Рената Еремеева - Когда Хранитель слеп (СИ)
– Ах, бедный Фэл… Как он одинок… Что он теперь будет делать? Наверное, как всегда пойдет в Падшую обитель и будет там самозабвенно предаваться грехопадению… – Элерана наигранно поежилась, изображая гадливость. – Э, нет! Нашему красавчику такие развлечения больше не по вкусу. Он вернется в свой огромный пустой дом, и будет молча страдать в своих темных покоях, ведь у него теперь любовь, и сердце его разбито во веки веков…
Фэл обернулся.
– Увы и ах! Вопреки моим стараниям затянуть тебя в бронированные латы темного рыцаря, – упрекнула его госпожа, – эта наивная ведьмочка таки растопила лед твоего сердца…
– Ты ошибаешься, – холодно возразил Фэл, с отвращением отводя от нее глаза.
– Врешь, – ласково проворковала Элерана. – Как ты струхнул за нее в ритуальном зале! Ты ведь всерьез испугался, что эльфиня поранит ее ножом! О, да, конечно, она нужна нам живой, а не мертвой! Но ведь не за дело ты опасался! Твой страх был особенным. Даже не возражай мне! Ее убийство для тебя не прошло бы бесследно, как тысячи других кровопролитий. О бедный, бедный Фэл, как ты несчастен, как одинок в этом мире! Не с кем словом перемолвиться! «Безнадежные» – те, как ходячие трупы... От «потерянных» тоже нет проку… Какая от них поддержка? Они сами только того и ждут, чтобы кто-то пролил свет в их изболевшиеся души... Посмотри на себя! В кого ты превратился? Слабак! Пускаешь слюни на девчонку, пересматриваешь свои пути-дороги, и все думаешь, думаешь без конца: «А что, если...». Лишенный памяти ты мне больше нравился. Ты никогда не колебался.
– Зато ты не знаешь сомнений! Ты себя всегда считаешь правым! – Фэл с презрительной усмешкой посмотрел Хартс в глаза. – Разве все, что ты делаешь, не ради любви? Разве не ради любви ты превратил эту страну в дьявольское логово и убил сотни тысяч безвинных электов? Ты же кем угодно жертвуешь, только не собой!
– А то, что я распрощался со своим телом, это разве не жертва?! – высоким голосом, срывающимся от жалости к себе, произнесла синекожая госпожа. – Таким она меня никогда не примет! Но я всю планету положу к ее ногам, если она того захочет! Я от всего отказался, я вне милости у Северины, моя жизнь под угрозой. Я, бывший подданный Ксенона, теперь я никто. Разве этого мало?!
– Ха-ха-ха! – Фалькон торжествующе усмехнулся. – Как легко тебя вывести из равновесия! Стоит только задеть за живое, так ты теряешь контроль над собой... И у тебя, как ни странно, оказывается, тоже есть чувства?! И тебе больно, да?! И поэтому ты хочешь заставить весь мир корчиться от мук и страданий! Так, где же она – твоя любовь? Ее давно уже нет! Она превратилась в клокочущую злобой ненависть!
– Ты становишься опасен, – леденящим тоном изрекла Хартс. – Я вижу, что внутри ты уже готов переродиться и начать светлую жизнь. Поэтому, чтобы предупредить всякого рода самодеятельность с твоей стороны, я должна предупредить тебя, что там вам придется все сделать правильно. Там любой неверный шаг будет стоит вам жизни. Ну а, если ты попытаешься помешать мне до того, как твои друзья прыгнут в мою ловушку, я убью и тебя, и твою подружку, и мышь, и всех остальных. Такая же участь вас ожидает, если вы вернетесь, не разбив второго бериалла. Помни об этом.
6
Тайфун, запряженный паланкином с пассажирами, плавно пролетел над пропастью и приземлился на краю обрыва.
Майя, сойдя на землю, с любопытством глянула вниз: там, в глубине провала, по широкому каменистому ложу протекал едва различимый с высоты полувысохший ручей.
– Кстати, Майя, именно здесь, в этом русле, протекала когда-то река жизни, что спускалась с владений Хранителя Душ, – пояснил Фатэн, а затем, он вернулся к упряжке, вынес Флер, и, вручая ее Грею, сказал:
– Вы, ребята, извините. Но мы с вами дальше не пойдем. Мы здесь нужны. Без нас Долина Отчаянья станет Долиной Смерти, трактир останется без провианта, и Арун – единственный зеленый островок Дрэймора – останется беззащитен перед лицом зла. Если мы с Мариэль погибнем, здесь останутся только несколько вершителей, вряд ли они без нас справятся. Надеюсь, вы понимаете, что я пекусь не о собственной шкуре.
– Да, конечно, вам необходимо вернуться, – почти хором сказали Майя и Грей.
– Вы и так нам очень помогли, – добавила ведьма.
– Спасибо, что спасли Грея, – без энтузиазма поблагодарила Моран.
– Желаю вам вернуться живыми, даже если ничего не получится. Пойдем, Мариэль.
Та сердечно обняла всех ребят по очереди. Дракон взмыл в бездну свинцово-багрового неба.
– Кажется, наши испытания только начинаются, – ведьма зябко поежилась.
Моран критически осматривала обстановку. Блуждать в поисках верного пути, по всей видимости, им не придется: с одной стороны, – крутой обрыв, с другой, – дыбящаяся гора.
– Я думаю, нам туда. – Грей показал на остророгие скалы, стеной закрывавшие горизонт.
В ответ Майя тяжко вздохнула. Понятно, что туда. Другой дороги нет. Только наверх, к этому скалистому гребню, по громоздким каменным глыбам, поросшим редкими пятнами лишайников. Что там ждет их, на самом верху?
Особого рвения штурмовать эти нагромождения скал ни у кого не было, поэтому компания стояла в нерешительности, каждый думал о том, что, возможно, обратного пути уже не будет. Предчувствие того, что произойдет что-то страшное, не покидало их.
– Ты уже здоров, так что тебе придется носить ее, пока к ней сознание не вернется, – сказала Моран брату, указав на Флер.
Эльфиня, лежа на сером камне, ногтями ковыряла бархатистые лепестки разноцветных лишайников – зеленоватых, сиреневых, белых. Полуволк послушно взвалил ее на спину.
– В последнее время мне везет на хорошеньких девушек без сознания, – улыбнулся он Майе и легко перепрыгнул с одной глыбы на другую, затем на третью и четвертую, преодолевая высоту не вверх по вертикали, а поступенчато, наискосок…
За ним Майя, как горная козочка, перемахнула со скалы на другую, а девушка со стальным характером замкнула цепочку. Глаза их с опаской поглядывали на вздымающиеся перед ними кручи, а шесть пар молодых ног, скачками поднимаясь все выше и выше, вскоре стояли на вершине горы.
Из-за кряжа глубоко прорезанных скал, напоминающих гигантский гребень, исходило тусклое синее свечение. Майя первой протиснулась в щель между каменными зубьями и замерла, ошеломленно разглядывая сверкающую громаду, представшую ее взору.
Остроконечный шпиль уходил высоко в небо, так, что конца его не было видно. Он был выточен из какого-то светлого почти прозрачного камня, от которого исходило голубоватое сияние, пробивающееся сквозь вечные сумерки и видное издалека. Воздух был легок и наполнен еле ощутимой вибрацией. Все вокруг было пронизано ощущением чего-то могучего, сверхъестественного...
– Вот это да… – зачарованно сказала Майя.
– Похоже, это и есть Храм Душ, – прошептал Грей, становясь рядом.
Фалькон сидел на корточках на вершине утеса и наблюдал за ними. Рядом стояла Элерана Хартс, и на ее лице играла дьявольская усмешка.
– Ну вот, теперь оно здесь, мое орудие. Теперь я вне подозрений. Даже если Северина проснется, учуяв, что кто-то проник в лабиринт, то мы с Карой тут ни при чем. Давай, Фэл, твой выход.
Фалькон прянул вниз со скалы. Его верный спутник, Рагон, спланировал следом. Хартс прищурила черные глаза, и синеватые искорки вспыхнули в них…
Полуволк смежил веки, потягивая носом воздух.
– Я слышу рык… они уже близко…
Суровый и отрешенный вид его сестры уже выражал готовность к битве.
– Грей, – тихо позвала Майя, – это лишнее, открой глаза – их уже видно.
Морраки тучами спускались со скалистых круч, вылезали прямо из пропасти, цепляясь длинными когтями за камни, и, как муравьи, выползали из расщелин горы.
Грей потрясенно замер.
– Столько морраков. Они повсюду! Как тогда, помнишь?..
Глава VII. Из жизни двух полуволков
1
Электы не успевали покинуть страну. Плотные переплетения ветвей неизвестного ядовитого растения с вихреобразной быстротой разрастаясь, оплетали Гринтайл по всей границе, образуя мощное непроходимое заграждение. Морраки шныряли повсюду, лязгая зубами и хищно сверкая зелеными глазами.
Все полуволки Гаварны оставили свои дома и бежали к окраине Враны, куда стекались и остальные жители столицы. Плотно примкнув друг к другу, они, как гигантская гусеница, перемещались по узким улочкам. Мужчины держались с краю, защищая женщин и детей, и отбивались от свор свирепых морраков. Груды истерзанных трупов, заливая мостовую кровью, ввергали в ужас жителей священной страны.
