Наказание для вора (СИ) - Котова Дарья

— Слышно, — ликан поджал губы, да и в тоне сквозило неодобрение. — Ваших с Ребом рук дело?

— Возможно, — ухмыльнулся Лен.

— Вы — два чудовища.

— Мальчишка заслужил.

Дель покачал головой, а потом тоже ухмыльнулся, жестко, по-волчьи.

— Знаешь, не буду спорить: заслужил. В жизни ведь нужно уметь отвечать за свои поступки.

— Ого, чего это тебя пробрало? Тоже обиделся из-за рыбного супа?

— Ты не поверишь, но мне не нравится, когда меня оскорбляют при всех и незаслуженно. Другое дело, что я не пошел бы мстить, но это не означает мое безразличное отношение.

— Не говори Мэлу, а то он будет разочарован до глубины души, ведь ты единственный, в кого в нашей компании он еще верит.

— Не смешно.

* * *

— Ты будешь смеяться даже через боль, — пообещал Реб, довольно скалясь, когда Лен на следующий день потребовал у дракона подробности результатов их маленькой мести. Какой? Той самой, с письмом, которое много где бывающий дракон продиктовал лису, совершенно неприличного содержание, позволяющее уличить Нелана Шола в посещении встреч членов клуба «Острых шипов», собрания любителей не совсем обычных постельных предпочтений, а именно, с уклоном в боль и подчинение. Да, и такое есть в Рестании, спасибо Ребу за просвещение. — Котик стал главной новостью этой недели. Только ленивый не обсуждает роковое письмецо и тихий омут некоего оборотня.

— Какой там тихий? — фыркнул Лен. — Этот кошара вопит, как дюжина демонов.

— Теперь не вопит, — мстительно усмехнулся Реб. — Ему не сладко приходится, куда бы не пошел, везде травят. Мальчишка оказался слабаком, забился в угол, носа не выкажет, все за спиной друга прячется.

— Ну не все же такие, как мы — сильные и смелые, — с пафосом произнес лис и заржал на пару с драконом.

С каждым днем ему становилось все лучше и лучше. К концу недели Алисия, как и обещала, наконец выпустила его. Раны зажили, боли прошли и теперь лишь два едва заметных шрама напоминали о неудачном падении. А еще постоянно мелькавшая на горизонте эльфийка и чувство опасности, поселившейся где-то в районе живота, свернувшейся тугим узлом и обещавшей большие, очень большие неприятности.

Глава 9. Власть страха

Солнечные лучи косо падали на белокаменный пол, оставляя в тени большую часть часовни. Маленькая комнатка, в которой сейчас преклонил колени Мэл, имела лишь небольшой алтарь и потертое знамя Ордена. Как писал первый паладин и основатель их учения, лорд Шелиас де Лантар, суть служения Свету сводится не к истреблению порождений Тьмы, а к рождению в собственной душе чистого огня, способного узреть и победить скверну, где бы она не была. Все члены Ордена истово следовали словам Верховного паладина, поэтому послушников в первую очередь не обучали, а просвещали.

Сложив молитвенно руки, Мэл уже который час стоял на холодном каменном полу, но так и не смог почувствовать Свет, лишь боль в коленях и голод. Он постарался отогнать столь низменные чувства и сосредоточиться на главном. Не получалось. Наставники уверяли, что силу Света видят немногие, а чувствуют — единицы из послушников. Лишь когда длань Верховного паладина касается плеча новообращенного воина Света, тот начинает понимать. Но Мэл все равно расстраивался, когда многочасовые молитвы не приносили никакого результата.

— Это тренировка вашего тела и разума, в этом вся суть, — говорили наставники. И в любой другой день Мэл с ними соглашался, но не сегодня. Сегодня он всю молитву не мог сосредоточиться ни на чем, мысли его разлетались, как стая птиц, которую спугнул дворовый кот. Каждая минута тянулась вечность, а на душе было неспокойно. Только когда солнце село, а в открытое окошко под самым потолком стал проникать лунный свет, Мэл понял, что не давало ему покоя: он тревожился. О чем, он не мог сказать, но чувство тревоги столь сильно завладело им, что когда пришло время заканчивать молитву, он не смог встать из-за боли в окоченелом теле.

— По-видимому, ты сегодня смог продвинуться дальше по пути Света, — отстраненно заметил один из наставников.

— Вовсе нет, — смущенно возразил Мэл. Он бы никогда не осмелился перечить кому-либо из паладинов, но чувствовал несправедливость из-за незаслуженной похвалы. — Я был слишком поглощен переживаниями, чтобы сосредоточиться на молитве.

Наставник удивил его: вместо отповеди он улыбнулся.

— Ты ведь не думаешь, Рэмэл, что Свет всегда является нам в своем истинном обличье? Иногда, это лишь дуновение ветра, предвещающего беду.

Мэл склонил голову, принимая слова наставника:

— Благодарю за мудрость, лорд де Тиаль.

— Не стоит, это опыт, — тепло улыбнулся паладин.

* * *

— Да, ты представляешь? Она так и сказала, — интересно, они знают, что слух ликана-полуэльфа очень острый и обычный шепот здесь не поможет? Дель делал вид, что не слышит тихие разговоры за спиной, помогая Фейре с приготовлением шоколадного торта. Дриада давно уже привыкла к болтливости своих помощниц и разносчиц, к тому же и слух у нее был намного более слабый, поэтому она работала как ни в чем не бывало, а Делю приходилось терпеть эти противные перешептывания за спиной, а потом — косые опасливые взгляды.

— А она-то откуда знает?

— У нее братья совсем рядом с местом убийства живут.

— И что, правда, убили?

— Да, всех троих. Растерзали, опознать нечего было.

— И все — один ликан?

— Ты представляешь? Они даже видели его!

— Ох! — противень с готовыми формочками пирожных с громким треском накренился, грозя уничтожить творение поваров. Фейра кинула грозный взгляд на девушек, и те тут же принялись изображать бурную деятельность только для того, чтобы через секунду, когда дриада отвернулась, продолжить прерванный обмен жуткими сплетнями. А Дель даже не мог внутренне их осудить, прекрасно понимая, что они правы пусть не в мелочах, но в сути. Ликан — это чудовище, от которого лучше держаться подальше.

— Да, видели этого монстра.

— Ужас, девочки, и правда ликан? Здоровый?

— Здоровый, весь в крови, а глаза красным горят, как фонари.

Дель готов был поклясться, что глаза у ликанов даже в их волчьем обличье самые обычные, серые. Возможно, отдают жутью — последствия их звериной сущностью, — но точно не пылают, как у дроу. К счастью, слуховую пытку прервали, и Дель не узнал новых подробностей о своей расе и не успел вновь окунуться в пучину самотерзаний. Двери кухни распахнулись, и на пороге появился сияющий, как шпили Академии, Лен.

— О, рыжий, наконец-то! — Фейра даже оторвалась от плиты, куда только что поставила печься шоколадный торт. Кучка из трех девочек-помощниц также развернулись и радостно заулыбались:

— Привет, Лен! — хором возвестили они, стреляя глазками. Для Деля всегда оставалось загадкой, почему Лен пользовался не меньшей популярностью среди слабого пола, чем Ребор. Все же одно дело высокий широкоплечий дракон с пронзительно огненным взглядом и аурой загадочности незаконнорожденного принца, и другое — тощий невысокий остроносый оборотень. Дель однажды не выдержал и обмолвился об этом при Ребе, тот долго хохотал, а потом ответил, что хорошие девочки (коих большинство) любят плохих мальчиков и внешность тут ни при чем. А когда ликан заметил, что их-то лис не плохой, дракон рассмеялся еще раз.

— Он — вор, воспитанник улицы. И хоть три тысячи раз оставь он все в прошлом, суть не изменится. А девушки чувствуют это. Он порочный, наглый и веселый, когда ему это нужно. Прибавь его стремление к лидерству — и соблазнительная приманка готова.

— Он не один такой, многие выросли на улицах Рестании, — возразил Дель.

— Но Лен — один из немногих, кто смог подняться, — веско уронил Реб. — Он плохой парень, который выглядит, как хороший, — и усмехнулся, словно понимал что-то очевидное, но недоступное ликану. Как бы последний не желал опровергнуть слова первого, он не мог, наблюдая за тем, как одной улыбки рыжего плута хватает, чтобы встречные девушки, разносчицы в барах, лоточницы, однокурсницы — все они начинали улыбаться в ответ, опуская ресницы и провожая лиса томными взглядами. Не прилагая никаких усилий и не стремясь к этому (в отличие от Реба), Лен ухитрялся расположить к себе все женское окружение, где бы он ни находился. Даже в Академии его не любили исключительно парни, с которыми лис постоянно сцеплялся — Сатиэль был первым, но далеко не единственным, — а вот студентки были вовсе не против пообщаться с «тем рыжим и смешливым оборотнем». Даже многие знатные девицы смотрели на него с интересом, даром что они его никогда не привлекали. Но факт оставался фактом, а Дель так и не смог найти подходящего и разумного (не драконьевского) объяснения происходящего и каждый раз продолжал тихо изумляться. Как сейчас: стоило только Лену войти, как обстановка изменилась разительно, хотя ничего по сути своей не поменялось. Та же Фейра у плиты, те же девочки на разносе и подхвате, те же пироги и разговоры. Но нет, через пять минут лис с одной из девушек бегал по залу, периодически залетая на кухню, чтобы обменяться парой шуток с оставшимися девчонками и забрать очередной заказ. К концу дня, когда посетителей стало совсем мало, Лен практически не покидал кухню, одновременно отвечая на требовательные вопросы Фейры о самочувствии и долгом отсутствии и развлекая своих прекрасных коллег свежими студенческим сплетнями совершенно невинного содержания. Разговоры об опасных чудовищах, бродящих по ночным улицам Рестании, были забыты, а Дель смог с головой погрузиться в свое любимое занятие — готовку. Лишь когда они с Леном шли домой по сырым и одиноким улицам ночной Рестании, он вспомнил о разговоре разносчиц.