Иней Олненн - Книга 1. Цепные псы одинаковы
Неподалеку от Куниц в количестве семи человек расположились, вытянув ноги в мягких кожаных башмаках, Рыси, их соседи. Впрочем, соседями они назывались лишь потому, что их земли раскинулись по одному с Куницами берегу Келмени. А так Рыси во все времена были сами по себе и выгоды всегда хотели только для себя. И на Лис они нападали сами по себе и никогда — с Боргвами, хотя те и не единожды предлагали им союз, даже женщин своих предлагали, да все без толку. Сильные, тоже невысокие, но гибкие, как и положено диким кошкам, они предпочитали свободу от любых уз. Вот и назовись их соседом… С равным успехом можно присоседить к ним ведунов, что обитали ниже по течению Келмени, да только кому такое в голову придет?..
По другую сторону скалы, ближе к деревьям Ян увидел тех, с кем неустанно воюет уже много лет, тех, по чьей воле он так рано стал янгаром, тех, кто забрал у него отца и брата.
Стигвичи. Годархи. Торвалы.
Его враги.
Почуял Ян, как его бросило сначала в жар, потом в холод. С тех самых пор, как стал он мужчиной, как узнал вкус крови, добытой в бою, как узнал вкус женщины, завоеванной в Имарь-день, с тех самых пор он сражается с ними и, мнится, уже каждого знает в лицо. Он не мог их не знать, сколько раз сам ходил в догляд, по острию их клинков ходил, ему ли не знать их янгаров и янгров?! Вот глядит на него и ухмыляется Угар Стигвич — Янгар племени Выдр, приведший с собой одиннадцать бойцов, такой длинный, что даже сидя возвышается над всеми, и худой, как палка, да только в бою так просто не переломишь. За спинами других не прячется, а дожил до морщин. От его ухмылки у Яна потемнело в глазах и кровь застучала в висках, из глаз была брызнуть готова, а рука сама потянулась к мечу. Но на его руку легла другая, чужая, рука, сжала ее и так держала, пока Ян не заставил ярость улечься. На одда-отунге смерть карается смертью, он чуть было не забыл об этом.
Ян глубоко вздохнул и вгляделся в тех, кто сидел рядом с Выдрами. Ну конечно же Мыши. Это было едва ли не самое большое племя из всех, и это племя делало набеги на Соколиные земли и опустошало их, как мыши опустошают хлебные поля. На одда-отунг янгар Годархов Мал привел с собой тридцать бойцов в серых плащах. Ян скривился. Мыши всегда брали не умением и отвагой, а числом, не брезговали навалиться впятером на одного. Но бывали случаи, когда загнанный в угол Годарх мог вцепиться врагу зубами в глотку и драться до последнего, но такое случалось редко, чаще всего они просто убегали, если опасность была велика.
Торвалы были не такими жадными, но зависть всегда застит глаза. Когда видишь, как обогащаются соседи, не ломая спину на своем поле, а всего лишь возьмут готовое с соседнего — только реку перейти — поневоле сам захочешь легко поживиться. Вот в последнее время Росомахи и начали присоединяться к набегам Мышей и Выдр на чужие земли. К тому же они жили аккурат между Стигвичами и Годархами, куда денешься? И Яну Серебряку они тоже стали врагами. Здесь их было семеро.
Но Стигвичи, Торвалы и Годархи и в подметки не годились Асгамирам, что сидели, гордые и могучие, не отдельно ото всех, но все же чуть в стороне.
Много легенд и песен слыхал Ян про это племя, и ни в одной из них не говорилось, что их можно победить. Как не говорилось в них о том, что Вепри способны нарушить границы, установленные их предками, не знавшими жадности, но знавшими клятвы дружбы и верности. Ныне все клятвы рухнули, и теперь поют совсем другие песни. Песни про то, как широки и привольны земли Асгамиров, как богаты их леса и озера и как прекрасны их женщины. И как жестоки и ненасытны их мужчины, ступившие на стезю войны. Вот они, все как на подбор — высокие, красивые, сильные, все темноволосые и ясноглазые, многие со шрамами. Тоже в простых кожаных доспехах, без мечей, но с кинжалами. Числом их было девятнадцать.
Ян не видел прежде их янгара, но не узнать его было нельзя. Обликом Эван Асгамир напомнил ему отца: такой же большой и седовласый, он был без доспехов, и под рубахой четко рисовались стальные мускулы. Этот человек привык повелевать, и это понимал всякий, кто сталкивался с ним. Только такие и становились вожаками, их выбирала стая, и стая была готова отдать за них жизнь. И свою, и чужую.
Ян не знал, кто именно убил его отца, убийцей вполне мог быть Эван Асгамир. От этой мысли в нем снова вспыхнула ярость. Или это мог быть его сын Рунар, сидящий от отца по правую руку. Ярость Яна мигом улетучилась, когда он натолкнулся на не менее яростный взгляд Рунара, и понял, кому он принадлежит.
Взгляд был брошен Ингерду.
Яну показалось, что от этой ярости, плеснувшейся от одного к другому, ветер стал жарким и разом высохла вся вода на траве. Эта ярость была подобна молнии, которую не способен увидеть человеческий глаз, но если бы она обернулась настоящей молнией, на поляне острова Рох уже никого не осталось бы в живых. Ян знал, что здесь смерть карается смертью, и знал, что один из них умрет. А значит, умрут оба. Но не сейчас.
И тут он увидел тех, кого не видел прежде никогда. Слухами о них земля полнилась, да слухами странными, разными. Никто не мог сказать, что из них правда, а что вымысел, чему верить, а что мимо ушей пропустить. Сказывают, что живут они на гиблых болотах, куда обыкновенный человек попадет — не воротится, и много народу там сгинуло. Сказывают еще, что они тех людей едят и водой болотной запивают, а любой другой такой воды попьет — враз занеможет, а после умрет. А как умрет — так мертвый на болота те возвращается и бродит там, неприкаянный, сам скелет, а глаза в темноте горят ярко. Многие видали те огоньки, кто от страха на месте не помер, потом другим рассказывал и трясся. Ян сам не раз такие истории слыхал и понять силился: правда иль вымысел? Так и не понял и теперь во все глаза глядел на них, и не он один.
Ян был не маленького роста, вровень с Ингердом, а Ингерд в плечах его пошире, но эти — каждый как два Ингерда и ростом превосходили Угара Стигвича, а выше Ян не знал человека. Было их всего трое, Ян не увидел у них никакого оружия и не удивился: они звались Скронгирами, это племя Медведей, а им зачем оружие? Один из них взглянул Яну в глаза, так, мимоходом, и взгляд этот пригвоздил Яна к земле, до того он был тяжел. И ему совсем не хотелось испытать, насколько тяжела его рука, тем более что размером она была с его, Яна, ногу. Сперва Ян подумал, что Асгамиры из гордыни от них подальше сели, а теперь понял, что гордыня тут ни при чем. Вепри опасаются их так же, как все остальные. Кроме Туров, которые сидели сейчас справа от них, и Орлов.
Над Турами главенствовал янгар Исмел Стиэри, и был он высок и широк в плечах; в годах, но крепок, Ян знал, что слово его — закон, да иначе и нельзя — в его облике было столько благородного величия, что хватило бы на всех янгаров от Белого Моря до Теплого, да еще осталось бы. Ян сразу почуял, что можно с ним вровень быть, если дотянешься, но выше этого седовласого великана быть невозможно, хоть на дерево залезь. С ним рядом сидел его сын Эрлиг, получивший от отца при рождении и величавую осанку, хоть и смягченную молодостью, и острый ум, сквозивший в быстром взгляде серых глаз, и сильную руку, лежавшую на рукояти тяжелого меча. А всего Туров было шестеро.
Орлы отличались от них во всем. Были они пониже ростом и потоньше в кости, но никто не мог сравниться с ними в меткости стрельбы из тяжелых тисовых луков, даже сородичи Яна, тоже искусные стрелки. В их клан входило три больших рода: Брандивы, Эрвиллы и Умантиры, они издавна считались союзниками Стиэри, и этот завет передавался из поколения в поколение. Орлов привел на отунг Высокий Янгар Крийстен Брандив, с ним рядом Ян увидел Одинокого Охотника. А всего Орлов было девять.
Ян еще раз обвел всех взглядом и уселся на землю, скрестив ноги и положив на них меч. Те, кто пришел вместе с ним, сделали то же самое.
Тогда от скалы Рох отделилась тень, поначалу никто не приметил ее, и обратилась в эриля Харгейда. Тут Ян понял, что все намного серьезнее, чем он предполагал. Эрили не собирают отунги, по крайней мере, Ян ни о чем таком не слыхал. Неужто это он?..
Эриль Харгейд окинул взором сто тридцать воинов и произнес:
— Настал час одда-отунга.
Сложив руки на груди, он еще раз взглянул на всех и одновременно на каждого. Ветер колыхал его длинные белые волосы, края одеяния вымочились в мокрой траве.
— Прежде этого одда-отунг собирался дважды. Первый раз его собрали, чтобы дать нашим предкам имена. Имена эти вы носите и поныне. Это было в те времена, когда на нашем небе еще не было Багряной Звезды, но когда сияли синие глаза Большой Кошки. Вот как давно это было. Второй же раз одда-отунг собрал Моривер Одноглазый, вожак сильного племени Рысей, что жили на берегу Теплого Моря. Собрал он одда-отунг затем, чтобы провести границы между владениями людей и лесом ведунов. Эти границы не нарушаются сейчас и не будут нарушены впредь. Случилось это в те времена, когда Келмень еще имела два русла.
