Ольга Малашкина - Три смерти и Даша (СИ)
— По Аграфене?
— Ну, которая умерла недавно. Она была тут самая старшая, и ее почему‑то все слушались. Даже эту беглянку могла успокоить. А какие сказки рассказывала! Все отделение, причем — не только больные, сбегалось послушать. Я их все записала на диктофон и в книгу.
— В какую книгу?
— "Творчество душевнобольных". Ты разве такую не ведешь?
— Веду, — Рома застенчиво улыбнулся: Некоторые их работы граничат с гениальностью.
— Нет, это гениальность с ними граничит. Как бы гении от этого не открещивались, тут нет ничего стыдного, даже — наоборот.
— А что было у этой твоей…Пелагеи?
— Аграфены. Она из деревни. Да, галлюцинации начались на старости лет, да еще такие жуткие. Вот, родственники ее сюда и привезли. Она, кстати, с самого начала знала, что не выйдет от сюда. Была уверенна, что это бес ее морочит. Сколько я ее не пыталась убедить, что не все так страшно, и что с бесами ее галлюцинации не имеют ничего общего — все впустую. Зато, какой порядок был в отделении. Она была женщиной строгих правил и того же требовала от других. Ума не приложу, как ей это удавалось.
Тут их беседу прервал громкий крик и бессвязный лепет в ответ. Катя сначала вздрогнула, потом глубоко вздохнула и расправила плечи. Она встала: "Ладно, я побегу". "Счастливо", — ответил ей Рома.
Он проводил ее взглядом и улыбнулся. Сколько бы Катя не изображала из себя суперженщину, она была ранима и многого боялась. И Рому вдруг захлестнуло желание защитить ее. Защитить не только от чего‑то конкретного, но и от страхов и воспоминаний, мучавших ее и не отпускавших.
Он смутился этого вдруг возникшего желания, но подумал и понял, что смущаться нечего. Вполне естественное желание для молодого мужчины. Это он знал точно — слишком уж много доведенных до абсурда естественных и совершенно противоестественных желаний у молодых и не очень мужчин видел он сам.
Рома плохо помнил Катю в студенческие годы. Конечно, он обращал внимание на красивую и яркую девушку, но не придавал этому никакого значения. Точно так же он заглядывался на красивых женщин на улице. Она была на факультете настоящей звездой и имела множество поклонников. Рома был непохож на других и подобные девушки ему никогда не нравились. Да и пересекались они почему‑то редко, хотя жили в одном общежитии и училась она всего на курс старше.
Рома и сам не понимал, почему так расстроился, когда узнал, что Катя выходит замуж. Она вышла за перспективного и красивого, под стать ей одногруппника. Так ей с ее внешностью и репутацией и полагалось. Окончив университет, они уехали в родной город, и Рома больше года ничего о них не слышал и даже не заметил этого.
А когда он через год вернулся в родной город, Катя была уже другой — со шрамом на шее и потухшим взглядом. Ее мужа тогда уже не было в живых. У него оказалась сильнейшая аллергия на один из препаратов, о которой, разумеется, никто не знал, а когда узнали — было уже поздно. С тех пор Катя избегает
мужчин.
А Катя тем временем успокаивала разбушевавшуюся пациентку. Та утверждала, что ей не кажется, что она слышит голоса — она их слышит на самом деле. На том и порешили.
Потом Катя спросила у практикантки: "А с чего это она?"
— Да, я заполняла на нее карточку и спросила, когда ей начало казаться, что она слышит голоса? Тут она и завелась.
— Ничего страшного. Ты еще научишься задавать вопросы более корректно.
— А что я такого сказала?
— Понимаешь, это мы знаем, что ей кажется, а она эти голоса так или иначе слышит. Пусть даже внутри своей головы. Своим вопросом ты показала, что не веришь ей.
— Надо же, как все сложно.
— Ничего. Ты еще научишься правильно формулировать вопросы.
"Слушай, что вчера было", — сказала Лейла Даше, как только учительница литературы Мариванна начала объяснять очередной образ кого‑то там где‑то там.
— Слушаю, — Даше стало интересно. Они с подругой расставались так редко, что почти никакое событие не могло стать для них новостью.
— В общем, возвращаюсь я вчера домой. Вдруг слышу сзади шаги. Смотрю — это Пашка.
— Что он опять натворил? — перебила подругу Даша.
— Он? Да, ничего.
— Странно…И совсем на него не похоже.
— Слушай дальше. Вдруг откуда‑то появляется огромная собака. Хотя, я не уверена.
— В чем?
— В том, что это — собака. Если бы я не видела волка только на картинках, я бы сказала, что это — волк. По крайней мере — очень похожа на волка.
— На волка? Откуда ему здесь взяться? А какой он из себя?
— Большой, серый, почти белый. Клыки очень длинные, я даже испугалась.
— Я бы его и без клыков испугалась.
— А глаза голубые — голубые и в темноте светятся, как у кошки, нет, даже ярче. И смотрит на меня пристально, как человек.
— И что вы?
— Мы? Я даже не знала, что делать. А Пашка не растерялся.
— Не растерялся, говоришь? Ну, и как — он еще жив?
— Жив. Только, с чего он взял, что собаку напугает его перевернутый крест? Ах, да, — он же мне потом всю дорогу втирал, что это была адова гончая. Не думала, что в наше время кто‑то этим интересуется.
— Адова гончая, говоришь? Начитанный мальчик…А собака вас не тронула, я надеюсь?
— Нет. Посмотрел и убежал. Только мне все‑таки кажется, что это был волк.
— Слушай, а может и вправду — волк? Наверное, это он воет по ночам так страшно. Интересно, откуда он здесь взялся?
— Ну, откуда я знаю. Но, я так испугалась.
— Ну, еще бы.
— А ты что такая грустная?
— Я? Да, родители все прессуют, чтобы я на повара учиться пошла. Я и готовить не люблю.
— И достойна большего, — поддержала подругу Лейла.
— Спасибо, — улыбнулась Даша.
А на последней парте Саня Васин давно уже зевал, слушая об очередном великом произведении. Ему, как будущему химику, это было не нужно. Да и читал он совсем другое — такие классические произведения не входили в школьную программу. Поэтому, заслышав за стоящей впереди партой интересный разговор он поторопился вмешаться: "Милые дамы, не посвятите ли вы меня в суть своей беседы?" — спросил он.
— Мир не ограничивается нашим городом, — сказала Даша.
— Я знаю, — подтвердил Саня: А куда вы собираетесь идти после девятого класса?
— В десятый, — ответила за обеих Лейла.
— А ты? — спросила Саню Даша.
— Я пока не знаю — то ли здесь остаться, то ли в лицей пойти. Не решил еще. А вы уверены, что вас возьмут в десятый?
— Спасибо, утешил, — ответила Даша: Не уверены, а что нам остается. Не возьмут здесь — пойдем в другую.
