Вера Чиркова - Потери и находки
Однако пока мотался между кибитками, раздавая еду и всячески уклоняясь от вопросов пленников, Инквар с неожиданным сожалением осознал, как права девчонка. Никак нельзя им бросать повозки в кустах: если то место знает Дайг, то и остальным бандитам оно может быть известно. И если они найдут брошенные повозки, то тут же сообразят, сколько ушло. После этого нетрудно будет выяснить у соглядатаев, в каком направлении двигался такой обоз.
Разумеется, можно попытаться обмануть бандитов, направить по ложному пути, но время поджимает, близится вершина ночи, а весной зори ранние. Да и перегружать повозки не стоит, дороги по весенней поре не везде достаточно сухие, и вполне можно завязнуть в какой-нибудь глинистой ложбинке. Вот если бы лошадей было больше… хотя и это не выход. Наверняка среди пленников есть и такие, кто не сможет ехать верхом.
И значит, все же придется сажать на козлы мальчишек, о которых говорила Лил. Однако с ней разговаривать он все равно не будет, найдет возниц своим способом.
Поступил старик просто: вызвал из повозки, где ехал раньше Ленс, всех сирот, отвел в сторону и строго осведомился, кто из них умеет править лошадьми. Затем устроил желающим небольшой допрос, пристально следя за гримасами чумазых лиц и движениями рук. Есть много мелких тайных знаков, которые подробно доложат сведущему человеку, лжет ли ему собеседник и в чем. Нужно только уметь задавать правильные вопросы. Вскоре гордые полученным заданием мальчишки сидели на козлах, выпив предварительно по полстакана горячей воды, в которую искусник капнул по капле бодрящего зелья.
Лил и Ленсу он тоже налил, но подал молча и чуть нахмурился, ожидая споров или отказа. Однако мрачная, как вельский монах, девчонка покорно выпила свою долю и тут же отвернулась, всем своим видом показывая, насколько безразличны ей мнение спутников и их заботы. Инквар только усмехнулся про себя: вот она, нашлась-таки тайная ниточка, дергая за которую можно держать в повиновении строптивую девчонку. Достаточно задеть ее самолюбие и немного пригрозить… стандартный вариант.
Из оврага повозки Дайг выводил сам, и на это ушел почти час лишнего времени, зато не потерялось ни одного колеса и ни одну кибитку не пришлось вытаскивать из сырой глины. После этого правивший первой повозкой телохранитель вел обоз так стремительно, словно убегал от лесного пожара. Да оно так почти и было, ночников по безжалостности вполне можно было сравнить с неукротимым красным драконом.
Инквар не заметил, в какой момент они свернули в сторону от основной тропы, которую вожаки обозов громко именовали Большим северным путем. Лишь через некоторое время сообразил по сузившейся тропе и подступающим к повозкам кустам, что они уже катят не прямо на восток, а намного южнее, в абсолютно неизвестное ему место, все сведения о котором Дайг предпочел пока держать в тайне.
Но не это волновало искусника, верившего в преданность телохранителя своему другу и господину и в его жажду мести банде ночных грабителей. Беспокоили его оставленные повозками следы. Только слепой или глупый не сумеет их заметить, а у ночников хватало ушлых следопытов и внимательных глаз. И лишь когда обоз на рассвете пересек широкую галечную отмель и перебрался по каменному мосту к высоким металлическим воротам, над которыми нависал балкончик базальтовой башни, искусник облегченно перевел дух. Хотя вовсе и не ожидал здесь оказаться. Предполагал несколько различных вариантов, кроме этого.
Монастырь Трех Дев был известен многими необычными правилами, но главным из них жители послезвездопадного мира считали запрет на вход. Ворота были закрыты для всех, кроме редких счастливчиков, которые могли предъявить настоятельнице особый знак. Очень мало было людей, знавших, как он выглядит, но, как ни печально, Инквар к ним не относился.
Зато повезло Дайгу, это стало ясно искуснику сразу после того, как первая повозка остановилась у ворот. Чье-то лицо мелькнуло за прутьями частой кованой решетки, закрывающей башенное оконце, замерло на миг, пока его обладатель разглядывал спокойно сидящего на козлах телохранителя, и тут же послышался тихий шорох уходящих в стену ворот. «По сути, неслышный», — поправил себя Инквар, оглянувшись на пустынные берега неширокой реки, на еле заметную тропу, виляющую между кустов, и перевел взгляд на скалы, темнеющие позади строений монастыря.
Ему многое сказали и отлично смазанные цепи, и шестерни открывающего вход механизма, и скорость, с какой страж принял решение. И хотя, насколько было известно Инквару, за монастырскими стенами находили помощь лишь те, кто мог заплатить довольно внушительную цену, такая быстрота и бесшумность ни в коей мере не были заботой об их спокойствии. Тем более это не могло быть легкомыслием или вспышкой сострадания к нежданным гостям. Где угодно, только не здесь.
И в таком случае оставался только один, последний вариант: Дайга тут хорошо знали и ни на миг не сомневались в том, что он привел сюда вовсе не случайных попутчиков. И именно этот факт настораживал Инквара сильнее всего.
Искусник абсолютно не желал знать, какого рода дела связывали монастырь и его неожиданного напарника, и готов был, если потребуют, закрыть глаза на все, что бы он здесь ни обнаружил или случайно ни узнал. Его заботило лишь одно: сможет ли он через день или два уйти прочь так же свободно, как сейчас въезжает.
ГЛАВА 12
Ворота задвинулись так же проворно и тихо, как и открывались, надежно отрезая нежданных гостей от всего остального мира. Инквар усилием воли подавил вспыхнувшее в душе смятение, интуитивно ощутив нависшую над ним тень несвободы. Все искусники сильнее других благ ценят волю и возможность самостоятельно выбирать, какой предмет или зелье изготовить. Потому-то так люто ненавидят любые цепи и решетки, не важно, будут они простыми, золотыми либо иллюзорными. Не поют соловьи в клетках, не поворачивают реки вспять. Однако далеко не каждый может осознать, как важна для поэта воля, и еще меньше тех, кто признает ремесло искусников равным творчеству менестрелей и художников. Но доказывать им степень заблуждения никто из мастеров не собирается, это самое безнадежное и бесполезное занятие.
Несколько мужчин в одинаковой темно-серой одежде выскочили на низкое крыльцо, почти бегом бросились к Дайгу и, выслушав его короткое распоряжение, так же торопливо бросились к повозкам. Инквар теперь не сомневался: дальше с пленниками разберутся и без него, — спрыгнул на чисто выметенные плиты дворика и отдал ключи подошедшему мужчине, назвать которого монахом просто не поворачивался язык. Не бывает у монахов таких нахально-дерзких взглядов и мозолистых ладоней.
