Раймонд Фэйст - Предательство в Крондоре
Локлир взмахом руки приказал сержанту следовать за ним и, нагнав Гората, поехал рядом, не обращая внимания на непогоду.
1
Противостояние
Дрова в костре потрескивали.
Оуин Белефот сидел один перед огнем, размышляя о собственной ничтожности. Младший сын барона Тимонса, сейчас он находился вдали от дома, но желал бы оказаться еще дальше. Лицо его выражало полное уныние.
Ночь была холодной, а еда скудной. Это особенно остро ощущалось потому, что он недавно покинул уютный дом своей тети в Вабоне. Он гостил у родственников, которых не волновала его размолвка с отцом, и за неделю пребывания в их доме вновь вспомнил, что такое семейная жизнь: дружба братьев и сестер, тепло ночи, проведенной у домашнего очага, разговоры с матерью и даже споры с отцом.
— Отец, — пробормотал Оуин. Прошло меньше двух лет с тех пор, как молодой человек бросил вызов родителю и отправился в Звездную Пристань — на остров магов, расположенный на южных окраинах Королевства. Отец запретил ему изучать магию, требуя, чтобы Оуин стал священником одного из довольно известных орденов. В конце концов, утверждал глава семьи, они тоже занимаются магией.
Оуин вздохнул и поплотнее закутался в плащ. Уезжая, он был уверен, что однажды вернется домой знаменитым магом, возможно даже доверенным лицом самого великого Пага, который создал Академию в Звездной Пристани. Вместо этого он обнаружил, что не слишком-то подходит для учебы. Его раздражало, что Академия становилась все более политизированной. Вокруг то одного, то другого учителя возникали студенческие группы, которые пытались превратить изучение магии в очередную религию. Кроме того, теперь он понял, что в лучшем случае может стать лишь посредственным магом и вряд ли когда-нибудь достигнет большего. Неважно, как сильно он хотел научиться магии, — у него не было к этому способностей.
Промучившись в Академии чуть больше года, Оуин оставил Звездную Пристань, признавшись себе, что допустил ошибку. Однако ему пока недоставало решимости и мужества признаться в этом отцу, вот почему он решил сначала навестить родственников в отдаленной провинции Вабона и набраться смелости и лишь затем вернуться на Восток и встретиться с родителями.
Шелест в кустах заставил Оуина схватить тяжелый деревянный посох и вскочить на ноги. Он не очень умело обращался с оружием, с детства пренебрегая этой частью образования, но вполне мог защитить себя с помощью своего посоха.
— Кто здесь? — решительно спросил юноша.
Откуда-то из темноты донесся голос:
— Привет вам! Мы идем к вашему лагерю.
Оуин слегка расслабился, потому что бандиты не стали бы предупреждать о своем посещении. Кроме того, нападать на него вряд ли кому-нибудь бы захотелось: он выглядел в эти дни почти оборванцем. Однако нужно всегда быть начеку.
Из темноты появились две фигуры — одна ростом примерно с Оуина, вторая на голову выше. Оба незнакомца были закутаны в плотные плащи; тот, что пониже, прихрамывал.
Хромавший человек бросил взгляд через плечо, как будто за ним шел кто-то еще, потом спросил:
— Ты кто?
— Я? — удивился Оуин. — А сам-то ты кто?
Откинув капюшон, незнакомец представился:
— Я Локлир, сквайр принца Аруты.
Оуин слегка поклонился:
— Сэр, я Оуин, сын барона Белефота.
— Из Тимонса, да, я знаю твоего отца, — Локлир уселся на корточки у костра и протянул руки к огню, чтобы согреться. Он взглянул снизу вверх на Оуина:
— Далековато от дома ты забрался.
— Гостил у своей тети в Вабоне, — вежливо объяснил светловолосый молодой человек. — Теперь возвращаюсь домой.
— Неблизкий путь, — пробормотал второй путник, закутанный в плащ.
— Я собирался дойти до Крондора, потом присоединиться к каравану, направляющемуся в Саладор. А там сесть на корабль до Тимонса.
— Ну ладно, думаю, никому не будет хуже, если мы вместе дойдем до Ламута, — Локлир вдруг тяжело опустился на землю. Его плащ распахнулся, и Оуин увидел на одежде кровь.
— Ты ранен! — воскликнул он.
— Слегка, — пробормотал Локлир.
— Что случилось?
— На нас напали в нескольких милях севернее отсюда.
Оуин принялся рыться в своей дорожной сумке.
— У меня тут есть кое-что. Снимай свою тунику!
Пока Локлир раздевался, Оуин извлек из сумки бинты и порошок.
— Тетя настояла, чтобы я взял это с собой — на всякий случай. Я думал, это глупая причуда старушки, а вот смотри-ка, пригодилось.
Локлир терпеливо ждал, пока юноша промоет глубокую, почти до ребер, рану, явно нанесенную мечом. Он лишь поморщился, когда ее присыпали порошком.
— Твой друг не очень-то разговорчив, — отметил Оуин, бинтуя грудь сквайра.
— Я ему не друг, — буркнул высокий незнакомец и протянул руки так, чтобы стали видны кандалы. — Я его пленник.
— И что он сделал? — Оуин попытался рассмотреть лицо говорящего в глубине капюшона.
— Ничего, если не считать того, что родился не по ту сторону гор, — объяснил Локлир.
Откинув капюшон, Горат одарил Оуина недоброй улыбкой.
— Боже! — воскликнул юноша. — Да он из Братства Темной Тропы!
— Я моррел, — поправил его Горат с едва уловимой горькой иронией в голосе. — «Темный эльф» на твоем языке, человек. По крайней мере, наши родственники в Эльвандаре сделали все, чтобы вы считали нас такими.
Локлир вздрогнул, когда Оуин стал наносить на рану бальзам своей тетушки.
— Почти две сотни лет вражды и войн позволили нам сформировать собственное мнение, Горат.
— Вы, люди, мало что понимаете.
— Возможно, — ответил Локлир. — Я никуда сейчас не спешу, так что просвети меня.
Горат какое-то время в раздумье смотрел на молодого сквайра.
— Те, кого вы называете «эльфами», и мы — родня по крови, но живем по-разному. Мы стали первой смертной расой после великих драконов и Древнейших.
Оуин посмотрел на Гората с любопытством, в то время как Локлир лишь проронил сквозь стиснутые зубы:
— Поживей, парень!
— А кто такие Древнейшие? — шепотом спросил Оуин.
— Повелители драконов, — объяснил Локлир.
— Владыки силы, валкеру, — добавил Горат. — Покинув этот мир, они вручили нам наши судьбы и назвали нас свободными людьми.
— Я слышал эту историю, — сказал Локлир.
— Это не просто история, человек. Так моему народу был дарован здешний мир. Потом появились вы, люди, и гномы и другие. Это наш мир, а вы его у нас украли.
— Я не богослов, — заметил дворянин, — и недостаточно хорошо знаю историю, но мне кажется, что бы ни послужило причиной нашего появления в этом мире, мы — здесь, и нам некуда больше идти. Если ваши сородичи-эльфы смогли с этим примириться, то почему вы не можете?
