Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака
Если бы только его премудрие во время своего представления не уподобился весьма красивой, но и настолько же недальновидной птице глухарю, которая токуя не видит и не слышит ничего, кроме своего голоса, то он без сомнения заметил бы, как при имени "Конначта" сиххское руководство вздрогнуло как по команде, и напряженными взглядами впилось в физиономию представляемого лица.
Но это заметил сам Конначта.
— Ага, слава обо мне, я вижу, уже докатилась и до самых отсталых миров, — самодовольно ухмыляясь в жиденькие усишки, пробормотал он на ушко дочери. — И даже какие-то сиххё…
— Папа… какое это имеет значение… какое это всё имеет значение… когда он… он…
Новый поток горьких тихих слез залил не слишком богатырскую, но очень родную и надежную грудь гвентянского короля, и он бережно обнял свою страдающую малышку за вздрагивающие хрупкие плечики, всё еще покрытые курткой государственного предателя интересов короны, прижался заросшей щекой к золотистой макушке, и позабыл обо всем на свете.
Остальные улады и вновьприбывшие гвентяне сбились в дружный в кои-то веки круг, спина к спине, сомкнули пальцы на рукоятях мечей и кинжалов и, судя по напряженным, угрюмым выражениям лиц, были готовы скорее к сражению или бегству, чем к переговорам.
И снова его премудрие взял никому не нужную инициативу на себя.
— Теперь, когда мы разобрались, кто из нас есть кто, и чего стоит, мы бы хотели узнать, как нам скорейшим образом вернуться домой, — важно изрек он, автоматически поглаживая пальцами гладкий холодный посох, и тут же поспешил дипломатично добавить: — Не то, чтобы нам не нравился ваш… э-э-э… не поворачивается язык сказать… своеобразно-очаровательный… мир…
— Не у одного тебя не поворачивается, чародей, — усмехнулся Аед.
— Вот и славненько, — с облегчением завершившего десятилетние переговоры дипломата выдохнул маг. — Значит, иллюзий по поводу этой дыры здесь не питает никто. Ну, так что там у нас тогда по первому пункту?
— Насчет попадания обратно, — любезно растолковал Олаф, уже привыкший к стилю изъяснения друга, и не дожидаясь, пока озадаченные выражения физиономий сиххё будут озвучены.
— А-а-а, насчет этого… — уклончиво протянул Аед и искоса вопросительно воззрился на королеву.
Та помедлила несколько секунд, потом пожала плечами, опустила голову и обреченно вздохнула.
— Когда-то всё равно придется им всё рассказать, не сегодня, так завтра… — тихо и неохотно проговорила она. — Но для начала я бы хотела услышать вашу историю.
— Извольте, — вальяжно повел плечом Агафон. — Началось всё с того, что май в Гвенте выдался слишком жаркий…
Когда через полчаса история с географией с литературными перебивками Кириана, наконец, добралась до освобождения Конначты, оказавшегося Бриггстом, над нестройными рядами сиххё незаметно, но очень быстро образовалась напряженная и зловещая тишина, которую еще минут через пять заметил даже Агафон.
— Э-э-э… что-то непонятно? — остановил он на полуслове описание выяснения личностей двух Конначт.
— Так значит, все… шестеро… во главе с Конлесом мертвы? — угрюмо выговорил Аед, метнув быстрый взгляд на закаменевшее лицо королевы.
— Все шестеро… кто?.. А-а-а-а, вы про это!.. — не сразу дошло до мага. — Да, увы и ах. Но не мы первые вступили на тропу киднеппинга, так сказать, заметьте. Что посеял — то и аукнулось, как говорил Шарлемань Семнадцатый. Если мы позволим безнаказанно растаскивать наших королей по разным щелям, то скоро ни один болван не захочет этой работы, и на Белом Свете установится полный бардак!
— Конлес был мужем моей сестры, — враждебно процедил кто-то из толпы зрителей, и аудитория дружно всколыхнулась в сочувствии и поддержке.
— Какое это…
— Послушай, парень! — отодвинул могучим плечом чародея и издевательски развел руками отряг. — Я не понял, чем вы все тут недовольны? Если бы мы сейчас подхватили вашу королеву и поволокли Хель знает куда, вы бы что, сидели на месте и губами шлепали?
— Человек Олаф прав, — странно безжизненным ломким голосом вступила в прения Арнегунд, и возбужденный гул голосов в рядах сиххё, сопровождающийся демонстрацией всевозможных колюще-рубящих предметов, немедленно сошел на нет. — Конлес — да пребудет он и… его пятерка отважных… в Светлых Землях до конца времен — знал, на что шел. И погибли они как герои…
Рыжий конунг, у которого на этот счет были свои соображения, тактично возражать не стал, и лишь уклончиво пробормотал:
— С ними пришлось повозиться…
Арнегунд еле заметно опустила голову, словно благодаря за такой некролог, и неспешно, размеренно продолжила:
— Как бы то ни было, задачу свою они выполнили. Король Восточного Аэриу Конначта спасен из плена…
Люди вытаращили глаза, разинули рты, и в высшей степени ошеломления воззрились на отца Эссельте.
С некоторыми поправками на черты лица и растительность на нем, они могли бы взирать на свое отражение в зеркале.
— …и теперь его страна сможет продолжать войну против Среднего Аэриу, — неторопливо и не спуская глаз с внезапных гостей, договорила правительница сиххё.
Застигнутый врасплох таким продолжением такого вступления Морхольт всё же быстро сложил в голове два плюс два, и мрачно набычился, яростно стискивая в кулаке рукоять широкого меча.
— Какое дело столетия назад сгинувшему народу может быть до того, с кем и когда воюет мое королевство?!
— И как вы вообще попали к нам? — воинственно выглянул из-за плеча сюзерена Бриггст.
— И — самое главное — как вернулись сюда? — въедливо прищурился на Аеда Огрин, словно главный инквизитор на показательных выступлениях. — Вы ж еще вчера плели нам сказки, будто сиххё, выбравшиеся на Белый Свет, остаются там до конца дней своих!..
— И что мы никогда не сможем вернуться домой! — обвиняюще поддержала его Эссельте.
— Вы всё это время нам лгали? — растеряно обвел глазами окружавших его женщин Друстан. — Но зачем? Почему? За что? Что мы…
И никто-никто не обращал внимания на потрясенное бормотание самого Конначты: "Спасен?.. Спасен?.. Спасен?.. Да к сиххё драным такое спасение!!!.. У Морхольта я хоть в безопасности сидел!.."
— Погодите, постойте, этому наверняка есть логичное объяснение, — не без труда вынырнув из глубины своих страданий, торопливо выступил на защиту хозяев лукоморский царевич. — Похоже, что мы упускаем из виду что-то важное, и поэтому самое простое кажется непонятным… Арнегунд, ты не могла бы…
Королева, тщательно сохраняя нейтральное выражение лица, сделала шаг навстречу Иванушке и согласно склонила голову.
