Анна Московкина - Исток
Праздник катился по классической схеме. Сначала все пили и ели. В процессе этого действа к веселью присоединились еще несколько лиц. Зашли ведьмочки из группы, где училась Айна, пришли двое воздыхателей рыжухи, которые хоть и побаивались Хорхе, но немножко меньше, чем возможности упустить шанс поцеловать в конопатую щеку объект вожделения. Явилась Катаринина ученица, худенькая пятнадцатилетняя девушка. Она что-то перепутала и пришла каяться. И тут же была усажена за стол, а раскрасневшаяся учительница только пива подопечной подливала. Лисса переползала с одних коленей на другие, продолжая истекать ядом, но больше никого не раздражала — яд, разбавленный алкоголем, перестал быть таким убийственным. Мы бились с Айной над вопросом — в чем секрет подобного противоядия. Я настаивала на том, что пьяная Лисса хуже соображает и медленнее говорит, а Айна встала за теорию, что гадость к нам пьяненьким не липнет. Сошлись мы только в одном — надо чаще Лиссу поить, авось подобреет.
От дыма и выпитого у меня обнесло голову, и я отправилась на улицу подышать воздухом и дощатый домик на задворках проведать.
— Плохо? — участливо спросили за спиной.
Я резко обернулась и уперлась носом в могучую грудь Хорхе.
— Ну вроде как. А ты чего здесь?
— Устал я что-то. Это Айна у нас на дебоши мастерица. Осенью пахнет, чуешь? — Ничего я не чуяла, по мне ночь как ночь.
— Нет.
— Пахнет. Знаешь, бывает так, еще тепло, листва зеленая, а осень уже на пороге. Кажется, чуть-чуть — и наступит.
— На больную мозоль! — саркастически сказала я.
Воину явно было неуютно, для него мы все желторотики — юнцы, только пересекшие порог взросления. Молодые, неопытные, наивные, полные глупых и ненужных надежд. Хотя сам виноват, женился бы на зрелой женщине, будто мало в Инессе молодых вдов: каждый год нет-нет, да в овраг вниз головой кто свалится, кто силу не рассчитает, кто цитадельца на безлюдье встретит, а тот сильнее окажется. Нет, взял девку самую бойкую, красивую и рыжую. Теперь воин терпел, хотя больше всего походил на родителя, следящего за неразумной детворой.
Не всегда медленное старение на руку колдунам, магия сглаживает разницу в возрасте, а вот взгляд эту разницу выдает. И грустная ухмылка тоже…
Я задумалась, что будет со мной. С истоком, который никогда не стареет… вообще никогда… Вырастут дети Айны и Хорхе, постареют и умрут родители, а я так и буду жить, не меняясь. Хотя я исток, а, по статистике, истоки долго не живут. Не дают им жить долго.
— Это точно, — нисколько не обиделся воин. — Все к тому и идет. Эй, ты что, плачешь?
— Нет. — Я вытерла рукой глаза. — У меня насморк — осень скоро. Хорхе?
— Да?
— Ты давно знаком с Майорином? Ну с тем колдуном…
— Я понял, — оборвал меня воин. — Достаточно давно, а что?
— Ну… а сколько?
— Что сколько? — хмыкнул тот. — Если хочешь спросить что-то определенное, спрашивай определенно!
Неловкая попытка вызнать возраст колдуна с треском провалилась. А я, хоть убей, не понимала, сколько тому лет. Он выглядел лет на тридцать, но… кто его знает… внешность обманчива. А глаза, глаза казались холодными, жесткими, жуткими и… молодыми.
Я вернулась в корчму, но праздновать уже совсем не хотелось. Хотелось забиться куда поглубже и пожалеть себя от души. Дали мне, как же! Один из воздыхателей притащил с собой лютню и трещотку. Трещотка рыдала в руках у Катарины, воздыхатель насиловал лютню. Если прислушаться, то можно было догадаться, что сие есть велманская плясовая. С порога меня подхватила Айна и потащила в центр зала, где уже бодро отплясывали ведьмочки-травницы.
— Я не танцую.
— Да ладно! — крикнула виновница торжества, подбрасывая вверх ногу.
С другой стороны в меня вцепилась еле стоящая (но бодро прыгающая) Лисса, и бежать стало некуда. Наша конструкция из трех пьяных девок воссоединилась с компанией ведьмочек, и, больше заплетаясь ногами и топчась друг на друге, мы завели кривой хороводик, смешивая велманскую плясовую с эльфийской заздравной. Окружающие нам горячо хлопали и не менее горячо ржали. В какой-то момент я столкнулась взглядом с Майорином, который тоже отбивал ладоши и раскатисто хохотал. Странно, подумалось мне, откуда он тут? В этот момент Лисса тяжело наступила на мою ногу, и больше я вперед не смотрела, стараясь следить за ступнями соседок и вовремя уворачиваться от них. Заодно движения повторяла.
Напрыгавшись до одури, мы повалились на скамейки и присосались к кружкам.
— Ты, Айрин, танцуешь как медведь в посудной лавке.
— Убегающий от другого медведя? — невинно спросила я Лиссу.
Та лишь губки надула. Она мне на ногу раз двадцать наступила. Все захохотали.
— А Аяна вообще, кажется, висела.
— Я не висела! — обиделась одна из ведьмочек — черненькая. — Я просто невысокая. А вы все дылды!
Реплика дала повод для еще одной порции веселья. Но тут воздыхатель с лютней передохнул и взялся снова пытать бедный инструмент. В этот раз выдавая что-то воющее печальное. Мне тоже повыть захотелось, и я даже попыталась.
— У-у-у… — Айна быстро зажала мне рот рукой, легонько щелкнула по лбу и сдала меня мужу, сама снизойдя до второго воздыхателя, который печально страдал в сторонке. Я было хотела продолжить свою печальную песнь, но, верный указаниям жены, воин потащил меня в центр зала.
— Я не хочу-у-у… — вяло сопротивлялась я. — Мне все но-о-оги отдави-или!!!
— Через тернии к звездам, — усмехнулся воин и… НАСТУПИЛ МНЕ НА НОГУ!!!!
— А-а-а!!! — взвыла я и со всей силы ударила его пяткой в щиколотку. Но Хорхе увернулся. Пришлось попытаться второй раз. Так мы прошли круга три, то ли танцуя, то ли дерясь.
— Никогда не видела такого танца, — задумчиво произнесла Айна, когда мы вернулись к столу.
Воздыхатель сидел с блаженной улыбкой и помрачнел лишь под взглядом Хорхе. Теперь неуемная рыжая потащила на пляски мужа, Филипп давно уже там топтался, маскируя под танцы изучение телес одной из ведьмочек. Лисса увела почти плачущего воздыхателя. Еще две ведьмочки кружили обнявшись. Ученица Катарины, закинув голову, храпела на скамье. Я оглядела стол с объедками и грязной посудой. Нашла нетронутый огурец, макнула его в солонку и захрустела.
— Хочешь неприличное предложение? — неожиданно прошептали сзади.
Я развернулась на месте. Бренн придержал мою завалившуюся тушку.
— Какое?
— Не-при-лич-ное, — по слогам повторил парень.
— Хочу. Принимать не обещаю!
— Пойдем!
— Куда?
— Пойдем-пойдем. Погуляем, никто и не заметит. — Бренн потянул меня за руку. Я невольно подалась.
