Джон Толкин - Хоббит, или Туда и Обратно
Страшно было слушать об этом, не только из–за храбрых жителей леса, их жен и детей, но и потому, что опасность угрожала самому Гэндальфу и его друзьям. Варги были удивлены застав их на своем месте встреч, и страшно разозлились. Они решили, что путники — друзья жителей леса и пришли шпионить за ними, рассказать об их планах в деревнях, и тогда гоблинам и волкам пришлось бы вступать в тяжелый бой, вместо того чтобы пожирать людей, захваченных врасплох во сне. Поэтому варги не собирались уходить и позволить сидящим на деревьях сбежать, во всяком случае не раньше утра. А задолго до этого, говорили они, с гор придут солдаты–гоблины; а гоблины умеют карабкаться на деревья или срубать их.
Поэтому вы понимаете, почему Гэндальф, который все это слушал, страшно испугался, хотя и был колдуном, и почувствовал, что они в очень плохом месте и совсем еще не спаслись. Тем не менее он не собирался сдаваться, хотя немногое мог сделать, сидя на вершине дерева, окруженного волками. Он собрал с веток большие шишки. Потом зажег их ярким синим пламенем и начал бросать в волчий круг. Шишка попала одному волку в спину, и вся его шерсть сразу вспыхнула, волк подпрыгнул и страшно завыл. Затем начали падать новые шишки, пылая синим пламенем, красным, зеленым… Они падали в центре волчьего круга, разбрасывая искры и пуская тучи дыма. А особенно большая шишка угодила вожаку в нос, и он на десять футов подскочил в воздух и принялся бегать по кругу, кусая других волков в гневе и испуге.
Гномы и Бильбо радостно закричали и подбодрились. Страшно было смотреть на рассвирепевших волков и на смятение, которым заполнился лес. Волки всегда боятся огня, но этот огонь — самый страшный и сверхъестественный. Если хоть искра касалась волчьей шкуры, она словно прилипала и прожигала насквозь. И если волку не удавалось быстро повернуться, вскоре его охватывало пламя. И очень скоро по всей поляне волки падали на спины, пытаясь погасить искры, а загоревшиеся бегали с воем и поджигали остальных, пока друзья не начали их прогонять, и те неслись с рычанием и воплями вниз по склону в поисках воды.
— Что за шум сегодня в лесу? — спросил Владыка Орлов. Черный в свете луны, он сидел на самой вершине одинокого горного пика на восточной окраине гор. — Я слышу волчий вой! Неужели гоблины опять сеют горе в лесу?
Он взвился в воздух, и по обе стороны от него взлетели два его телохранителя и последовали за Владыкой. Они кружили в небе разглядывали круг варгов, крошечное пятнышко далеко внизу. А у орлов острое зрение, и они видят самые крошечные предметы на большом расстоянии. Повелитель орлов Туманных гор мог не мигая смотреть на солнце, он мог даже при лунном свете с высоты в милю увидеть пробирающегося в траве кролика. Он не мог увидеть сидящих на деревьях, но смятение среди волков он увидел, разглядел искорки пламени и услышал раздающиеся далеко внизу вопли. Он видел также, как блестит луна на копьях и шлемах гоблинов, которые длинными рядами выходили из своих ворот в горах и направлялись к лесу.
Орлов не назовешь добрыми птицами. Некоторые из них трусливы и жестоки. Но древнее племя орлов северных гор–величайшие из всех птиц; они горды, сильны и благородны сердцем. Они не любят гоблинов и не боятся их. Когда они замечают гоблинов (что бывает редко, потому что они не едят таких тварей), они бросаются на них, прогоняют назад, в пещеры, и мешают творить зло. Гоблины боятся орлов и ненавидят их, но не могут достать их в их высоких гнездах или прогнать с гор.
Сегодня Владыке Орлов стало любопытно, что происходит внизу; поэтому он призвал к себе много других орлов, и они слетели с гор и начали медленно кружить, опускаясь, пока не приблизились к волчьему кругу, который ждал встречи с гоблинами.
И хорошо сделали! Страшные вещи происходили внизу. Волки, шерсть которых загорелась, убежали в лес и подожгли его в нескольких местах. Стояла середина лета, а по эту сторону гор давно не было дождей. Вскоре горели пожелтевшие кусты, хворост, опавшая хвоя и мертвые деревья. Поляну варгов окружило кольцо пламени. Но волки–стражники не покинули деревья. Рассвирепевшие и обезумевшие, прыгали они на стволы, проклинали гномов на своем ужасном языке, языки их свисали, глаза горели красным пламенем, таким же свирепым, как огонь лесного пожара.
Неожиданно с криками показались гоблины. Они подумали, что идет бой с жителями леса; но скоро узнали, что происходит на самом деле. Некоторые даже упали на землю от хохота. Другие замахали копьями и принялись бить ими о щиты. Гоблины не боятся огня, и скоро у них появился план, который им самим показался очень забавным.
Одни собирали волков в стаю. Другие обкладывали стволы хворостом. Остальные бегали вокруг, топали и прыгали, пока не погасили все пламя — но огонь вблизи деревьев, на которых сидели гномы, они не стали гасить. Этот огонь они подкармливали листьями, и сухими ветками, и папоротником. Вскоре каждое дерево с гномами окружало огненное кольцо — причем гоблины не давали этому огню распространяться наружу. Кольца медленно сужались, пока огонь не лизнул груды дров под стволами. Дым ел–Бильбо глаза, хоббит ощущал жар пламени; сквозь дым он видел гоолинов, пляшущих кругом, словно вокруг костра праздника середины лета. За пределами кольца воинов, размахивающих копьями и топорами, на приличном расстоянии стояли волки, смотрели и ждали.
Бильбо слышал, как гоблины запели ужасную песню.
Пятнадцать птичек на пяти пихтах.
Их перышки овевает огненный ветер!
Но какие странные эти птицы: у них нет крыльев!
О, что же нам делать с такими странными птицами?
Поджарить живьем или сварить в котлах,
Испечь их, сварить и съесть горячими?
Но вот они перестали петь и закричали: — Улетайте, маленькие птички! Улетайте, если можете! Спускайтесь, птички, или поджаритесь в своих гнездах! Почему вы не поете?
— Уходите, маленькие мальчики! — закричал им в ответ Гэндальф. — Сейчас птицам не время гнездится! А мальчики, играющие с огнем, будут наказаны. — Он так сказал, чтобы рассердить их и показать, что он их не боится — хотя, конечно, хоть и колдун, он испугался. Но они не обратили внимания на его и продолжали петь.
Жги, жги деревья и папоротники!
Обжигай и суши! Пылающий факел
Пусть, к нашей радости, осеетитночь,
Йа хей!
Пеки их и поджаривай, жги их и суши!
Пока бороды их не вспыхнут, пока не запекутся глаза.
Пока волосы не пропахнут дымом, пока не треснет кожа,
Не растопится жир, не почернеют кости
и не лягут угольями под небом!
Так умрут гномы,
И огонь осветит ночь, к нашей радости,
йа хей!
На харри хей!
Йа хой!
И при этом крике «йа хой» вспыхнуло дерево Гэндальфа. Через мгновение огонь охватил и остальные деревья. Загорелась кора, затрещали нижние ветви.
