Феликс Крес - Страж неприступных гор
Вместо этого она видела играющих перед домами детей, многочисленные патрули городской стражи или дисциплинированных, с отличной выправкой солдат. В порту ее встретили вежливые урядники и обходительный офицер, а вовсе не медведь с забитой одними уставами головой, готовый разговаривать с прибывшей по-дартански или на кинене, если ей доставляет проблемы этот несносный гаррийский… Не доставляет? «О, прекрасно, ваше благородие, словно гора с плеч… Смилуйтесь над несчастным солдатом! Я боялся опозорить мундир неуклюжим акцентом…» Откуда тут брались такие офицеры? Из «серой гвардии» достойнейшей императрицы?
Какова была правительница этого города?
Подходя к «дворцу», посланница с воистину женским любопытством не могла дождаться встречи с ее высочеством Алидой, по-настоящему необычной личностью. Когда-то — дорогая проститутка и одновременно тайная осведомительница Имперского трибунала, потом, в Дране, высокопоставленная урядница этой организации, затем одна из предводительниц подавленного гаррийского восстания и, наконец, правительница двух оторванных от мира островов. Кеса знала о ней все то, о чем только могла узнать — но, несмотря на умение добывать необходимые сведения, ни одно знание не могло заменить встречи с живым человеком.
Однако вместо княгини ее принял мужчина.
Самый старший из мудрецов Шерни, Таменат, был другом Готаха. Кеса так и не познакомилась с этим необычным стариком великаном, который умер, словно уступив место посланнице… Но Таменат доверил Готаху тайну своей долгой жизни, тот же рассказал обо всем жене. Кеса-посланница не знала наверняка, но подозревала, что стоящий перед ней невысокий мужчина в опрятной, но простой одежде — Раладан, супруг госпожи Алиды, лучший моряк на свете, легендарный уже при жизни лоцман, знавший любую подводную скалу в любом море Шерера, друг Тамената-посланника, приемный отец княжны Ридареты и вообще не столько человек, сколько существо, вызванное к жизни Просторами, необычным образом и с неясной целью… а может, без цели? Короче говоря, весьма интригующая личность. По крайней мере, на фоне необычной супруги.
Но князь Раладан, по слухам, очень редко задерживался на Агарах, проводя дома лишь осенние месяцы, когда замирало мореплавание. А сейчас была середина весны. Кеса подумала, что ей повезло… а может быть, и нет. О своих делах она все же предпочла бы поговорить с княгиней Алидой.
Он немного помолчал, совсем как доронский князь-представитель.
— Сядь, госпожа, — сказал он, жестом отпуская стоявшего у дверей солдата, а взамен позвав симпатичную невольницу с документом, в котором Кеса узнала собственное рекомендательное письмо.
— Ваше высочество, — сказала она.
Он покивал головой — дескать, да-да; чувствовалось, что этот умный, но простой человек терпеть не может всевозможные церемонии и ритуалы. Взяв письмо, он посмотрел на него, но так, будто не умел читать.
— Я плохо читаю, — сказал он, поднимая взгляд. — Капитану корабля подобное умение порой полезно, но не столь уж часто. Названия на морских картах — собственно, все, что я могу разобрать, и, честно говоря, обошелся бы без названий. А в регистрах кораблей больше символов, чем слов; фрегат обозначают вот так, — он нарисовал в воздухе перечеркнутый круг, — шхуну так, а это будет каравелла с косым парусом на бизань-мачте… За всю жизнь я так и не научился как следует читать. Кое-как складываю буквы и… — он помедлил, — слоги?
Он улыбнулся.
— Но к счастью, дартанская невольница из хорошего хозяйства умеет читать на всех языках мира. — Он кивком поблагодарил девушку в коротком платьице; невольница поклонилась и вышла. — Агары не исключение, — несколько невпопад добавил он. — Невольник-мужчина и здесь слишком ценен, чтобы использовать его на домашних работах. Все делают женщины.
— Но ведь справляются?
— Да.
Разговор явно не клеился.
Слегка распахнув полы широкого кафтана, Раладан поудобнее уселся в кресле, закинув ногу на ногу и облокотившись о стол. Хотя и будучи моряком, он, к счастью, не бегал босиком — на нем были кожаные сапоги с мягкими широкими голенищами выше колен, стоившие больше, чем весь остальной его костюм. Однако Кеса сочла, что и хозяин, и его одежда вполне подходят к помещению, обставленному в армектанском стиле, со вкусом, но небогато — хотя висевшие на стенах образцы оружия могли стоить немалых денег. Впрочем, куда большее впечатление производили трофеи — огромные челюсти акул или похожих на них рыб. Во время морского путешествия Кеса видела акул. В сеть или на удочку такую не поймаешь.
Трофеи эти скорее можно было назвать трофеями охотника, нежели рыболова.
— Письмо адресовано ее высочеству Алиде, но придется обойтись мной, — сказал хозяин. — Я уже обозначил свои способности к чтению, поскольку тебе следует знать, госпожа, что ты обречена на разговор с тем, кому все надо объяснять, а может, и по два раза. Политика… До сих пор мне многим доводилось заниматься, но с политикой те дела не имели ничего общего. Я ничего не знаю о политике. В Дартане появилась своя королева, для меня это самое свежее политическое событие. Но, как я слышал, оно произошло три или четыре года назад.
Он наверняка преувеличивал, но не слишком. Почему в таком случае именно он принимал курьера по особым поручениям, чьи торговые полномочия были лишь демонстративно фальшивым прикрытием? Мало кто мог сравниться с ней в умении читать жесты, взгляды, слова — и паузы между словами тоже. Отнюдь не чрезмерная занятость стала причиной отсутствия княгини. И не отъезд.
— Ее высочество… больна? — осторожно спросила Кеса.
— Ее высочество умерла месяц назад. Все, о чем она договаривалась с кем бы то ни было, например с тобой, госпожа, умерло вместе с ней. Разговоры на любую тему теперь следует вести со мной.
Кеса молчала долго.
— Ваше высочество, мне действительно очень жаль. И я не знаю, что сказать.
— Что угодно, только не «ваше высочество», — резко ответил Раладан. — Как я понимаю, флот, с которым Агары остаются в хороших отношениях, может кому-то пригодиться. Кому и за сколько, ваше благородие? Ты говоришь с тем, к кому с уважением относятся несколько тысяч наемников, которые ходят на собственных кораблях. Не говорю «с капитаном наемников», поскольку я им не являюсь, на тех кораблях свои капитаны, и они заходят в Ахелию лишь по собственной воле, ибо это единственный порт, где можно переждать осень и продать любые товары без глупых расспросов об их происхождении. Я ничего не могу приказать этим людям. Но я могу сделать капитанам предложение, которое, если оно будет им интересно… Что ж, сегодня это пиратский флот, а завтра, возможно, каперский. Корсарство порой прибыльнее, чем пиратство.
