Владыка кошмара (СИ) - "Swfan"

— Ах… Стойте… — вдруг затараторил один из морских пехотинцев. — Господин Фридрих не умеет плавать!

Я прислушался.

Действительно, звук был такой, как будто кто-то захлёбывается.

— А ты умеешь?

— Ну да… Ах, стойте…

— Тогда помоги скорей господину Фридриху.

После этого морские пехотинцы в спешном порядке присоединились к своему лейтенанту. Некоторое время я стоял на краю мачты и наблюдал за тем, как они барахтаются посреди моря; затем, убедившись, что мужчины подобрали старика, лицо которого к этому времени сделалось совершенно синим, и стали удаляться по направлению к своему неподвижному кораблю, потёр руки.

Вот и всё. Одной проблемой меньше… Или вернее будет сказать больше, но по крайне мере не в ближайшей перспективе.

Обернувшись, я увидел, что матросы Тиберий смотрят на меня растерянными глазами.

— Чего стоим? — спросил я спокойным голосом. — За работу.

Мужчины постояли ещё некоторое время, потупили взор, а затем резко, в какой-то детской спешке бросились исполнять свои обязанности.

После я велел связаться с фрегатом и потребовать, чтобы с последнего нам передами припасы и пушки, а сам направился в свою каюту. В коридоре за мной увязался Дэвид. Лицо его было взволнованным.

— Ваше благородие, — спросил он. — А что… Если позволите, что случилось с капитаном Рошелем? Ваш план прова… В смысле, не очень хорошо сработал?..

— Капитан Рошель в моей каюте.

— Вот как… — выдохнул Дэвид. В его голосе звучало облегчение. — Вы намереваетесь потребовать за него выкуп?.. Это несколько опасно, ваше благородие, но если он действительно представитель семейства Монет, тогда…

На этих словах Дэвид резко замолчал. Я открыл дверь своей каюты, подвинул собственное огромное тело и вошёл, открывая ему вид на Рошеля, который лежал против стола. Дэвид опустил голову, разглядывая тело капитана и чёрную дырку у него в голове, покрытую свернувшейся кровью.

— Это не я сделал.

— …

— Правда.

— . . .

— Кстати, как думаешь, сколько можно выручить за тело?..

…

…

…

В итоге тело Рошеля принесло нам великое множество проблем; на корабле едва ли найдётся подходящее место для хранения мертвеца, а просто бросить его в трюм или на палубу мы не могли.

Это было негигиенично.

В итоге по моему приказу его засунули в бочку, закупорили, замаслили, а затем поместили в одну из великого множество свободных кают Тиберия. Последний в своё время был пассажирским судном, так что их у него было более чем достаточно.

Впрочем, даже после этого несколько матросов попросили перебраться в другой крыло, ибо уже через пару дней стали улавливать странный запашок.

Вполне может быть, что ещё через неделю запах распространился бы на добрую четверть корабля, если бы вскоре на горизонте не замаячила твёрдая земля.

Ещё на рассвете мы заметили, что море было необыкновенно оживлённым; один за другим нам встретились сразу три кораблями, и над некоторыми из них реяли чёрные флаги. А ещё через пару часов на западе протянулись зеленеющие горы и береговая линия, которая плавно превратилась в просторную бухту, занимавшую всё пространство от края до края горизонта.

Сотни кораблей всех видов и размеров стояли на якоре, спускали лодочки, поднимали и опускали паруса; перед ними находился необычайно оживлённый порт. Матросы и рабочие, одетые в разномастные, иной раз даже пёстрые наряды, грузили, выгружали, кричали, шептались или молча сидели на ромовых бочках и ящиках с пушечными ядрами и курили трубки.

Мы прибыли на границу четвёртого моря — архипелаг Зубастой Короны. А если быть конкретней, — Дэвид сверился с картой, — на пятый зубец, где располагался вольный город Семпере. Одно из немногих действительно свободных мест в так называемой обитатели свободных душ, ибо все прочие зубья и города в большинстве своём были заняты всевозможными пиратскими фракциями либо принадлежали властным морским лордам, которые занимали первые строчки в списке «Истинных повелителей моря», одним из которых мечтал сделаться сам Натаниэль.

И мечта это была весьма отдалённой. Каждый такой повелитель располагал целой флотилией, в то время как у сына семейства Фердинанд был единственный корабль, причём настолько нелепый, что, когда мы шли в порт, многие пираты стали скалить золотые зубы, а человек, который отправился встретить нас и взять положенный налог, — потому что разумеется даже в «обители свободных душ» собирались налоги, — усмехнулся и спросил, правда ли мы пираты, а не торговое судно, не, как он выразился, дамочка, которая состригла волосы и нацепила повязку, но забыла снять платье, прежде чем заявиться в кабак?..

Я оставил его замечание без комментариев.

Наконец мои матросы отправились в ближайший бар; я приказал Дэвиду заняться вопросом снабжения, а сам поднялся на Тиберий. Стоило мне вернуться в свою каюту, как я свалился на стул, который тотчас издал отчаянный скрип, и стал потирать свои слипающиеся глаза.

На протяжении последних нескольких дней мне всё сложнее было оставаться в сознании; у меня оставалось совсем немного времени, прежде чем мне придётся покинуть Натаниэля и вернуться в дом на берегу. Перед этим, однако, мне следовало сделать ещё несколько важных приготовлений.

В первую очередь я достал из тайника стеклянную сферу и поставил на стол; изначально я не собирался превращаться её в сокровище сновидения, ибо она могла пригодиться самому Натаниэля, — это был его единственный козырь, — однако затем я понял, что даже если сделаю её «моей», как выражался мой предшественник, сфера вовсе не обязательно сразу исчезнет.

В своё время, когда я впервые пометил своим туманом компас, последний никуда не испарился, и лишь когда я сосредоточился и призвал его, он оказался у меня в руках. Соответственно, если я не буду призывать стеклянную сферу, Натаниэль её не потеряет. Зачем же мне в таком случае делать её своей, если я не собираюсь ей пользоваться?

Очень просто.

Чтобы не потерять.

Я всё ещё боялся опасался оставлять Натаниэля на собственное попечительство, и поэтому решил таким образом застраховаться… К тому же вполне может быть, что мне придётся использовать сокровище. Я не собирался этого делать, но если потребует ситуация — пусть.

Впрочем, это не значит, что я собирался совсем забросить Натаниэля; его положение было чрезвычайно невыгодным, особенно теперь, и всё же у него была команда, корабль… Дэвид, который был неплохим помощником капитана… Я оставил свою метку на берегу, чтобы, если потребуется, найти себе другого носителя, но если Тиберий не будет покоиться на дне морском к моему следующему визиту, я был совсем не против снова подсобить его команде…

Отсюда и второй этап моего подготовительного плана.

Пометив сокровища, я откинулся на спинку стула, закрыл глаза, сосредоточился и попытался нащупать в своём сознании отголоски «иного меня» — сонное дыхание чужеродной души.

Опыт, проведённый в теле младенца, показал мне, что, хотя носитель и спит, когда я подчиняю себе его тело, его дрёму нельзя назвать совершенной; иной раз его чувства и мысли влияют на моё поведение.

И вот я подумал: а возможно ли мне с ним связаться? И поговорить?

Сейчас узнаем…

Сперва я не чувствовал ничего необычного. Просто видел темноту, которая обыкновенно возникает перед закрытыми глазами. Затем, постепенно, моё сознание как будто стало становиться легче; незримая сила подхватывала его и уносила за собой. Я попытался направить её, ориентируясь на проблески тех чувств, которые казались моими и в то же время чужеродными.

Наконец, постепенно, они стали обретать очертания; передо мной нарисовался прозрачный фантом. Это был Натаниэль. Ещё через несколько секунд его глаза приоткрылись, в них появился потерянный блеск, на смену которому немедленно пришло испуганное выражения.

— Где… где я? — спросил Натаниэль, быстро оглядываясь по сторонам. Он стоял в пространстве кромешной черноты.