумал, что в роли спасителей они скорее всего выступают впервые. Это вам не прохожих по ночам грабить. Но судьба — изрядная шутница.
Родственника Хоши нашли в дальнем помещении. Раньше там, видимо, находился склад. Теперь же все было затянуто черной материей, а на полу нарисована пентаграмма, в центре которой и находился мальчик. Таши поднял руку, приказывая никому не приближаться.
«Так. Что мы имеем? Пентаграмма второго уровня, сильная, если что — рванет полдома. Ребенок привязан. Используется для зарядки накопителя… неплохая схема. Но один недостаток у нее есть».
Таши опять закатал рукав шалотты.
— Эрасссше шхаасс… эрасше рейшшш…
Льяра невольно схватила Хоши за руку. С губ некроманта срывались странные шипящие слова, и чернота словно окутывала его фигуру. Пентаграмма начала расплываться, стали нечеткими края, стирались символы.
— Хайше Раш!
Таши не любил это заклинание. Но не любить — не значит не уметь. А умел он многое. И разрушать чужие заклинания, не причиняя никому вреда, тоже. Когда пентаграмма полностью исчезла, Таши опустился на пол.
— Можете взять ребенка. Кажется, это ваш?
Хоши вздохнул. Сейчас бы броситься вперед… но нельзя. Авторитет среди этой шакальей братии зарабатывается годами. А теряется в минуту. Пришлось подойти медленно.
— Да. Это Даринель. Фарни, возьми его и перевяжи.
— Я помогу, — вызвалась Льяра.
Хоши благодарно кивнул ей.
— А мы пока займемся вот этой… погоди! Ты говорил, в поместье две женщины?
— Одна — вон там.
Таши указал на самый темный угол. Кто-то поспешил отдернуть занавеску. За ней оказалась небольшая клеть, в которой за решеткой сидела пожилая женщина со следами былой красоты.
— Кто вы?!
— А вы кто?
— Индира Каршао. К вашим услу… да, смешно звучит.
— Та-ак… Это ваше поместье?
— Да. Мое.
— А вам известно, что тут происходило?
Хоши не торопился освобождать узницу.
— К сожалению.
— Она не лжет, — сказал Таши. — И в ее ауре нет черноты.
— Выпустите ее, — велел Хоши. — Надеюсь, госпожа, вы проясните нам происходящее.
Индира вздохнула:
— Мне неприятно об этом говорить…
— Мы ждем.
Индира убрала волосы со лба.
— Взгляните на меня, господа.
Высокая, некогда светловолосая, а теперь седая, с голубыми глазами и горькой улыбкой…
— Мне больше шестидесяти лет. А моей сестре никогда не дашь ее возраста.
— Сестре?
Таши догадался первым. Но он видел ауры. А вот остальные…
— Карисса действительно моя сестра.
— Младшая? — уточнил Хоши.
— Старшая.
История была проста, как золотая монетка.
В семье Каршао подрастали две девочки: Индира и Карисса. Карисса на год старше. И сестру она терпеть не могла. Бывает, младшие завидуют старшим. Но бывает и наоборот. Карисса сестру ненавидела, считала, что та отобрала у нее родительскую любовь. Поэтому в детстве Индире частенько доставалось. Карисса закатывала скандалы из-за каждой ленточки, каждого пирожного… да из-за всего. Когда ей исполнилось шестнадцать, отец решил выдать ее замуж. И тут вмешалась судьба. Кариссу выдали за человека, старше ее на двадцать лет. Не слишком красивого, зато знатного и богатого. А к Индире посватался ее троюродный кузен. Тоже Каршао. Дарис Каршао был молод, симпатичен, богат, а главное — обожал свою невесту без памяти. Когда Карисса это поняла… Это было страшно. Она устроила такую истерику, что к ней боялся подойти даже ее муж, она орала, швыряла посуду и все, что под руку подвернется, потом попыталась надавать пощечин сестре, но ее кое-как усмирили. За день до свадьбы она попыталась соблазнить Дариса, но тот таких шуток не понял. И свадьбу сестры Карисса провела, сияя синяком под глазом. После Карисса и ее супруг уехали. Но Индира помнила ненавидящие взгляды, которые бросала на нее сестра. Карисса уехала и пропала. Не писала, не напоминала о себе… Индира родила сына, который сейчас проживал в столице, дочь, которую они с мужем удачно выдали замуж… дочь сейчас в городском доме…
