Виталий Останин - Остерия «Старый конь»
Бенедикт неуверенно улыбнулся. По интонации, с которой Мерино закончил фразу, получалось, что где-то здесь и пряталась соль шутки, но понять ее баронет не мог. Мерино, правильно истолковав мимику Бенедикта, взялся пояснять — с хорошо скрываемым разочарованием: ведь никакому рассказчику не нравится, когда весь юмор его истории оказывается непонятым из-за незнания.
— Тут штука в том, Бенито, что одной из основных претензий Оутембрийской Лиги к императору был именно запрет на чтение священных текстов на родном языке. Они возмущались, считая, что император их, бедных, притесняет ни за что, не дает молиться Единому на языке отцов. У лавочников Лиги вообще на этом деле пунктик: родового и жалованного дворянства у них нет, а деньги есть. И хочется быть не хуже других. А не получается, потому как самый бедный и зачуханный провинциальный виконт и безземельный кавальер на самого богатого торговца Лиги смотрит как на вошь. Вот они и пытаются выделиться как-то. Начали в своих городских храмах службы вести, зачитывая священные тексты не на каноническом старо-митриурийском, а на вполне современном сагаре49. Священные книги стали переводить на него. Потом придумали себе гонения за это. Дескать, Император запретил — и так далее. Нашли защитников в лице карфенакских святош, которые, теряя влияние на умы в последние годы, решили провести реформу Церкви, объединив все течения и конфессии империи в универсалистские догматы. На деле же запрет исходил от Святого престола, то есть от тех же карфенакцев, причем даже не запрет, а канон вселенского собора пятисотлетней давности, а Патрику, на то, кто на каком языке молится, всегда было плевать!
Бенедикт улыбнулся чуть шире, что для хорошо умеющего читать лица Мерино значило примерно следующее: «Теперь, вроде, стало понятнее, в чем суть, но юмора я так и не уловил». Мужчина едва заметно вздохнул и приготовился объяснить, что юмор кроется в том, что Лига, выступала против императора в союзе с теми, кто и был виновен в причине этого самого выступления, но не успел.
Из-за амбара вышел хмурый Бельк. У его ног беспокойно крутился Дэниз — если не знать, — обычный котенок не очень привычного окраса.
Праведник мгновенно переключил все внимание на своего друга, хмурое лицо которого подействовало на него, как сыгранный на трубе сигнал тревоги.
— Что?
— В лесу люди. Много. Дэниз услышал. — Взмахом руки северянин указал направление. — Я не проверял, лесник из меня плохой. Но котенок уверен. Пахнут опасностью — так примерно можно его понять. И гарью. Я так понимаю, это он про порох.
Вооруженные люди возле усадьбы! Мерино быстро встал, глянул в сторону леса и, дав знак Бенедикту следовать за ним, быстрым шагом пошел к особняку. Бельк пристроился рядом. Если все, что он сказал, правда, нужно подготовится к защите.
Праведник ни секунды не сомневался в достоверности сведений, полученных человеком от маленького комочка меха. Магия это или еще что — неважно! Достаточно того, что Бельк, с его звериным чутьем на неприятности, в это верит.
По пути Мерино размышлял. Вслух.
— Кому надо? Карфенак? Но смысл? Заговор раскрыт, никакого выигрыша от наших смертей для них нет! Гильдия воров? Как месть за своих? Возможно, но чтобы так нагло? Бенито? Демоны, тоже может быть! Бельк, а где Горота?
— Поди, найди!
В Капо жило немного людей. Еще меньше среди них было тех, кто способен дать отпор вооруженным людям: Мерино, Бельк, Горота, да учитель фехтования. Ну и Бенедикт, парня не стоило сбрасывать со счетов, хоть его и знания в вопросах человекоубийства были в большей степени теорией. Остальные — крестьяне, смазка для клинка, если завертится, не более.
Само по себе поместье никому не было нужно — виноградники да поля с капустой. Значит, пришли за кем-то из них. Если за Мерино со товарищи, то хорошо. Можно спрятать Бенито или отослать, а самим как-нибудь отбиться. Хотя тут особых иллюзий Праведник не питал, но парень останется живым, а значит, поручение да Гора он не провалит. А если за сыном барона? Он, как ни крути, ценный заложник, сын ближнего советника императора, а в империи вовсю раскручивается веретено событий, ведущих к гражданской войне.
— Ты Дэниза можешь отправить Шустрого найти? — спросил он у Белька. Тот не отвечая глянул на питомца, и зверек молнией сиганул в сторону хозяйственных построек.
— Ясно. — Мерино уже даже начал привыкать к этому безмолвному общению зверя и человека. — Бенито, стрелой на кухню, мастер Иварнэ там обычно с поварихой лясы точит! Его быстро сюда, женщинам скажи, пусть прячутся где-нибудь. И сам сюда!
Баронет кивнул уже практически на бегу.
— Бельк, я к себе в комнату за пистолями, встречаемся в холле через пять минут.
Добавлять что-то вроде «и ты подготовься» он не стал. Бельк без оружия вообще не ходил.
Спустя означенное время Мерино спустился со второго этажа и нашел в холле вооруженного двумя чэконами50 Горота, выбирающего солому из растрепанных волос, молчаливого ниальца Трэто Иварнэ, держащего в одной руке длинную шпагу, а в другой — дагу с широким клинком, спокойного Белька, сидевшего на корточках и поглаживающего гикота, и бледного, но спокойного Бенедикта, со шпагой в ножнах и двумя пистолями за поясом. Сам Праведник также снарядился основательно: кавалерийский палаш у бедра, фалька на поясе в чехле и целых три пистоли за ремнем. Оглядев свой небольшой отряд, гончая удовлетворенно кивнул.
«Может, и отобьемся! Не пехотную роту же они сюда послали!»
— Ладно, люди. В лесу противник. Число и вооружение, а также намерения неизвестны, но явно не стакан вина заглянули. Сейчас Горота, как самый глазастый, идет на крышу и смотрит. Все остальные — блокируем окна мебелью и ждем сообщения о направлении атаки. Как станет ясно, что к чему, решаем, что дальше делать.
Какой бы план ни был у людей в лесу, они поняли, что он провалился, когда в течении нескольких минут на усадьбу опустилась тишина. Слуги и фермеры, предупрежденные кухонными, быстро сбежали в ближайшую деревню, в трех лигах от господского дома, а хлипкие ворота на дороге, ведущей к особняку, закрылись. Вероятно, они хотели напасть на поместье ночью, но поняв, что их обнаружили, не таясь вышли из леса.
— Полтора десятка человек. — доложил Шустрый, спустившись с крыши. — Пешие, в легких доспехах. Оружие, в основном, клинки, может пистоли есть, не разглядеть пока. У двоих арбалеты. Наемники, не Гильдия воров. Те бы не вышли.
Мерино кивнул. Наемники, значит. Выходит, что за Бенито пришли.
— Продолжай наблюдать. Ждем пока.
Кондотьеры приблизились к усадьбе шагов на двести. Шли растянутой цепью, не спеша, давили на страх. Видимо, хорошо знали, сколько людей в доме им могут противостоять. В середине этого, с позволения сказать, построения шел крупный мужчина в длинном, до середины бедра, простеганном кожаном дублете51, который сам по себе неплохой доспех, однако поверх него наемник носил еще и кирасу. Заплетенные в косички уса и бороды мужчины выдавали в нем выходца Скафила. Сняв с головы берет, он одел его на острие тяжелой шпаги и помахал этим «флагом».
— Поговорить, что ли, хочет? — изумился Мерино. — Зачем?
— А пес его знает! — отреагировал Бельк. — Может, думает, мы сдадимся?
Праведник хохотнул. Все остальные поддержали смех. Нервы были натянуты, как причальные канаты.
— Крикни, пусть заходит во двор! — приказал Мерино Гороте. С крыши раздалось веселое:
— Добро пожаловать в усадьбу Капо, путники! Ты, с беретом на клинке, заходи, если говорить хочешь! Не тронем!
— Паяц, — без выражения бросил Бельк. Мерино улыбнулся.
Кондотьер в кирасе спокойно отворил ворота и вошел во двор. Подождал немного, крикнул:
— А кто со мной говорить будет? Ты, горлопан на крыше? Нам нужен только младший да Гора, остальные, если будут умными людьми, останутся еще и живыми!
«Точно, за Бенито! Совсем плохо!»
Мерино взялся за засов на двери, но Бельк его остановил.
— Давай я. Если вдруг подлянка. А ты — стержень, который нас держит.
Праведник удивленно вскинул брови. За все годы знакомства северянин впервые словами обозначил свое к нему отношение. Видать, совсем не надеялся выйти из передряги живым. Неохотно кивнул. Бельк присел, дунул Дэнизу в мордочку, затем качнул головой в сторону Мерино и словами добавил:
— Если что — он вожак. Понял?
И вышел за дверь.
Как ни странно, но, понимая, что им всем сегодня грозит смерть, больше всего Мерино в этот момент боялся, что вот-вот хлопнет тетива арбалета — и Бельк повалится наземь с коротким болтом в груди. Но Единый милостив, и северянин спокойно дошел до кондотьера, даже кивнул в знак приветствия, проявляя несвойственную ему вежливость. Наемник ответил тем же, и мужчины о чем-то негромко заговорили.
