Галина Ли - Своя дорога
— Корри, позволишь переночевать усталым путникам в твоих угодьях? — я полез в карман, выудил на свет маленькую коробочку с засахаренными фиалковыми пастилками, лакомством, столь любимым этим своенравным духом, и положил на обрисованное белым шелком колено. По тому, как заблестели глаза девушки, я понял, что угодил.
— А больше ты ни о чем попросить не хочешь? — красавица склонила голову на бок, и задорно подняла тонкую золотистую бровь.
И все-то она знает. Какой смысл что-то скрывать от духа, который наперед предвидит твои желания?
Пришлось честно признаться.
— Хочу, Корри. Мне была бы весьма кстати твоя подмога. Твоя и твоих родственников.
— Так проси, — великодушно предложила Хранительница, оттолкнулась от земли и стала раскачиваться, все так же не сводя с меня взгляда.
Ее светлые, атласные, словно сшитые из лепестков цветов, туфельки то и дело мелькали у самого моего носа, и ткань платья задевала лицо, обдавая ароматом ночных цветов.
Еще одна соблазнительница, на этот раз такая, от которой так просто не отделаешься.
— По нашим следам, возможно, пойдут злые люди, ты сможешь их запутать?
— Очень злые? — нежным голоском, похожим на журчание воды, уточнила девушка.
— Очень, — я серьезно кивнул головой.
Лесная дева задумалась, прекратила раскачиваться, наклонилась ко мне и прошептала:
— А что мне за это будет?
Так и знал! Даром подобное существо помогать не способно.
— А чего ты хочешь, милая?
— Я хочу тебе спеть!
Трогательная, чуть стеснительная улыбка могла бы пленить кого угодно, но, слава богу, не меня. Знаю это пение, и что оно может затянуться века на два, тоже знаю.
— Нет, Корри, давай как-нибудь потом, а? Не могу надолго оставить своих друзей. Они на твоей поляне, голодные и замершие ждут.
Хранительница прислушалась и кивнула головой, — Ладно, спою потом. Когда захочешь. Но сегодняшняя ночь все равно моя! А еды и горячего питья им сейчас принесут.
Она хлопнула в ладоши и из трещин в коре, из-под больших камней на свет полезли крошечные темноволосые человечки, в одеждах цвета палых листьев и мха.
— Доставьте ужин моим дорогим гостям на поляну! — отдала распоряжение лесная чаровница, а потом снова улыбнулась, — Ты ведь нас познакомишь?
Конечно, познакомлю, разве у меня есть выбор?
Вместо ответа я любезно предложил даме руку, показывая, что готов сопровождать ее хоть на край света.
Появление на поляне в такой компании, было столь неожиданным, что остолбенели даже лошади.
— Корри, позволь представить моих спутников и друзей. Это рош-мах Танита, это Агаи, ее супруг, — я сделал акцент на последнем слове, в надежде, что дух его правильно поймет, иначе не миновать женских разборок, — А эта малышка — моя подопечная Морра.
Лесная дева долго разглядывала хмурую Таниту, и шустро вскочившего на ноги волшебника, наконец, смотрины кончились, и она изрекла:
— Они мне нравятся!
Сразу после ее слов высокая трава колыхнулась, и над ней поплыли, словно на зеленых волнах, блюда с едой. Чего тут только не было: коричневая, словно лакированная, заправленная зеленью фасоль, дымящаяся запеченная форель, румяные яблоки, ароматные лесные ягоды и конечно, темное, цвета черники, вино. Знаменитый на весь мир напиток лесного народца, который довелось пробовать единицам.
Аромат вкусной еды растекся в недвижном ночном воздухе, вызвав спазм голодного желудка. Танита при виде такого изобилия перестала сердиться и осторожно потормошила успевшую прикорнуть девочку.
Морра открыла глаза и радостно засмеялась, сразу попытавшись схватить ближайшего малыша, который нес пустой кубок. На наше счастье рош-мах успела перехватить ее руку, а то все могло бы закончиться плохо.
Я пересчитал приборы, их было три.
— Корри, тут только три тарелки.
— А ты, дорогой, ужинаешь со мной, — невинно улыбнулась Хранительница и поманила пальчиком, — Помнишь, ты мне должен желание!
— Какое желание? — сирин опустил руку с зажатым куском хлеба, который он успел сцапать с плывущей мимо тарелки, и уставился на духа.
— О, совсем маленькое! — лесная дева встряхнула светящимися в темноте волосами, — Он должен провести со мной ночь так, чтобы мне понравилось!
Твою ж мать… Зря я надеялся что обойдется.
Глава 10
Трава расступалась, образуя уходящую в ночь тропу. Вдоль дорожки, по мере нашего продвижения, вспыхивали неяркие голубоватые огоньки. Это подданные Корри зажигали свои фонари, освещая дорогу госпоже. Я шел за ней следом, любуясь и ломая голову, как деликатно объяснить своенравному духу, что ночь со мной не доставит ей удовольствия?
Притом не просто не доставит, а может пагубно сказаться на здоровье, уж не знаю, как с ним у духов вообще обстоят дела.
Подходящие случаю слова, не портящие лесной деве настроения, на ум не приходили. А настроение — это очень важно! Первый раз я встретился с Хранительницей, когда она была не в духе: крестьяне из соседней деревеньки по дури вырубили кусок заповедного леса.
Попал, что называется, под горячую руку и пришлось улепетывать со всех ног. Спасло только умение быстро бегать, да брошенный в спешке на поляне дорожный мешок.
Пока за мной по лесу гонялся небольшой, но очень шустрый зубастый монстр, сотворенный из сухого дерева, любопытный дух успел сунуть нос в чужое имущество и обнаружить там маленькую коробочку с конфетами.
Именно сладости и примирили нас, своевременно, замечу, потому что сражаться с твердым, словно гранит, зачарованным пнем оказалось весьма затруднительно. Искры летели во все стороны, меч иззубрился, но реального урона так и не нанес.
А вот деревеньке не повезло. Нет ее больше. Даже печных труб — и тех не осталось, только ровный красивый луг, усыпанный васильками да ромашками.
Если кто не знает, что люди жили, тот и следов не найдет. Один колодец уцелел, из которого пить не рекомендуется — живо кабанчиком станешь.
Вот такая она в ярости — лесная дева Корри, Хранительница здешнего края.
Да, сложная предстояла задача, я даже начал жалеть, что решил просить о помощи. Могли бы и сами справиться. Подумаешь, побегали бы немного, ну, убили еще пяток другой разбойников, зато никаких обязательств.
Эх… задним умом все крепки.
Непонятно, когда кончилась поляна, и я ступил за порог жилища духа.
Вроде бы только что под ногами была земля, и вот уже сапоги топчут темно зеленый ковер в комнате. Ее стены плотно увиты плющом, среди которого мерцают звездами уже знакомые фонари. И только на одной — вместо украшения зеркало, необычное, словно подсвеченное изнутри.