Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака
— Погодите, постойте, этому наверняка есть логичное объяснение, — не без труда вынырнув из глубины своих страданий, торопливо выступил на защиту хозяев лукоморский царевич. — Похоже, что мы упускаем из виду что-то важное, и поэтому самое простое кажется непонятным… Арнегунд, ты не могла бы…
Королева, тщательно сохраняя нейтральное выражение лица, сделала шаг навстречу Иванушке и согласно склонила голову.
— Ты прав, человек Иван. История за историю. Спасение за спасение. Кровь за кровь.
— Садитесь, люди. Это будет долгий рассказ, — сделал приглашающий жест рукой Аед. — И обещайте, что бы вы ни услышали, забыть на время, что мы с вами были врагами дольше, чем живут мегалослонты. Просто послушайте. Решать и махать мечами будете потом.
Заметив, что недвусмысленный взор старика при этих словах остановился именно на нем, герцог Руадан вызывающе скривил губы и усмехнулся.
— Не бойтесь. Как победитель я великодушен.
— А как побежденный? — устало скользнула по нему взглядом цвета расплавленного серебра королева, первая опустилась на сложенную вдвое куртку и, подождав, пока люди последуют ее примеру, подтянув под себя Масдая, начала свое повествование.
— Как вы, наверное, догадываетесь, с той самой секунды, когда наш народ попал в Сумрачный мир, он стал пытаться покинуть его. Не буду описывать, сколько попыток было сделано, сколько неудач нас постигло и сколько жизней сиххё, ушедших через круги Морхольта — вечно проклинаемого тезки нашего… гостя… было потеряно под солнцем Аэриу, в одночасье ставшим из родного враждебным к нам. Мы не могли бы знать об их печальной судьбе, и с радостью последовали бы за ними — и погибли бы — все до единого, если бы не искусство наших Видящих — ведунов и ведуний, как называли их вы, люди. Искусства чрезвычайно редкого среди сиххё, но, к счастью, неизменно проявляющегося из поколения в поколение. Они могут чувствовать… как бы видеть… что происходит в Аэриу… пусть даже урывками… и иногда не понимая всей полноты и значения… но это великий дар. Дар, которым в нашем поколении обладают… обладали… лишь трое сиххё. Три сестры. Две из которых — необыкновенно сильные ведуньи: Федельм и Мессаш. Третьей была я. Сразу скажу, что из нас троих я — самая слабая в искусстве Видения, и поэтому всерьез мои способности рядом с возможностями моих сестер, никто, включая меня саму, никогда не принимал…
— Скромность украшает не только человека, — с важным видом одобрительно кивнул Агафон.
Арнегунд, криво усмехнувшись ремарке, меж тем продолжала:
— Самой искусной Видящей из когда-либо рожденных в Сумрачном мире была Федельм. Именно она, и никто иной, первой за много веков, блуждая в трансе по нашим мирам, наткнулась на разум человека, обладающего таким же необыкновенным даром, как она. Именно она смогла поговорить с ним. И именно ей принадлежал этот план…
— И кто же был этот даровитый? — слегка ревниво полюбопытствовал волшебник.
— Один ведун по имени Финниан. Единственный при дворе Мелора, короля Северного Аэриу.
— Эйтна! — яростно сверкнул очами Морхольт.
Арнегунд неохотно кивнула.
— Вы его так называете.
— И что же было дальше? — не удержался любопытный Кириан, на секунду отрываясь от своего блокнотика, где он энергично конспектировал слова королевы — несомненно, с целью превращения в очередную балладу — хит римейков за рубежом и нарушений копирайта дома.
— Не стану утомлять вас скучными подробностями, — произнесла повелительница сиххё универсальную формулу сокрытия всего самого интересного и загадочного, — но Федельм смогла убедить Финниана, а через него — Мелора, что несколько сотен отборных стрелков сиххё могли бы оказать неоценимую помощь в их намечающейся войне со Средним Аэриу.
— С Уладом!!! — снова свирепо вскинулся Руадан. — И что же этот безвольный слизняк Мелор пообещал вам в награду?
Арнегунд спокойно выдержала обжигающий гневом и обидой взгляд первого рыцаря короля Мугена, словно скрестила с ним мечи, и тихо, но твердо проговорила:
— Половину Улада.
— ЧТО???!!!
— Южную половину, если быть точными, — с непроницаемым лицом ответила сиххё.
— Да как он посмел!!! Этот вонючий кусок…
— Тихо, — ласково придавила назад к ковру взбешенно подскочившего Морхольта мягкая, как обернутый подушками лом, длань отряга. — Дослушаем, выберемся отсюда — и пойдем начистим ему парсуну вместе. Приличные люди так не делают.
Прорычав что-то неразборчиво-угрожающее, Руадан всё же позволили себя усадить, стиснул зубы, сжал кулаки и втянул голову в плечи, словно лев, изготовившийся к прыжку.
— Как эти ваши… мерзавцы… попали к нам? — хрипло прорычал он.
Промелькнула ли по подчеркнуто-бесстрастному лику Арнегунд тень горькой усмешки, или скудный серый свет просто закрыла бурая туча, люди так и не поняли, ибо королева, сосредоточенно уперев в землю неподвижный взгляд, тут же продолжила:
— Именно Федельм, вместе с Финнианом, придумала, как сиххё смогут попасть в Аэриу и остаться в живых, день или ночь. Для этого кровный наследник Морхольта, договаривавшегося на Круглой поляне, должен добровольно позволить открыть проход между нашими мирами. Если бы люди захотели попасть в Сумрачный мир и вернуться, добровольное разрешение должен был бы дать наследник Айнмера — предводителя сиххё, потерявшего Аэриу. Наследник же был бы должен держать Врата — круг Морхольта, как называем их мы — открытыми, как делал это… с помощью своего ведуна, конечно… Мелор.
— А та шестерка в Уладе?.. — вопросительно склонила голову Серафима.
— Была пропущена переодетым в местного дворянчика сыном Мелора. Он же нанял и проводил до места так удачно подвернувшихся в порту артистов из круглого балагана. Сначала-то они планировали выкладывать круг из камней, или из других предметов…
— Финниан был с ним?
— Нет, другой ведун. Какой — не имеет значения, пока есть кровный родич, чтобы открыть Врата.
— А с вашей стороны? — почуявший профессиональным нюхом невидимую пока другим людям зацепку, резко вставил свой вопрос маг.
Арнегунд сжала пальцы и побледнела.
— С нашей стороны… тоже должен быть родич… и ведун.
Сиххё, поняв первыми что-то, недоступное пока людям, тихо охнули.
— В пятерке Конлеса… — словно не слыша реакции подданных, чуть хрипло продолжила королева, — была Мессаш. Как ведунья… и как кровь Айнмера.
Наступила неловкая, конфузливая тишина.
— Нам очень… очень жаль… — первым прервал ее Иванушка, с болью и виной заглянув в опущенные глаза Арнегунд. — Прими наши… соболезнования…
