Память льда - Эриксон Стивен

Он мог и не продолжать. Внутри базальтовой крепости находился целый город с разветвленной сетью пещер. Вода, попавшая туда, требовала выхода. Она давила на каменную глыбу, откалывая кусок за куском. Семя Луны умирало. Корлат понимала, что крепость уже не спасти и тисте анди придется ее покинуть.

«Проститься с местом, столько времени служившим нам домом. Буду ли я горевать по Семени Луны? Не знаю. Я вообще ничего сейчас не знаю».

— Я еще не говорила с Рейком, Воевода. Гадать о его намерениях не стану.

Корлат побрела к воротам. Каладан Бруд окликнул ее, но женщина не обернулась.

«Продержаться. Еще немного продержаться».

Корлат вышла из-под разрушенной арки ворот, держа путь к знакомому холму. Она слишком устала, чтобы открывать магический Путь, и потому шла через плац, стараясь не глядеть под ноги.

«Он ждет меня на вершине холма. Я увижу его лицо, такое знакомое, но теперь навеки застывшее. Я наблюдала, как жизнь уходила из его глаз и как смерть неумолимо вступала в свои права. Он покинул меня. Ушел навсегда».

Корлат замедлила шаги. Боль утраты грозила раздавить ее.

«Дорогая Матерь Тьма! Смотришь ли ты сейчас на меня, на свое дитя? Небось улыбаешься, видя, как я сломлена? Я ведь повторила твою собственную роковую ошибку. Отдала свое сердце, поверила глупым мечтам — танец Света, ты ведь так желала его объятий, да? А тебя предали.

Ты покинула нас, избрав вечное молчание. Но все же… Теперь, после того что случилось, я лучше тебя понимаю. Ведь это горе погнало тебя прочь от нас, твоих детей. Тогда мы были молодыми и бесчувственными. И не придумали ничего лучше, чем проклясть тебя. Тебе и так хватало горя, а мы лишь усугубили его.

Когда-то и ты сама проходила через это. И стоит ли удивляться, что сейчас ты улыбаешься, глядя на нас?»

Хлынул дождь; струи его коснулись лба Корлат, обожгли открытую рану. Тисте анди остановилась. Семя Луны висело над головой у женщины, изливая свои слезы на нее… и на поле, заваленное мертвыми телами. Слезы падали на тысячи коленопреклоненных т’лан имассов. Этот странный ливень не затуманивал, а, наоборот, оттенял картину смерти. Приглушенные краски, столь привычные тисте анди, обретали забытую яркость.

«Краткость жизни обостряет каждую мелочь, расцвечивает каждый миг и наполняет его болью».

Больше сдерживаться она не могла.

«Скворец… Любовь моя».

Вскоре ее соленые слезы смешались с соленой водой, льющейся из недр Семени Луны.

Каладан Бруд догадался, куда направилась Корлат. Он следил за нею взглядом и был удивлен, что она не дошла до холма, остановившись посреди страшного месива из человеческих тел и останков к’чейн че’маллей. Воевода видел, как тисте анди запрокинула голову, подставив лицо под струи, извергаемые умирающей базальтовой крепостью. Сердце, некогда окаменевшее и подобное базальту, вновь стало смертным.

Бруд с неотвратимой ясностью понял, что никогда не сумеет забыть эту картину.

Серебряная Лиса шла, как ей показалось, уже довольно долго, не разбирая дороги, не обращая внимания на мир вокруг, пока ее внимание не привлекло какое-то движение вдалеке.

Молодая колдунья очнулась от забытья и огляделась. Вокруг простиралась северная равнина, по которой ей навстречу двигались духи рхиви. Их было мало: жалкая кучка, едва различимая среди снегов и серого неба. Дул холодный влажный ветер, который пробирал Серебряную Лису до костей, напоминая ей о поражении.

Что-то произошло здесь, в этом новорожденном мире. И этот ледяной град неспроста. Он бил по ней не только льдинками, но и потоком чужих воспоминаний, принесенных неведомо откуда. Казалось, он с одинаковым равнодушием хлещет по ее одежде и по лишайникам под ногами. Но нет: постепенно Серебряная Лиса начинала улавливать в этом определенный смысл.

«Если это дар, то горестный. Если проклятие — оно едва ли что-то добавит в мою жизнь, и так уже ставшую проклятием. Каждый кусочек льда несет в себе чью-то жизнь. Он падает, чтобы растаять и напитать землю.

Но я-то здесь при чем? Что мне этот град? Все мои замыслы… разрушены. Даже этот мир снов — не более чем воспоминание. Призрачный мир Телланна, память о моем собственном мире, каким он был когда-то. Воспоминания, принадлежащие шаману, духам рхиви, К’рулу и, наконец, этому настырному Круппу. И еще спящей Огни. Я впитала их при своем рождении и хотела воссоздать здесь.

То не были мои личные воспоминания. Я их просто… украла. Я мечтала построить для своей матери мир, где бы она вновь стала молодой и прожила настоящую жизнь. Я мечтала вернуть ей все, что забрала у нее».

Все началось еще тогда, с первого кургана возле Крепи. С веры в то, что воровство не только допустимо, но и необходимо, поскольку кражу можно оправдать достойными, благими намерениями.

Но обладание без права владения — это ложь, обман. Все, что она накопила, лишилось ценности. Воспоминания, мечты, жизни.

«Все обратилось в пыль. В прах».

Духи рхиви остановились, не решаясь подойти ближе.

«Я понимаю. Вы не знаете, чего я теперь от вас потребую. Вы боитесь вновь услышать пустые обещания. Я нашла для вас целый народ, утративший своих богов, забывший своих духов, которым они когда-то клялись в верности. Их жизнь превратилась в прах и таковой остается поныне… Они отвернулись от меня. Какой урок для четырех душ, запертых внутри моей».

Серебряная Лиса не знала, какие слова следует сказать этим скромным и робким духам.

— Приветствуем тебя, заклинательница костей.

— Что привело вас ко мне, древние духи? — спросила она.

— Ты видела?

На их лицах она прочитала удивление, почти восторг. Это еще сильнее раздосадовало Серебряную Лису.

— Заклинательница костей, — вновь обратился к ней один из духов, — мы кое-что нашли. Здесь неподалеку. Ты знаешь, о чем мы толкуем?

Она покачала головой.

— Заклинательница костей, мы обнаружили два трона. Они там, в большой хижине, построенной из костей и шкур.

— Троны? Что за бессмыслица? Откуда здесь взяться тронам? Кто…

Древний дух пожал плечами и осторожно улыбнулся:

— Они ждут, заклинательница костей. Мы ощущаем истинность того, о чем говорим. Скоро, очень скоро здесь появятся настоящие хозяева этого магического Пути.

— Настоящие хозяева? — переспросила колдунья, чувствуя закипающий внутри гнев. — Я создавала этот мир для вас. Кто смеет на него посягать?

— Нет, не для нас, — возразил древний дух, и его слова невидимой плетью хлестнули Серебряную Лису. — Мы не настолько могущественны, чтобы править этим миром. Он сделался слишком обширным и обрел силу. Не бойся, мы не собираемся уходить отсюда. Мы постараемся поладить с новыми хозяевами. Уверен, они позволят нам остаться. Наверное, мы даже будем рады им служить.

— Нет! Такое просто невозможно!

— Заклинательница костей, напрасно ты разгневалась. Создание этого мира еще не закончилось. Исполнение твоих желаний по-прежнему возможно… только не совсем так, как виделось тебе.

Серебряная Лиса больше не слушала древнего духа рхиви. Она задыхалась от отчаяния.

«Вначале украла я, теперь крадут у меня. Что ж, вполне справедливо, и нечего сетовать. Надо принять горькую правду…

Но неужели всего, что есть во мне, оказалось мало? От Ночной Стужи я взяла силу воли. От Рваной Снасти — умение сострадать. От Беллурдана — верность. И ко всему этому добавила бесхитростный восторг маленькой девочки-рхиви… Значит, мало. Ни поодиночке, ни все вместе мы не сможем исправить содеянное.

Нужно оставить все как есть. Оставить их наедине с этим миром: таким, каков он сейчас и каким станет впоследствии».

— Найдите ее, — приказала Серебряная Лиса. — Немедленно. Отправляйтесь на поиски!

— А разве ты не пойдешь с нами? Ведь это твой дар матери.

— Отправляйтесь!

«Мой дар ей. Мой дар вам. Все это — одно единое целое. Великое поражение, неудача, рожденная моими недостатками и изъянами. Быть свидетельницей собственного позора? Нет, такого я точно не выдержу. Мне не хватит на это мужества… Простите меня… Все простите».