Владыка Нового Мира 2 (СИ) - Злобин Максим
— Что значит «вовремя»? Он ведь УЖЕ опоздал! Я пришла на бал в компании брата! Просто сказочно!
Обижаться, возражать и уж тем более спорить Мендель не стал. Не до того было. Посвящённый в тайны Харламова куда глубже, чем сестра, сейчас он и без того имел причины переживать. Взведённая пружина — ни больше и ни меньше. Выпивать в таком состоянии для Вадима Евграфовича было бы чревато, и потому он вот уже как час грел в руках один и тот же бокал красного вина.
А вокруг тем временем цвела роскошь.
В главном зале особняка князя было светло и просторно. Потолок терялся где-то в вышине, и о его существовании напоминала лишь огромная хрустальная люстра по центру. Лепнина, вензеля, и декоративные шторы, за каждой из которых можно было разместить на ПМЖ многодетную семью.
Фуршетный стол ломился от маленьких закусочек, вин и рюмок с наливками. За неимением устриц, в чашах со льдом лежали заранее приготовленные речные мидии в раковине. Вокруг четы Менделей вальяжно перемещались с места на место девушки в фатине и кружеве, и мужчины в дорогих костюмах. Те, что постарше — расслабленные короли жизни, а те, что помоложе — собраны и максимально серьёзны. Важно раздувают грудь, как будто бы пытаются перебороть икоту через задержку дыхания.
Свет — яркий, но тёплый; настраивающий на волну уютного благополучия. Разговоры, красивый и специально отрепетированный для высшего общества «богатый смех», звон бокалов, оглушительный хруст французской булки и приглушённая музыка.
Музыка, к слову, дрянная.
Вот что-что, а тут Садовников знатно облажался. После двухлетнего выживания в условиях Исхода, такие возвышенные профессии как виолончелист или дирижёр стали не очень-то востребованы. Кто-то экстренно переучился в кузнеца или сталевара, а кто-то перебрался в Столицу, где была хоть какая-то возможность стабильно зарабатывать музыкой. Но поди их теперь вызвони, из Столицы-то…
Как итог — корявый звукоряд, больше подходящий для выпускного концерта в музыкальной школе для самых маленьких.
— У-у-у-ууух…
А вот и первый отличившийся сегодняшнего вечера. Минфин города, Егор Григорьевич Евневич, нетвёрдой походкой и со стопкой в руке подошёл прямо к Менделю. Молча положил барону руку на плечо, пристально посмотрел ему в глаза, а затем перевёл взгляд на Елизавету Евграфовну. Выпил. Буркнул что-то вроде:
— Сейчас начнётся, — и тут же со стороны сцены раздался хрустальный звон. — Началось.
Это хозяин мероприятия, Его Сиятельство Дмитрий Иванович, постучал ложечкой по бокалу. Откуда изначально взялась ложечка непонятно, но исчезла она на подносе у вовремя подсуетившегося официанта.
— Друзья! — начал Садовников. — Сегодня я собрал вас здесь не просто так! Не только лишь праздности ради, но и для того, чтобы обсудить важные государственные дела…
— Вы будете это допивать? — прошептал Евневич на ухо Менделю и указал на его бокал, затем не дожидаясь ответа увёл его прямо из рук барона. — Благодарю, — опрокинул в себя залпом, и начал водить взглядом по залу в поисках официантов.
А князь со сцены тем временем уже вещал про демографию, многожёнство и уже вступившие в силу изменения в семейном кодексе. Вещал он вдохновенно, убедительно и вполне логично — над его спичем заранее потрудилась целая команда специалистов. Люди, чьей профессией являлось слово, уже сгладили все возможные шероховатости выступления.
Хотя кое-что князь взял из своего недавнего разговора с Евневичем. Например, вот:
— Опять высшее сословие приносит себя в жертву во имя процветания всего общества! — Его Сиятельство страдальчески прижал кулак к груди. — И опять это вряд ли кто-то оценит!
Зал реагировал по-разному, но в основном положительно. Мужчинам явно нравились открывающие перед ними перспективы, а вот их жёны… женщинам покамест пристало помалкивать и бурно свои эмоции не выражать. Но это всё не беда. Это всё действительно логично. Лозунг: «Сильные — размножайтесь» — справедлив относительно сложившейся в мире ситуации.
Но вот концовка речи Садовникова…
Егор Григорьевич чуть ли не на коленях ползал, умоляя Его Сиятельство изменить её. Перенести. Подождать несколько дней, а лучше недель… ну или хотя бы пару часов! Хотя бы не вываливать одно заявление сразу же вслед за другим!
Ведь в таком случае мотивы князя были у всех на виду. Слишком очевидны для любого человека, который знает, что нельзя совать руку в работающий тестомес. И по мнению Евневича, это было всё равно что показывать карточные фокусы с запущенным артритом, а затем предлагать всем вокруг поверить в то, что это было ловко и элегантно.
Князь же в ответ сказал, что ждать больше не может. И ещё про личный пример добавил, конечно же.
— Пу-пу-пууууу, — выдохнул Евневич.
А Дмитрий Иванович Садовников тем временем добрался до финала:
— Я хотел бы сделать ещё одно заявление! — сказал князь. — И для этого мне нужно будет пригласить на сцену Елизавету Евграфовну Мендель…
Девушка незамедлительно подавилась шампанским, а её брата от такого накала страстей аж закачало.
— Прошу вас, Лизонька, поднимайтесь ко мне!
Вплоть до самой развязки девушка не понимала, что происходит. Мысль о том, что сейчас ей будет сделано публичное предложение просто не приходила в голову. В полной тишине и под всеобщими взглядами, Её Благородие процокала средь расступающейся толпы и поднялась на сцену. Вежливо улыбнулась, — как учили, — и сказала в микрофон:
— Добрый вечер!
А Садовников не стал ходить вокруг да около и бухнулся на одно колено. Заклинать: «черепушка врага хрусти, первый снежок хрусти, а коленный сустав Дмитрия Ивановича не хрусти» — было уже поздно, и характерный звук эхом разнёсся по залу. Аристократы учтиво смолчали.
— Елизавета Евграфовна, голубушка! — князь вытащил из кармана коробочку с кольцом. — Скажите, вы согласны стать моей женой⁉
Глава 12
Вот это я, конечно, удачно зашёл.
С оленегатора и сразу на бал, так сказать. Хотя… немного лукавлю всё-таки. До Нового Сада я добрался уже несколько часов назад, но к своему первому выходу в свет относился весьма серьёзно — вот и задержался.
Первое впечатление можно произвести лишь раз, не так ли? А всем этим людям, — всем гостям Дмитрия Ивановича Садовникова, — я в скором времени предложу поверить в меня, как в нового правителя города. И надо бы заранее начинать соответствовать такому статусу.
А потому: душ, парикмахерская, костюм. Обязательная программа. В противном случае я заявился бы в особняк в плаще и берцах, так ещё и стойко воняя дорожными приключениями. Круто-дерзко-молодёжно? М-м-м-м… возможно. Но только не для аристократов старой закалки.
Но вот я здесь!
Красив, пахуч и обаятелен. Представился охране на входе и извинился за опоздание. А пока моё имя искали в списках, обернулся на мостовую и не смог сдержать улыбки: чуть ли не все экипажи «Такси Харон» были сейчас припаркованы неподалёку от особняка. И значит сильные мира сего уже знают обо мне; представляться гостям князя будет нетрудно.
— Проходите, Харитон Христофорович.
— Благодарю, — я одёрнул ворот пиджака и зашёл в просторный, светлый, но абсолютно пустой холл.
Тут меня сразу же приветил молодой человек из обслуги князя, и любезно проводил в зал. Тихонечко приоткрыл дверь, затем шёпотом подсказал где находится стол с закусками и пожелал хорошо провести время.
В зале тем временем почему-то стояла полная тишина. Что-то реально захватывающее происходило на сцене. И это просто отлично! Самое-то, чтобы провернуть задуманное. Оглядевшись по сторонам, я заприметил здоровущий экран, на котором был изображён герб Нового Сада поверх трепыхающегося флага Российской Империи, — типа декорация такая патриотическая.
Проследив за направлением луча, я выискал под потолком маленький проектор и по стилизованной заглушке примерно понял, куда идёт провод. Компьютер мне нужен. Или проигрыватель. Или… чёрт его знает, что они там такое используют, но теперь мне нужно всего лишь навсего добраться до этого «чего-то», воткнуть флешку, тыкнуть на кнопку воспроизведения и затеряться в толпе.
