Вера Чиркова - Потери и находки
Однако Инквар тут же забыл про слугу, рассмотрев жест Дайга, подзывающего его ближе.
В свою очередь поймал за рукав рыжую, стоящую чуть в сторонке рядом с любознательно крутившим головой Ленсом, и строго приказал ей идти за ним и не отставать. Впрочем, он и сам не собирался ни на минутку выпускать ее из виду.
Девчонка смерила его неприязненным взглядом и хмыкнула, но все же поплелась следом, крепко держа братца за руку. Остальные возницы неуверенно двинулись за ними, но Дайг, ожидавший напарника на крылечке, сделал одному из монахов знак, и тот мягко, но непреклонно перехватил деревенских сирот, повел в сторону невысокого здания в дальнем углу двора. Туда уже, пошатываясь и озираясь, брели выпущенные из кибиток узники, и Инквар поспешил отвернуться, чтобы невольно не добавить себе забот. Он пока и с одной не разделался, и неизвестно пока, сколько еще будет ею заниматься.
Немолодая женщина, одетая в такую же серую одежду, как и встречавшие их монахи, с той лишь разницей, что у нее из-под длинной рубахи выглядывал подол юбки вместо штанов, молча кивнула Дайгу и сделала знак следовать за ней.
Несколько минут искусник шагал за Дайгом молча и хмуро, почти не глядя по сторонам, но, пройдя с десяток поворотов, коридоров и лестниц, ведущих то вверх, то вниз, начал ехидно ухмыляться. Монашка старательно запутывала их, водя кругами, и он уже мог бы назвать не одно место, где проходил пару минут назад.
Дайг оглянулся и свойски подмигнул, давая понять, что заметил злое веселье напарника, и искусник пожал в ответ плечами, безмолвно обещая не обижаться на подобные уловки.
— Она заблудилась? — звонко и по-детски бесхитростно поинтересовался вдруг Ленс. — Мы мимо этой двери третий раз идем.
— Ты ошибся, — попробовал утихомирить его Дайг, но эта попытка потерпела неудачу.
— Нет, — уверенно обрадовал его мальчишка. — Когда мы шли мимо второй раз, я на нее плюнул. Вон, видишь?
Плечи идущей впереди женщины дернулись, и она закхекала, словно в приступе кашля, но Инквар ее уловке не поверил. Сам в щекотливых ситуациях умел отвлекать внимание, причем намного лучше.
Зато после этого выступления Ленса их путь продолжался недолго. Провожатая резко свернула в скрытый за занавесью коридорчик и вежливо распахнула перед гостями обитую войлочной кошмой дверь.
— Доброе утро, — приветствовал их невыразительный, словно смертельно усталый, женский голос, и Инквар в который раз порадовался, что зелье ночного видения еще не потеряло силу.
В комнате властвовал густой сумрак, усиленный плотно задернутыми шторами, и даже еле тлеющей лампадке не под силу было его разогнать. Несомненно, хозяйка комнаты не собиралась позволять незваным гостям рассмотреть себя во всех подробностях.
Но старик разглядел все. И довольно молодое еще лицо, отмеченное печатью той строгой красоты, которая не меркнет с годами, а становится утонченное и дороже, как творение великого мастера. И одежду, ничем не отличавшуюся по виду от той, в какой ходили обитатели этого места, но значительно превосходящую ее по качеству. А еще темные волосы, собранные на затылке в тяжелый узел, и цепочку от амулета, выглядывающую в вырезе рубахи.
Инквару просто до дрожи в пальцах хотелось проверить амулет наставницы собственным браслетом, но он стоял неподвижно, молча и подозрительно обшаривая взглядом комнату, как сделал бы каждый, кому не добавляло зоркости выпитое зелье.
— Доброе утро, матушка, — учтиво произнес Дайг и принялся объяснять, не ожидая расспросов: — В этих детях я принимаю участие… их дядю убили ночники. А старика нанял себе в помощь. Остальные — узники из Ивстона.
— Обоз, разумеется, встретился вам случайно, — по-прежнему безразлично проговорила настоятельница. — Отведи детей в верхние комнаты и устрой отдыхать, а я пока побеседую со стариком.
Телохранитель не задал ни единого вопроса, немедленно развернул Лил лицом к двери и почти вытолкнул из комнаты, а Ленс сам выскочил следом за сестрой. Затем Дайг спокойно вышел за ними, плотно прикрыв за собой дверь.
— Как ты думаешь… — помолчав несколько мгновений, так же отрешенно осведомилась матушка, — кто из людей, находившихся минуту назад в этой комнате, не сумел рассмотреть узор на ковре?
— На ковре нет узоров, — вежливо склонил голову Инквар.
Эта игра была ему известна, и он точно знал: отвечать лучше правду, по крайней мере, о тех подробностях и событиях, которые можно проверить. Но немного, до известного предела, схитрить все же можно.
— То есть ты не хочешь отвечать за остальных, — полуутвердительно произнесла настоятельница.
— Так ведь за них отвечает мой хозяин, — простодушно вытаращил глаза искусник. — Ему все про них ведомо.
— В самом деле… — притворно задумалась женщина. — А почему он нанял тебя? Кстати, как его зовут?
— Я так и зову — хозяином, — заявил старик, правдиво уставившись ей в глаза. — А почему он нанял меня, вам тоже лучше у него спросить.
— А ты не знаешь?
— Подозреваю, но утверждать не возьмусь. Негоже в мои лета попусту языком молоть.
— Да, старость не радость… если она настоящая, разумеется.
— Кому как, — пожал плечами Инквар.
— А сколько, ты говоришь, тебе лет?
— Когда это я такое говорил? — неподдельно удивился искусник.
— Ну, раз не говорил, значит, скажи сейчас, — строго приказала настоятельница, показывая этим свое нежелание и дальше болтать ни о чем. — Но сразу предупреждаю: как я думаю, в этой комнате не было ни одного человека, который не рассмотрел ковра.
— Если только его не волновали совсем другие вещи, — упорно стоял на своем Инквар и, не желая ссориться с хозяйкой, примирительно добавил: — Например, Ленса вряд ли волновало, на чем он стоит.
— Вот теперь я уверена, — откинувшись на высокую резную спинку деревянного кресла, довольно усмехнулась матушка, — что точно знаю, почему Дайг нанял именно тебя. Хотя наверняка все намного сложнее. И значит, у меня есть для тебя подарок… или даже не один.
Инквару очень хотелось в ответ на это заявление ввернуть нечто язвительное, но на его лице появилось растерянно-изумленное выражение.
— Да за какие заслуги, матушка! Нет, я, конечно, премного благодарен… но вы что-то путаете.
— Да как я могу спутать, — передразнивая его, всплеснула руками настоятельница, раскрыла стоящую на столике шкатулку с письменными принадлежностями, покопалась и положила перед Инкваром туго скрученный лист сероватой казенной бумаги, — если тут все подробно описали.
Еще даже не взяв свиток в руки, искусник доподлинно знал, о чем пойдет речь в приказе, какие городские главы считали нужным отправлять всем правителям окрестных баронств, сел, городков и крепостей. Хотя, разумеется, никто из них и близко не надеялся вернуть пропавшие ценности или беглеца. По неписаным законам этого мира все трофеи оставалось как вознаграждение тому, кто поймал наглеца, осмелившегося не подчиниться хозяину родных мест. Потому и писались подобные указы не для того, чтобы вернуть утерянное, а ради острастки всех остальных, кто вздумает пойти наперекор воле правителей.
