Ева Софман - Та, что гуляет сама по себе
Таша уже знала, что будет дальше.
Конечно же, они закрыли глаза. И когда они их открыли, то старательно смотрели себе под ноги.
Разумеется, их сбило с толку, что их план полетел ко всем ксашам. И потому вполне естественно, что они решили не изощряться более, а действовать другим проверенным методом. Пусть даже чуточку прямолинейным и далеко не таким изящным, как первоначальный.
Не мудрствуя лукаво, вампиры метнулись вперёд — так быстро, что Таша не успевала следить за их…
Поляну огласили два коротких вопля.
— О, простите. Мне действительно очень жаль.
"…во всяком случае, если они и ненастоящие, то достаточно правдоподобно материальны".
Вампиры синхронно отняли руки от своих носов — чья безукоризненная форма, значительно изменившаяся от столкновения с невидимой стеной, быстро восстанавливалась. Регенерацией своей кровопийцы всегда славились.
— Ты нас разозлил, святоша, — прошипел один.
— Я не хотел, поверьте. Но если вы намерены и дальше нарушать наш покой — вполне возможно, что захочу.
— За границами круга ты бессилен! Ты ничего не сможешь сделать, только отсиживаться!
— Вы так в этом уверены?
Их взгляды точно магнитами притянулись вверх.
Вампиры одновременно издали странный скулящий стон. Одновременно вскинули руки ко ртам.
Они смотрели в глаза человеку, за спиной которого стояла Таша…
…и красивые лица их были страшны, как бесовские лики — так каждую черту перекривил ужас.
— Уходите.
Таша не видела, но знала…
…он закрыл глаза.
Вампиры рухнули наземь, точно марионетки за опущенным занавесом. Они ползли спинами вперёд, дрожа, беззвучно шевеля трясущимися губами, пока не уткнулись в стволы деревьев. И только тогда чудом поднялись на подгибающиеся ноги — чтобы побежать, что было сил.
Таша услышала исполненный презрения фырк: так Звёздочка выразила всё, что она думает по поводу обращённых в бегство врагов.
— Что ж, думаю, они не вернутся. Лес получил то, что хотел. Остальное он доделает сам.
— Что вы с ними сделали?!
— Всего лишь изменил их веру в то, что они видят перед собой. Лес тоже немного помог… — Арон обернулся. — Впрочем, учитывая, что он же вначале и привёл их сюда — хороша помощь.
Таша смотрела на него снизу вверх.
— Кто вы?
— Вы же знаете.
— Я знала, что телепаты читают мысли, но чтобы они могли их изменять…
— Об этом умении предпочитают не распространяться.
— Но…
— Таша, я отвечу на все ваши вопросы утром, — он говорил почти нежно, — а сейчас вам надо отдохнуть. Вы две ночи подряд почти не спали.
Таша сонно моргнула. Она ведь действительно очень устала…
"Какая разница, впрочем? С вампирами просто не было другого выхода. А лезть в мою голову ему нет нужды…"
Он уже прошёл на прежнее место и лёг. Руки за голову, взгляд в небо. Точно как раньше.
— Думаю, этой ночью нас больше никто не побеспокоит.
…и — словно ничего и не было.
Таша опустилась на землю. Свернулась калачиком. Закрыла глаза.
"…и с кем тебя угораздило встретиться?.."
Глава пятая
Дождь-зануда, дождь-зазнайка
— И тогда на тропу выпрыгнул… — Гаст выдержал зловещую паузу, — как вы думаете, кто?
— Кузнечик! — радостно пискнула Лив.
Ребятня дружно грохнула со смеху.
— Не кузнечик, а висп, — мальчишка надменно вздёрнул нос, — хотя ты, мелкая, и не знаешь небось, кто это.
— Вилл-о-висп из Белой Топи, — вздохнула Таша, невзначай щёлкнув сестру по носу. Лив только хихикнула. — Болотный дух, который заманивает неосторожных путников в трясину светом своего фонаря. И тот, кто рискнёт пуститься в путь по тропе близ Топи, никогда не достигнет пункта назначения…
— Зубрилка Фаргори, — Гаст закатил глаза. — Самая худшая зубрилка из всех, что я встречал.
— А ты самый худший сказитель, Онван, — состроила гримаску Таша. — Но ещё одну историю я рассказывать не буду, не то мой бедный язык отсохнет.
— А пошлите…
— …к взрослым! — предложили сёстры Зормари. Те ещё шерочка с машерочкой — когда Кайя и Лайя не говорили хором, то договаривали фразы друг за дружкой.
— Посылайте кого другого, а мы пойдём, — назидательно возвестила Таша. — Уважайте родной великий и могучий аллигранский язык… А я не против. Из нас всех менестрели не больно-то выходят — толком страшных легенд не знаем.
— Легенда про виспа страшная! — заупрямился Гаст.
— Ага, одна из самых жутких в аллигранском фольклоре, — легко согласилась Таша, — даже притом, что каждый раз оставляет меня искренне недоумевать: это каким же идиотом надо быть, чтобы свернуть с тропы в славящуюся своей непроходимостью топь из-за какого-то сомнительного огонька в стороне?
Они сидели у костра — небольшого, традиционного "детского". Светлячки костров больших, "взрослых", сияли чуть поодаль, разбросанные по всему полю. В Ночь Середины Лета, самую короткую в году, деревенские всегда собирались за Прадмунтом, коротая время от заката до рассвета в гуляниях. Была ещё Ночь Середины Зимы, которая самая длинная — и, если верить легендам, в эти самые ночи грань между миром живых и миром потусторонним была очень тонка… слишком тонка. Недаром же в одну из Ночей, в те минуты, пока полночь била, проклятие оборотничества вершилось…
Впрочем, всякие грани и их отсутствие ничуть не смущало живых, поминавших в эти ночи всевозможную и даже невозможную нечисть. Чем жутче была легенда, артистичнее рассказчик и колючей мурашки у слушателей, тем громче аплодировали сказителю — и тем щедрее подливали ему пива. Или сидра, тут уже дело вкуса.
— Ну что, идём? — поднявшись с земли, Гаст миролюбиво протянул Таше руку.
— К которому? — девочка приняла предложенную ладонь — уже после заметив ревнивые взгляды сестричек Зормари. Таша только фыркнула: что же им никак неймётся да не поверится, что девчонка с мальчишкой могут дружить?
— Ну… кажется, там я вижу дядюш… отца Дармиори.
— О, Богиня…
— Понимаю, — хихикнул Гаст. — Но с тем, что его истории страшные, ты не можешь не согласиться.
— Даже чересчур, — Таша потянула за собой Лив, но девочка упёрлась:
— Катай меня!
— Я тебе не лошадка, между прочим!
— Покатааай! Хочу катаааться!
— Ладно, залезай, что ж с тобой поделаешь, — Таша со вздохом опустилась на корточки. Дождалась, пока малышка вскарабкается на спину и, поддерживая девочку под коленки, встала.
— Нно, лошадка! — ликующе завопила Лив, обвивая шею сестры тоненькими ручонками.
