Алена Даркина - Растущая луна: зверь во мне
— Что угодно, господин? — угодливо прошамкала она.
Язык на Гучине сильно отличался от любого диалекта герельского. Но вряд ли можно было найти другой народ, который бы знал столько языков сколько эйманы. "Неужели Чиж живет с этой?" — с отвращением скривился Корсак, улавливая запах давно немытого тела, а затем произнес на шумафском диалекте гучинского языка:
— Добрый день, хозяюшка, — несмотря на неприязнь, он как обычно залил обаянием женщину. Но бабку это насторожило. Она чуть отступила внутрь, приготовившись захлопнуть дверь. — Мне нужен Шишла Чиж, — торопливо объяснил Елиад. — Он дома?
— Шишла? — удивилась старуха. — А кто это Шишла? Я такого не знаю.
— Мне сказали, что он жил здесь, — Корсак употребил лучшее средство для восстановления памяти и, открыв кошелек, сунул медную монетку, в дряблые руки. Он уже понял, что Чиж уехал из этого города, — это очень огорчило. Не поверил Беркуту. Да и он бы не поверил. А теперь искать его, что птицу в лесу.
— Эк вы вспомнили, сударь. Шишла! — запричитала бабка. — Да он почитай два года как умер. Пил страшно, сердце-то и не выдержало. И то правда, как же ему не пить, когда он проклятой? Сыновья одержимые, птица какая-то норовит домой залететь. Вот он и пил. Да сердце-то и не выдержало, умер он. А как умер, вдовица его дом и продала. А я и купила. У меня-то дети выросли, чего мне бояться проклятия?
Корсак остолбенел. Неприятности еще не закончились. Шишла не сбежал. Они потратили столько времени и средств в поисках мертвеца. "Вернусь домой, все до копейки с Беркута стрясу!" — рассердился он, и эта идея чуть улучшила настроение.
Его чуть толкнули дверцей кареты, и следом к старухе подошел Дафан. Вот он — спокойный и красивый — понравился старухе несказанно, она буквально растаяла.
— А вам зачем Шишла, господа? — поинтересовалась она, глядя на Ежа. — А то может, вам его вдовица сгодится? Я могу подсказать…
— У Шишлы были сыновья? — напряженно поинтересовался Дафан.
"А ведь действительно! — лишь теперь Елиад осознал, что сообщила бабка. — Что-то не сходится тут. Не может у эймана быть сыновей, если Охотник не благословил брак".
— Были, как же не быть, — настаивала женщина. — Долго они ждали, почитай, лет пять как прожили, уж думали, что и не будет деток, да Дарихан разродилась. И мы сразу неладное почуяли, будто он не как младенец гулит, а по птичьи щебечет. А уж когда ему четыре исполнилось, так и понятно стало, что одержимый он. Монахи его и забрали. А года через три, она еще одного младенчика родила, так и с ним то же было. А по правде сказать, может, и Шишла-то одержимым был. Он как напьется, такого бормотал, ужас просто. То про Охотника какого-то, словно ищут его, а он точно знает, как сделать, чтобы его не нашли и уверял, что никто его не найдет. И записи какие-то делал, и говорил, будто этим записям цены нет, и что ему еще много денег за них дадут, потому что там написано, как от Охотника спрятаться.
Корсак замер, уже залезая в карету. Он убедился, что старуха и сама не очень здорова и неплохо было бы проверить монахам ее на предмет одержимости, но последние слова выбили из колеи.
— Что ты сказала? — шагнул он обратно и опять напугал бабку.
— Елиад, подожди меня в карете, — попросил Дафан.
Корсак послушно ушел, сквозь прикрытую дверь он различил лишь невнятное бормотание — бабка вдруг перешла на шепот.
Когда Еж вновь занял соседнее сидение, он был растерян.
— Не знаю, можно ли старухе верить, но раз уж прибыли, давай съездим к этой вдовице, — предложил он. — Хотя это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой: Шишла умер, но записал все, что нам нужно и записи остались у жены… А она ведь тоже цену заломит. Представляешь, если мы записи купим, а окажется, что там какой-нибудь бред?
— Так надо их выкрасть, — пожал плечами Корсак. — Цену узнать, и если нанять вора дешевле, то выкрасть. Ну, что? Перекусим или сразу по бабам? Я хотел сказать к Дарихан.
Дафан хмыкнул.
— Давай к ней. Старуха сообщила, что она в деревне дом купила, там дешевле. Но может, оставим вещи на постоялом дворе да проедемся верхом? Надоела уже эта тряска и быстрее будет.
— Идет. Тут недалеко мелькало что-то подходящее.
— А вот интересно, действительно ли это были сыновья Шишлы и насколько они были одержимы, — промолвил Дафан.
— Больше интересоваться нечем? Может, и были у него сыновья. Кто его знает? Если сыновья рождаются в браке, еще не факт, что отец — муж.
— Ну да, она нагуляла, а эйман и не заметил, как это произошло. И оба сына сошли с ума, а говорили при этом по-птичьи.
Елиад задумчиво потер подбородок.
— Хочешь сказать, что наши сыновья тоже не сразу по-человечески говорят? — Еж промолчал. — Ладно, все равно ничего мы не узнаем сейчас. Тем более Шишла умер.
На постоялом дворе они задержались недолго. Двух из нанятых стражей оставили там присматривать за вещами. Елиад и Дафан взяли их лошадей и в компании других восьми отправились в деревню.
— Не мешает? — Корсак посматривал на длинный узкий меч, который Дафан привез из Бакане. Эйманы никогда не покидали дом без оружия, а сражаться учились тогда же, когда начинали ходить. Но они любили короткие мечи и даже кинжалы. Дафан же сражался другим оружием и иначе, чем другие воины на Гереле. Его считали лучшим фехтовальщиком среди эйманов. Иногда Елиаду казалось, что из Бакане он привез не только меч и искусство воина, но и холодно-презрительную манеру держаться с людьми. Вот и сейчас на вопрос спутника Дафан ничего не ответил, лишь смерил Корсака взглядом.
Дом Дарихан был большим и просторным, а стоял на отшибе. Может, поэтому от любопытных взглядов двор скрывал высокий каменный забор. Но металлические ворота были распахнуты. Въехав внутрь, Корсак окинул взглядом строения внутри. Старуха упомянула, что женщина пыталась открыть трактир, и Елиад одобрил такое решение: места здесь было достаточно. Справа от входа к дому прилепилась терраса, на которой хорошо было кормить посетителей летом. Слева стоял сарай — там можно держать скотину, чтобы не покупать мясо втридорога. Тут наверняка есть место и за домом. Возможно, даже сад — тогда и с напитками проблем не будет. Странно, что у Дарихан до сих пор ничего не получилось. Наверно, не имеет деловой хватки. Был бы жив Шишла… и если бы он не пил — сюда бы и город и окрестные деревни сбежались, чтобы весело провести время. Но женщину ведь проклятой считают. Может, и в этом причина неуспеха. В любом случае им было на руку, что в огромном доме она жила одна, служанку не держала.
— Надеюсь, она дома, — на этот раз первым поднялся на крыльцо Дафан, а Елиад ожидал внизу. Раз уж местным красавицам так нравится Еж, ему и дорогу.
