Больной ублюдок - Терминатор
— Нет, не так, — наставительно сказал Гарри. — Внимательней. She sells sea shells… Следи за тем, чтобы язык не оказывался между верхними и нижними зубами.
— …Мне нужна была кровь Гарри Поттера, если я хотел возродиться более могущественным, чем до моего падения…
— Ши-ше-ше…
— Ши селлз си шеллз, — старательно выговаривал Гарри. — Давай змейка, я в тебя верю!
— …Как захватить Гарри Поттера, если он с утра до вечера находился в Хогвартсе, под присмотром Дамблдора? Как? Послать в Хогвартс верного слугу, чтобы он поместил в Кубок Огня заявку от имени мальчишки и сделал так, чтобы тот выиграл турнир, и Кубок-портал перенес его сюда…
— Ши шеллс-с с-си ш-шелс-с…
— Ты делаешь успехи, определенно! Давай еще разок.
— И вот он перед вами — мальчик, которого все считали причиной моего падения…
— А? Что? — переспросил Гарри. — Риддл, ну ты и трепло! Отдай мне динамит, и давай разомнемся.
— Не смей называть меня этим маггловским именем, мальчишка! — зашипел Волдеморт. — Круцио!
Гарри самым негероическим образом заорал, извиваясь в своих путах — действие парализующего заклинания со временем сошло на нет. Когда все закончилось, он поднял на Риддла мутный взор и простонал:
— Ебать кочергой!
— Теперь все вы видите — этот щенок — ничто против меня, — с триумфом провозгласил Темный Лорд. — Но я хочу, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в том, кто из нас сильнее. Я дам ему шанс сразиться со мной. Хвост, развяжи его и отдай ему палочку.
— Волдеморт, — прохрипел Поттер, вставая на ноги и крепко сжимая в пальцах волшебную палочку. — Акцио, «Узи»! Волдеморт, твою мать, ты покойник!
Учитывая страсть свежевоскрешенного Лорда к театрализованным представлениям, Гарри предположил, что тот собрался устроить нечто вроде потешного боя, в котором ему, Поттеру, отводилась незавидная роль беспомощной жертвы. Но Гарри слишком привык к тому, что жертвами оказывались другие, и он не видел ни одной причины, по которой этот раз должен стать исключением. Поэтому он, не дожидаясь команды, отскочил за могильный камень риддловского папаши, плюхнулся на брюхо и, недолго думая, открыл огонь. Гарри Поттер был зол. Очень зол. Шрам нещадно болел, противно ныло порезанное Питером предплечье, пистолет-пулемет трясся в неопытных руках, а отдача была так велика, что точность стрельбы оставляла желать много лучшего — Гарри вовсе не был уверен в том, что попал именно в Волдеморта, хотя раздававшиеся вопли подсказывали ему, что в кого-то он точно попал.
Расстреляв всю обойму, Поттер потянулся в карман мантии за следующей, одновременно обозревая поле битвы. В плотном круге Пожирателей Смерти появились бреши, но, увы, главный противник как ни в чем ни бывало стоял на ногах, а вокруг него бледным светом сиял магический щит.
— Блядская магия! — выругался Поттер, перезаряжая оружие. — Риддл, тебе все равно не жить! Нам двоим тесно в этой стране!
Вместо ответа Волдеморт вскинул волшебную палочку, и красный луч проклятия просвистел в паре дюймов над головой Гарри. Ругаясь, как извозчик, тот откатился подальше, спрятавшись за надгробием.
— Ты перепутал, мы играем не в прятки, Гарри, — глумливо сказал Его Злодейшество. Волдеморт подходил все ближе, так медленно и вальяжно, как будто он был заранее уверен в своей победе. Это показалось Поттеру оскорбительным.
— Акцио, динамит! — прошептал он.
Откуда-то сверху прямо ему на голову свалился увесистый рюкзачок, который он только этим утром самолично набил самой своей лучшей взрывчаткой, готовясь к третьему туру. Сейчас все эти соревнования казались ему детским развлечением, и Гарри порадовался тому, что истратил всего несколько зарядов.
— Инсендио! Инсендио! Инсендио! — шептал он, как безумный, лихорадочно поджигая фитили и разбрасывая взрывчатку во все стороны с помощью Отталкивающих чар.
— Протего! — вскрикнул кто-то, но в следующую секунду все прочие звуки потонули в грохоте взрывов. Пользуясь замешательством противника, Поттер высунулся из укрытия и всадил в Волдеморта еще одну очередь. Тот вновь ответил заклинанием, на этот раз, зеленого цвета, но опять промазал; впрочем, и девятимиллиметровые пули отскакивали от магического щита, как орехи, не причиняя Риддлу вреда.
— Сейчас я тебя достану, говнюк красноглазый, — пробормотал Гарри, нашаривая в кармане очередную обойму, и обомлел. Патроны кончились.
— Или же пришла пора стратегически отступить, — добавил он, и, взмахнув волшебной палочкой, воскликнул:
— Акцио, Кубок!
— Нет! Задержите его! — взвизгнул Волдеморт, но оглушенные и обожженные Пожиратели Смерти не успели ничего сделать, как Кубок влетел в протянутую руку Гарри Поттера. За мгновение до того, как исчезнуть, тот показал Волдеморту неприличный жест свободной рукой и пообещал:
— Я вернусь.
4.14
Страшная тайна открылась тебе —
Старые бабки пердят при ходьбе.
Гарри проснулся от того, что в лазарете кто-то громко спорил. Приоткрыв один глаз, он увидел, что конфликт разгорелся между Дамблдором и министром Фаджем, и из их разговора понял, что мнимый Шизоглаз подвергся поцелую дементора. Не то, чтобы Поттеру было его жалко — напротив, он предпочел бы лично оторвать ему яйца.
— Сегодня, когда Гарри дотронулся до Кубка, тот отправил его прямиком к Волдеморту, — сказал директор. Поттер навострил уши — всегда интересно послушать, что о тебе говорят за глаза.
Фадж с какой-то странной улыбочкой покосился на Гарри.
— Дамблдор, вы… готовы во всем ему доверять?
— Конечно, — ответил Дамблдор. — Признание Крауча и рассказ Гарри ни в чем не противоречат друг другу, и хотя, конечно, мальчик немного приукрасил события, в основном он сказал правду.
Поттер поглубже зарылся в одеяла. Пожалуй, не стоило рассказывать Дамблдору про то, как он достал из рюкзака танковую дивизию, два вертолета и ракету класса «земля-земля», которые непременно сделали бы из Волдеморта греческий салат, если б тот не был так подл и живуч.
— И вы готовы поверить в возрождение Сами-Знаете-Кого на основании показаний маньяка убийцы и… маленького маньяка-убийцы? — сардонически спросил Фадж.
— Вы что, верите тому, что пишут про Гарри в «Ежедневном Пророке»? — возмутилась миссис Уизли.
— «Пророк» — это кал, — припечатал Поттер, высовывая лохматую голову из-под одеяла. — Вы министр, а такую дрянь читаете!
