Ольга Малашкина - Три смерти и Даша (СИ)
— Нет, а что? — не понял Антон.
— Тень, говоришь? — насторожилась Дина.
— Это была грыза. Они за нами шпионят.
— Да, брось ты, — попытался успокоить подругу Антон. — Ночь на дворе. Что теперь — каждой тени пугаться?
— Да, что ты понимаешь в этом! — почти хором напустились на него девушки. — Ты не понимаешь, какая опасность нам всем угрожает!
Антон примолк, не зная даже, что им ответить. Парень ни одному слову не поверил. Но он старался принимать свою возлюбленную такой, какая она есть. Ему было даже интересно с ней. Она была очень необычной, но это его мало волновало. С обычными девушками у него почему‑то никогда не складывались отношения.
— Что‑то они разлетались в последнее время, — сказала Дина, закуривая новую сигарету.
— После тебя придется долго проветривать, — с невинной улыбкой произнес Антон.
— Ты сегодня заткнешься или нет! — рассвирепела в очередной раз девушка.
— Нет, — улыбнулся Антон. Ему нравилось ее злить.
Дина глубоко и шумно вздохнула и зло посмотрела на него. Теперь она точно знала, что нравится ему.
— Не ругайтесь, — вступила в разговор Лика. — Не понимаю, почему вы постоянно ссоритесь? Что до грыз, так я даже не знаю, что с ними делать. Их поведение меня пугает. Похоже, они нам угрожают.
— Действительно, похоже на то, — ответила Дина. — А как она выглядела?
— Да, как обычно: сгусток тьмы пролетел мимо нашего окна, ненадолго завис и полетел дальше. Видно, подслушивала. Хорошо, что мы не говорили ни о чем важном.
— А если бы говорили? Надо с ними что‑то делать, иначе житья от них не будет. Может, проведем ритуал изгнания?
— Можно. Я только подготовлюсь и обязательно проведем. Это нельзя так оставлять. На следующих же выходных пойдем в развалины.
Дина помрачнела: "Лик, я не сказала тебе — нас теперь не пускают в развалины. Там обосновалась секта."
— Какая секта? — не поняла Лика.
— Сатанисты.
— Сатанисты? — переспросил Антон: Я смотрю — у вас тут интересно.
— Не смешно! — огрызнулась Дина.
— Действительно — ничего смешного, — поддержала ее Лика: Они выгнали нас из места силы.
— Из какого места? — не понял Антон.
— Там — природный источник энергии, — ответила Лика.
— Так, они же нюхом чуют, что место хорошее. Их Кристина — очень сильный маг.
— Кто такая Кристина? — Антон пока мало кого знал в этом городе.
— Она возглавляет секту. С ней не договоришься — она думает только о себе и своих приспешниках.
— Как ты думаешь, не она ли помогла Лейле продать душу? — спросила Дина.
— А кто такая Лейла? И разве такое бывает? — Антон сегодня мало что понимал из разговора.
— Да, есть тут одна. Живет, кстати, недалеко. Безумно красивая и неадекватно самовлюбленная. А душу она продала не свою, а нерожденной сестренки. За такую красоту надо платить. И ее мать в свое время сделала то же самое, и, говорят, бабушка тоже.
— А, может, они просто красивые от природы? — не хотел верить услышанному Антон.
— Нет, это исключено, — Лика пристально на него посмотрела: К тому же — ты ее не знаешь…Если бы знал — поверил бы сразу.
— Да и Кристина никому не отказывает в такого рода помощи, — вмешалась Дина: А колдует она хорошо. Вон как Серафима к себе приворожила. Ни за что не поверю, что он ее любит. А что до Лейлы — тварь она последняя. Всегда нам мешала. И подругу свою против нас настроила.
— Не говори о ней, — глухим голосом произнесла Лика.
— Она отбила у меня парня, — ответила девушка на непонимающий взгляд Антона: И вообще — они друг друга стоят. Что она, что подружка ее. А еще я подозреваю, что это из‑за нее мне пришлось уехать. Я, конечно, никогда не опущусь до мести, но ее поступку нет прощения. Наверное, она боялась, что он ко мне вернется, вот и решила меня убрать с дороги. Хотя, я подозреваю, что у нее могли быть и другие мотивы…
После этих слов Дина отвела взгляд и заторопилась домой. Лика предложила проводить ее, но Дина, видя, что Антон не проявляет особого энтузиазма, отказалась.
Когда они выключили свет и легли спать, Лика снова увидела за окном сгусток тьмы. Антону она не сказала — побоялась, что он и на этот раз ее не поймет. Она успокоила сильно бьющееся от страха сердце, представила, что с ней сейчас не Антон, а ее возлюбленный и закрыла глаза. Антон почувствовал, что она всем телом вздрогнула, и обнял ее еще крепче.
Рома снова сидел в кабинете у Кати. Утро было наредкость спокойное и тихое (больных укололи совсем недавно), яркие солнечные лучи врывались через окна, лежали на полу и стенах.
— Что‑то ты ко мне зачастил. Мог бы и позвонить, — сказала Катя.
— А, может мне захотелось тебя увидеть, — ответил Рома и, заметив, как сразу после этих слов отдвинулась от него Катя, добавил: Хоть для разнообразия поговорить с нормальным человеком. Я просто хотел спросить — ты подала в розыск?
— Подала. С трудом взяли — видите ли, она не опасна. Для жизни‑то может и нет, а для рассудка…С ее‑то даром убеждения…Ленин чертов.
— Это она что ли — Ленин?
— Ну, не ты же и не я. Я же тебе рассказывала, как она тут все отделение баламутила.
— Рассказывала. Зато — она никого не убьет. А вот мой…С его бредом ревности — найдет себе бабу и…Бедная женщина.
— Да, бред ревности это страшно. У моего был тот же диагноз, — Катя вздохнула и потерла шрам.
— У твоего? А — а-а…Извини — сразу не понял.
— Ничего. А мою, наверное, трудно будет найти.
— Почему?
— Потому, что сразу не понятно, что она — наш клиент. Первое время она производит впечатление вполне нормальной. По ней и не скажешь, пока поближе не узнаешь.
— А так всегда и бывает. Слишком много людей с отклонениями в психике. Помнишь, что на этот счет говорил наш Сысойка?
— Сысойка?
— Ну, Сысоев — основы психиатрии у нас вел.
— Точно. А я совсем забыла. Старею, наверное.
— Так, вот, — он говорил.
— Помню — помню: одна из главных проблем психиатрии в том, что невозможно всех госпитализировать.
— Ты смотри — и правда помнишь. Мы еще в группе шутили, что если сделать, как он хочет, то придется создать специальную резервацию. Совсем небольшую. И поселить туда всех нормальных людей. Ведь их не так много, как считается официально.
— Что верно, то верно…А ты сам в каком бы лагере предпочел бы оказаться?
— Странный вопрос. Катюш, я же врач, я клятву давал. Конечно же — с ними, с моими. Кто же их будет успокаивать, как не я?
— Да, веселый бы вышел мир. Тут бы хоть с этими справиться. Знаешь, я так скучаю по Аграфене.
