Галина Ли - Своя дорога
Вот хитрецы, помочь путникам на дороге они не могут, а подробности драки все же интересуют.
— Повесил, как и полагается по закону. Всех шестерых.
Старик заломил шапку и озабоченно вгляделся в отдаляющийся лес.
— Все ребята, сегодня больше на тот берег не пойдем, да и завтра можете спать подольше. Дождемся, пока народу больше наберется.
Хорошо-то как! Значит, раньше полудня разбойники на этот берег не ступят, если вообще рискнут, после живописного зрелища у дуба. Вот и ладненько, а мы подальше уберемся, на всякий случай.
Пока мужики перебирали руками по канату, перетягивая деревянную галошу на ту сторону, я присел на скамейку, собираясь насладиться красивым пейзажем.
Не тут-то было. Почти сразу над ухом прозвучал напряженный голос:
— Дюс, ты, правда, повесил пленного?
Бледный, как приведение, волшебник нависал надо мной с лицом богини возмездия: губы сжаты в прямую линию, меж бровей складка, глаза просто пылают праведным негодованием.
Это, интересно, по какому поводу? Тоже хотел в казни лично поучаствовать? Вроде бы за ним такой кровожадности не замечалось…
— Да, повесил, — подтвердил я свои слова.
Брови юноши сдвинулись к узкой переносице еще больше, а губы искривила гримаса отвращения.
— Зачем?!! Он же все сказал! Неужели не жалко?! К чему такая бессмысленная жестокость?
Вот оно как… Жалко ему стало… Чистоплюй.
Я встал и тихо, чтобы не слышали чужие, сказал:
— Если ждешь что я стану оставлять в живых всякую сволочь, которая хотела отправить меня на тот свет, то ты ошибся с выбором попутчика. Если не можешь принять это, давай расстанемся. Я высчитаю причитающуюся оплату, и дальше иди сам.
Агаи покраснел и открыл рот, чтобы ответить, но его залепила маленькая сильная ладошка, с красными каемками крови под ногтями.
— Дюс, ты не обращай внимания на этого ду… э… на этого лопуха, — волшебник возмущенно дернулся, но Танита крепко зажала его в объятьях.
Женушка Агаи всегда была сильнее, а уж теперь, после ранения, шанс вырваться и вовсе равнялся нулю.
Девушка приблизила свои губы к самому уху сирин и прошептала:
— Если бы Дюс отставил этого мудака в живых, я бы лично его прикончила! Да так, что он, умирая, жалел бы, что сам не удавился!
Вот и весь разговор. Умеет наша дама расставлять точки.
Ее супруг зло скинул с себя руку и отошел в сторону. По упрямому лицу было видно — мнения он не изменил, а еще, клянусь милостью Ирии, настроился больше не допустить подобного.
Слишком быстро его Морра исцелила, следовало дать с недельку поваляться и насладиться болью сполна, может, тогда бы глупостями не занимался.
Тоже мне… человеколюб хренов.
Пока мы выясняли отношения под любопытными взглядами людей, паром мягко ткнулся в песок. Стукнули о землю дощатые сходни, и мы сошли на берег, на прощание, удостоившись напутственного слова:
— Спасибо, господа, что лес почистили, а то совсем житья не стало от этих негодяев. Уже хотели за королевской стражей посылать. Пойдете через село, в первом постоялом дворе не останавливайтесь. Идите в самый конец, до «Пьяного гуся». Его мой кум держит. Скажите, я прислал, он и денег меньше возьмет, и накормит вкуснее. А этот жмот Агей способен только вино водой бодяжить.
Жалко, что воспользоваться его советом не получилось. Убравшись от деревни на три версты, я свернул на поросшую травой старую колею. Еще час езды и нас встретит веселенький березняк с неглубоким ручьем, там и заночуем.
Теперь до самой Пустоши придется держаться подальше от наезженных дорог и трактов. А запасы еды можно пополнять на хуторах и в маленьких деревеньках. Эти места я хорошо знаю… и они меня тоже.
Когда мы подъехали к светлеющему среди ночного мрака пятну, было так темно хоть глаз выколи, — узкий рог Ахи только-только вылез из-за крон деревьев.
Я осторожно принял спящую Морру на руки, дождался, пока рош-мах приготовит ей постель и, освободившись от ноши, сказал:
— Устраивайтесь, но пока ничего руками не трогайте, ветки ни в коем случае не ломайте, цветов не рвите. Агаи, защитный круг можешь не готовить. Просто посидите и подождите, мне надо кое-кого проведать.
Не знаю, как аптекарю удалось справиться со своим любопытством, только вопросы задавать он не стал. Он вообще с того момента, как мы сошли с парома, игнорировал меня, обходя словно пустое место.
Интересно, сколько продержится? Ну-ка, проверим.
— Если я не приду, ложитесь спать, а завтра эта тропа выведет к усадьбе Норина, за деньги он даст проводника до границы. Скажите, Дюсанг Лирой Тилн послал. А там уж я вас точно догоню.
Как и ожидалось, Агаи тут же встревожено приподнялся и посмотрел на меня своими глазищами.
— Куда ты идешь? Там опасно?
— Не то что бы опасно, — ответил я чистую правду, — Но задержаться не по своей воле могу. Так что садитесь ужинать, но костер не разводите. И не вздумайте ходить за мной следом! Вот тогда точно будет худо, и не только мне.
Танита, которой собственно и адресовалась эта фраза, недобро прищурилась, но промолчала.
Я повернулся, скрыв ухмылку.
Эта парочка готова была вцепиться в мои рукава и не отпускать одного. Вот и прошла глупая обида, то ли на меня, то ли на мир и его несовершенство.
Однако, стоило поторопиться. Лучше самому объявить о визите, чем это сделает кто-то за тебя.
Красивая раскидистая ива закрывала своей струящейся кроной маленькое каменное ложе, в котором брал начало слабенький ручеек.
Я спустился к дереву, встал на колени, склонился над водой и тихо позвал:
— Хранительница!
Невидимый ветерок колыхнул тонкие и длинные, словно женские волосы, ветки и щеку защекотали крохотные лапки.
Я осторожно подставил кисть. Невесомое существо прыгнуло на нее, тяжелея, и по руке скользнула вниз тонкая маленькая змея, цвета полированной бронзы. Она свернулась в клубочек, глянула на меня черными бусинами глаз, высунув на мгновенье раздвоенный язык.
— Приветствую самую прекрасную деву, хранительницу заповедной рощи и ее вод.
Услышь меня сейчас придворные дамы, удавились бы от такой невиданной учтивости.
Змейка еще раз насмешливо высунула язык и рассыпалась в блестящую пыль, превратившуюся в прекрасную золотоволосую женщину.
Хвала Ирии, она в хорошем настроении!
— Здравствуй, милый! Давно не виделись, — красавица расплылась в улыбке и оглянулась.
В ответ на ее безмолвную речь ветви дерева услужливо переплелись, и Хранительница удобно устроилась в зеленых качелях. Мне пришлось довольствоваться большим валуном у ее ног.
