Михаил Ротарь - Три закона Дамиано
Я расхохотался:
– И до Москвы дошло! Раньше такое писали только в провинции. Я потом тебе объясню.
Минуту Иван думал, стоя на месте. Потом он стал так смеяться, что мне даже стало боязно, не хватит ли его корочун.
– Это особая тема. У нас есть даже особый «туалетный фольклор». В таких местах люди со скуки иногда начинают проявлять свой нереализованный литературный талант. Один из шедевров ты видел. Представляшь себе археолога, который найдет через пятьсот лет деревянную доску, на которой жирно написано: «Уважаемые фараоны! Спихивайте ваши пирамиды в центр окружности»? Какие он из этого выводы сделает? В двадцать первом веке, оказывается, жили фараоны, которые строили пирамиды даже в Восточной Европе. И зачем-то передвигали их в центр, предположительно, «гелиоцентрических» колец. А это доказывает приверженность их цивилизации «Птолемеевской теории строения Вселенной!» А это просто уборщица тетя Маша написала посетителям, чтобы они аккуратнее усаживались на толчке!
С этими разговорами мы вышли с территории вокзала.
– А теперь куда? В гостиницу или перекусить? – спросил я его уже на площади.
– Ты у нас старший, тебе и решать.
К нам сразу подбежали два таксиста. Иван посмотрел на меня вопросительно.
– В метро!
Он попытался пройти мимо турникета, но его сразу шарахнуло по бедрам, и мне пришлось вызволять его и показывать, куда надо вставлять билет.
В гостинице на «reception» я спросил дежурную:
– А у вас нет в гостинице футбольных болельщиков?
– Нет!
– А проституток, досаждающих вечером клиентам?
– Нет! Мы уважаемое заведение, и вся эта грязь у нас отсутствует!
– А нет ли у вас свингеров?
– Упаси боже!
– Тогда мы переедем в другой отель. У вас нам будет скучно. Ни выпить с народом, ни как следует отдохнуть!
Девушка покраснела, у нее появилась слеза на щеке.
– Ладно-ладно. Я пошутил. Только надеюсь, нашим соседом по этажу не будет Мадонна.
– Нет, сегодня она у нас не останавливается.
– Тогда отлично. Песни у нее еще ничего, но когда она начинает разглагольствовать про Каббалу, мне безумно хочется спать.
Теперь появилась слеза на другой щеке.
Я понял, что немного перестарался, и мне стало жаль бедную дежурную.
– Простите еще раз. За неудачную шутку Иван Грозный сына убил.
– В нашем заведении это недопустимо, даже Иванам Грозным!
Мы оба устали. Я предложил ему лечь поспать, так как у меня было еще одно дело.
Внутри на ручке двери висел жетон. Иван с интересом стал разглядывать его.
Я пояснил:
– Если вывесить: «Не беспокоить!», то уборщица будет знать, что здесь спят, и уберет позже. Только вывешивать это надо снаружи. Одна постоялица увидела такую табличку и подумала, что это относится к ней, поэтому не выходила из своего номера трое суток, пока не прикончила все запасы пищи. Потом все-таки стала стучаться в двери с просьбой выпустить ее на волю.
Я заметил, что многие моменты цивилизованной жизни ему непонятны. Впрочем, если безвылазно сидеть в своей деревне, то многое можно пропустить. Итальянские мальчики живут с мамой и папой до возраста Христа. А девочки к этому времени убегают к любовникам или мужьям.
С душем, я надеюсь, он справится.
Камера хранения на одном из вокзалов. Я вставил жетон в ячейку и набрал код, который мне прислал Дамиано. Дверца открылась, и я увидел там сумку. Не вытаскивая ее оттуда, я осторожно расстегнул молнию и достал «это». Работать надо было тихо и незаметно.
Это только сказки для легковерных зрителей, что такой аппарат имеет дисплей, на котором отсчитывается «countdown». Положительный герой фильма, повар, спецагент или бизнесмен, всегда знает, как его выключить, какой провод резать. И отключает он все это за две-три секунды до взрыва. Надо же tпощекотать нервы зрителей.
При таких темпах дебилизации зрителям скоро будут показывать в кино бомбы, которые будут громко объявлять: «До взрыва осталось семь минут пятнадцать секунд. Можете успеть выпить чашечку кофе или стакан виски. Помните, что алкоголь вредит Вашему здоровью!» Настоящие же аппараты показывают время только в момент запуска, или совсем ничего не показывают.
Пластид. Похож на большой кусок мыла. Но если он взорвется, то баня будет кровавой.
В правом нижнем углу я нашел две маленькие кнопки. Я нажал их. «Только одновременно! И крепко держать две секунды!» На аппарате вспыхнул маленький экранчик, на котором появились цифры: 6:17. Я нажал левую. 7:17. Нет, значит, не туда! Теперь правую: 6:17, 5:17, 4:17. Мне сказано: 1-17. Наконец-то! Я отпустил кнопку, и дисплей через пять секунд погас. Я сунул механизм назад, застегнул молнию и протер сумку носовым платком, стирая отпечатки. Затем закрыл дверцу ячейки и направился к выходу. Заплатив за дальнейшее хранение, я стал насвистывать популярную нынче песенку и специально фальшивил. Камеры наблюдения, конечно, меня зафиксировали. Ленивый охранник на выходе посмотрел на меня подозрительно, но я предъявил ему билет на завтрашний рейс, и он продолжил читать свою прессу.
В метро по эскалатору я мчался пулей. Иван уже выспался. Видно, что он из деревни. Они не любят спать долго днем, особенно летом.
Гостиница с тремя звездочками, есть телевизор и интернет. Все путем. Щелкая кнопками на пульте, я нашел детский канал, и мы просмотрели там пять мультиков. Иван наслаждался ими, совсем как младенец. Хотя я опять удивился. Он не знал, как переключать каналы и менять громкость. Типичный ботаник! Впрочем, он очень быстро это освоил.
Мультики кончились, мы переключились на другой канал.. Там начались новости:
– Срочное сообщение. Полчаса назад на проспекте … взорвалась иномарка. В машине находился только водитель, который от полученных травм скончался на месте. Предположительно, машина направлялась в сторону Казанского вокзала. Наш корреспондент передает с места происшествия.
Корреспондент высморкался, прокашлялся и начал свой репортаж:
– Как сообщили компетентные органы, погибший – мужчина славянской национальности. Машина была угнана со двора из близлежащего района сегодня утром. Судя по тому, как разворотило машину, в ней находилось не менее пятисот граммов взрывчатки в тротиловом эквиваленте. Обстоятельства высняются. Погибший получил три смертельных осколка в живот и голову, и два в ноги, к счастью, неопасных.
«Не меньше пятисот, это точно, – подумал я. – Кто над нашим миролюбием посмеётся, тот кровавыми слезами и обольётся».
Этот славянин ехал в сторону вокзала. Собирался это оставить там или подложить в какой-нибудь поезд? Теперь уже неизвестно. Профинансировали его, наверное, неплохо. На том свете будет на что выпить с чертями.
