Больной ублюдок - Терминатор
Тем временем, настал день министерского слушания. Все утро Гарри провел перед зеркалом, репетируя различные выражения лица — от «Властелин галактики в момент триумфа» до «Я чту Уголовный Кодекс» и «Меня в детстве уронили с пеленального столика». Так и не остановившись ни на одном из вариантов, Поттер решил действовать по обстоятельствам. Волшебную палочку он благоразумно спрятал в носок на тот случай, если его все же исключат, а палочку будут ломать, а в карман мантии положил довольно точную копию. В другом кармане позвякивало несколько безобидных на вид пузырьков с темно-фиолетовой жидкостью — если будет обыск, он скажет, что это чернила. Затем Поттер нарисовал на щеках несколько коричневых полос для маскировки и с этой же целью засунул в волосы несколько зеленых веточек.
— Как ты, Гарри, дорогой? — спросила Молли Уизли, когда он в таком виде спустился на кухню к завтраку. — Волнуешься?
— Ничуть, — ответил он. — Я выиграю этот процесс.
— О, ты так в этом уверен, — умилилась Молли.
— Разумеется, мэм, — Гарри зловеще улыбнулся. — Я выиграю этот процесс, даже если ради этого мне придется совершить вооруженный государственный переворот.
Войдя в огромный зал, где собрался Визенгамот в полном составе, Гарри все же испытал некоторый душевный трепет, несмотря на свою браваду. Он расправил плечи и крепче стиснул в кармане один из пузырьков. Появление Дамблдора в качестве адвоката вселило в него оптимизм, но, с другой стороны, он не был уверен, что директор позволит ему произнести душераздирающую речь, которую он придумывал по пути в Министерство, и которая начиналась со слов «Доколе!»
— Гарри Джеймс Поттер? — начал Фадж, выступавший в качестве обвинителя.
— Нет, — ответил Поттер.
— Как — нет? — растерялся министр.
— Я — Бонд. Джеймс Бонд.
— Уважаемые члены Визенгамота! — повысил голос Фадж. — Обращаю ваше внимание на то, что подозреваемый нагло врет.
— Гарри, — тихо прошептал Дамблдор, нагнувшись к его уху. — Что ты творишь?
— Я знаю, что делаю, — ответил Гарри таким же шепотом, затем вскочил с кресла и громко запел гимн Великобритании.
— Подсудимый! — рявкнул Фадж. — Ведите себя прилично!
— Возможно, подсудимый повредился в уме, — предположила ведьма с моноклем в глазу — Гарри вспомнил, что ее фамилия была Боунс.
— Никак нет, мэм! — гаркнул он. — Плоскостопие у меня. Доколе!
— Что — «доколе»? — с любопытством переспросила Боунс.
— Не знаю, — сознался Гарри. — Дальше я не придумал.
— Поттер! Признаетесь ли вы в том, что создали материального Патронуса в присутствии маггла? — гнул свою линию Фадж.
— Ну, мы же уже выяснили, что я не Поттер.
— А шрам на лбу у тебя откуда? — спросил Фадж ядовито.
— В детстве ударился о трансформаторную будку. С тех пор я разумом скорбен.
— И плоскостопие у него, — включился в игру Дамблдор.
— Да, и плоскостопие, — подтвердил Гарри.
— Бедное дитя нуждается в осмотре целителей из больницы Св. Мунго, — сказала мадам Боунс. — Конечно, он освобождается от ответственности в связи с явной невменяемостью.
Гарри сделал большие глаза — в его арсенале разнообразных гримас эта шла под номером восемь и кодовым названием «мышка какает».
— Несомненно, два-три года усиленного лечения ему помогут, — продолжила глава департамента Магического Правопорядка.
— Два-три? — с ужасом переспросил Гарри. — А за недельку не управимся?
— Нельзя так легкомысленно относиться к застарелым травмам, — сказала Боунс, ехидно улыбаясь.
Гарри понурил голову. Дамблдор неопределенно хмыкнул.
— Ладно, у меня ничего не вышло, — удрученно прошептал Поттер, обращаясь к директору. — Давайте теперь по-вашему.
— Ты ни о чем не забыл, Гарри?
— Ах, да, — угрюмо буркнул Поттер и, поднявшись с кресла, громко сказал:
— Уважаемый Визенгамот! Извините. Я пошутил.
5.3
Инструктором служил я в автошколе,
Вождению учил прекрасных дам.
Но с ученицей Савинковой Олей
Пришлось мне крепко дать по тормозам.
Она меня очаровала взглядом.
Я о такой всю жизнь свою мечтал!
А как она своим сдавала задом -
Я просто плакал, плакал и кончал!
— Какая женщина! — сказал Гарри Поттер. Его глаза мечтательно затуманились, рот приоткрылся, и даже, кажется, очки слегка запотели.
— Ты о ком? — спросил Рон, пытаясь проследить направление его расфокусированного взгляда.
— Вон та, — Поттер кивнул в сторону преподавательского стола. — Та прелестная фея в розовом.
Рон поперхнулся — так, что тыквенный сок брызнул у него из ноздрей.
— Я всегда знал, что ты извращенец, — просипел он, кое-как откашлявшись. — Но чтобы настолько!
— Поприветствуем нового учителя Защиты от Темных Искусств, профессора Долорес Амбридж, — провозгласил Дамблдор. «Фея в розовом» заулыбалась и встала со своего места с явным намерением произнести речь. Гарри аплодировал ей громче всех.
— Я очень счастлива вернуться в Хогвартс, — сказала Амбридж высоким девичьим голоском. — И так рада видеть ваши милые радостные мордашки…
— Богиня, — прошептал Гарри Поттер с придыханием.
Рядом с ним Рон Уизли застонал и упал лицом в пудинг.
Надо ли говорить о том, что Гарри ждал первого урока по Защите с таким же нетерпением, с каким четырнадцатилетняя девочка ждет своего первого бала. Он успел прожужжать Рону и Гермионе все уши, вознося дифирамбы предмету своей неземной страсти.
— Поттер, — не выдержал наконец Рон. — Лучше бы ты был пидором!
— Рон! — возмутилась толерантная Гермиона. — Надо говорить не «пидором», а «представителем нетрадиционной сексуальной ориентации».
— Лучше бы ты был дебилом! — продолжал Рон, отмахиваясь от нее.
— Не дебилом, а «альтернативно одаренным».
— Да чем влюбляться в эту Амбридж, лучше б ты был… ну не знаю… мертвым!
— Не «мертвым», а «альтернативно живым», — рассеянно поправила Гермиона.
— Уизли, тебе не понять страсти, сжигающей мой… мое сердце.
— Поттер, она страшная, как задница громамонта!
— Зато у нее нежная душа.
— Откуда ты знаешь? Ты же видел ее один раз, во время пира!
— Ошибаешься. Она присутствовала на судебном слушании в Визенгамоте.
— Правда? — заинтересовалась Гермиона. — И что, она была на твоей стороне?
— Нет, — признался Гарри. — В ее чудных маленьких глазках пылала ненависть. Но, великие боги, какая это женщина! Безжалостный министерский дознаватель в розовых оборочках! Беспринципная сволочь с нежной улыбочкой на сахарных устах!
