Mirash - Трудная профессия: Смерть
— Да, — сказала я правду. — Но тебе не нужно меня бояться. Я тебя обниму, и тебе больше не будет больно и страшно. Хорошо?
— Хорошо…
Я приподняла его и уложила к себе на колени, крепко прижала к себе, ощущая, как он доверчиво прижимается к моему плечу.
— Мне уже совсем не больно, — прошептал он.
Это ложь. Но он больше не боится, хотя кое-что его еще беспокоит.
— Не делай маме больно, пожалуйста…
— Я не стану. Спи спокойно, маленький.
По его бледным губам скользнула чуть заметная улыбка облегчения. Жизнь покинула тело, я опустила ребенка обратно на пол, прикрыла ему глаза и провела рукой по растрепанной головке.
— Ксюаремия, нам пора.
Я успела забыть про наставницу, а она была все это время рядом и внимательно следила за моими действиями. Но не вмешалась, чему я была рада. Я снова приняла свой истинный облик и перенеслась дальше.
Больница, отделение интенсивной терапии. Пожилая женщина без сознания, рядом с ней заплаканные сын с женой, двое внуков. Я дождалась, когда внуков выведут из палаты, а врач отведет для разговора сына и невестку умирающей, и выпила жизнь женщины. Автокатастрофа, перевернувшийся автобус, четверо погибших на месте. Через несколько часов еще одного я узнаю в больнице, прежде чем выпью его жизнь. Перестрелка, один погибший. Бандит, чья жизнь утекает так же неумолимо, как любая другая. Рыбак, угодивший под лед, — скорее всего, ты долго еще будешь числиться пропавшим без вести, пока весна не растопит лед и не отнимет у твоих близких надежду. Снова самоубийца, на этот раз ванна и вскрытые вены. Из квартиры снизу послышались веселые детские крики, и я решительно перекрыла краны, — ни к чему, что бы на головы малышам лилась кровавая вода.
— Отдохни. — Холодный голос наставницы звучит издалека, словно не касается меня. Я киваю, переношусь на кухню и делаю себе кофе. Только поднеся кружку ко рту и ударив ею о кость, осознаю, что не приняла человеческий вид. Позволяю плоти появиться и жадно пью горячий кофе. Ловлю на себе взгляд и понимаю, что наставница уже какое-то время наблюдает за мной. Превращаюсь обратно, чувствую, что пока никуда не должна спешить, но продолжаю оставаться в таком облике. Наставница тоже пьет кофе, сидя напротив. Целый час мы никуда не уходим, затем следует новая череда умираний.
Поздним вечером судьба снова приводит нас в грязную квартиру, в которой мы были в начале этих суток. Женщина лежит, уткнувшись лицом в ноги своего погибшего сына; она перерезала себе вены, а после воткнула нож в живот, но она все еще в сознании. В дверь громко стучат, я отчетливо слышу разговоры соседей:
— Что там случилось, чего она так кричала?
— Она же наркоманка, у нее ломка, наверное.
— Кошмар какой-то! Полицию вызвали?
— Да, уже едут. Может, хоть ребенка заберут, наконец…
Я снова смотрю на окровавленное тело у своих ног. В такие моменты во мне просыпается Джуремия, мне хочется разорвать эту дрянь на части.
«Не делай маме больно, пожалуйста…».
…Я не сделаю больно твоей маме, я обещала тебе… Я наклоняюсь к ней и вижу в ее глазах страдание, непередаваемый ужас от осознания своей вины. Даже я не хотела бы оказаться на твоем месте…
Гнев несколько отступает, я быстро выпиваю ее жизнь.
Наконец дежурство заканчивается. В своей комнате я снимаю балахон, принимаю человеческий облик и ложусь на кровать. Безумно хочется выпить, хотя бы немного. Но я продолжаю без движения и сна лежать до самого утра, сжав в кулаках одеяло и глядя сухими глазами в потолок.
Первого февраля ранним утром я пришла в институт и постучалась в лабораторию.
— Так рано? — впустил меня Некруев. — Ну что же, заходи. Куртку только сними, нечего здесь делать в верхней одежде.
Я послушно сняла куртку и повесила на указанный крючок. Затем достала деньги и протянула ему.
— Это сдача, остальное верну, как вы сказали, с зарплаты.
— Сдача? — удивился он, так как я вернула ему большую часть суммы. — Ладно, твое дело. Официальным оформлением займемся после обеда, а пока дай мне, пожалуйста, свои контакты.
Я написала на листке номер домашнего телефона и адрес.
— Ксения, мне ни к чему знать, где ты живешь, мне нужен номер твоего мобильного телефона и адрес электронной почты.
— У меня их нет.
— То есть?! А что с ними случилось?
— Их никогда не было.
— А как же ты в интернете сидишь без почты? Регистрируешься на сайтах?
— Я не пользуюсь интернетом.
— Интересно.
— Вы не возьмете меня на работу?..
— Ну отчего же? Почту тебе заведем, без телефона обойдемся. Неудобно, но что поделать. Давай покажу, что тебе для начала нужно делать.
Он подвел меня к столу, на котором лежала внушительная стопка папок с бумагами.
Здесь данные, которые необходимо внести в базу, по блокам. Работать будешь на этом компьютере.
— Я не умею.
— Совсем?
— Немного помню, чему учили на занятиях по информатике.
— Ничего, научишься.
— А если что-то сломаю?
— Этот компьютер старый и уже списан, так что ничего страшного. Данные с него тоже все продублированы.
Мне стало немного легче.
— Хорошо, садись и включай компьютер…
Несколько следующих часов Некруев терпеливо учил меня переводить данные в цифровой вид. Все же уроки информатики оказались не окончательно забытыми, с программой я освоилась быстро, хотя скорость и качество печати были весьма низкими, что грозило затянуть выполнение задачи на длительный срок. В какой-то момент Виктор Андреевич оставил меня работать самостоятельно, периодически подходя и проверяя, как идут дела. Днем мы сходили в отдел кадров, я написала заявление об устройстве на работу на неполный рабочий день. Ожидая в коридоре задержавшегося Некруева, я услышала, как кадровичка сказала ему:
— Вить, зачем тебе это надо? Девица совсем конченая, какой с нее толк?
— Нин, хочу попробовать, что я теряю? На такую зарплату все одно никто идти не хочет. Последний претендент был настолько непроходимо туп, что с ним невозможно было работать. Пришлось уволить под благовидным предлогом, пока все мне окончательно не разнес. А Мягкова с мозгами, глядишь и справится.
— Да толку от этих мозгов, она же алкоголичка.
— Вроде, сейчас держится. Учиться даже пытается. Правда, пока без выдающихся успехов.
— Тетка ей хвост накрутила, вот она тебе держится и пытается. Только надолго ли ее хватит? Ладно, Витя. Зря ты это затеял, но дело твое, конечно.
Некруев вышел из кабинета.
— Готово, ты официально принята на работу. — Он внимательно на меня посмотрел. — Все в порядке?
